О Великой Отечественной войне, её непосредственных участниках мне приходилось писать не один раз. И что характерно: чем дальше в историю уходят те события от нас, тем больше утверждаюсь я в мысли, что у каждого её участника была своя личная неповторимая боевая судьба, свой окоп, своя передовая. Хотя, казалось бы, миллионы защитников Отечества делали одну и ту же тяжелую до изнеможения работу, называемую войной. И в этом плане Григорий Андреевич Егоров, дошедший от орловской Отрады до Берлина, не исключение.

Фронт приближался к границам Орловской области. Отзвуки артиллерийской канонады слышны были уже и в деревне Репнино Болховского района. Люди с жадностью ловили каждую весточку с фронта.

— Мы, подростки, горели тогда желанием помочь Красной Армии бить фашистов, — вспоминает Григорий Андреевич.

— Молодые были, горячие. К тому же речь-то шла о защите своей Родины, своего села, дома, где родился и вырос. Нашему поколению действительно было присуще настоящее чувство патриотизма. По моему мнению, это состояние души, которое искусственно не создашь, не замесишь. Поэтому и рвались на фронт. Но мешало одно обстоятельство — многим из нас тогда не было 17.

И все же однажды деревенские парни предприняли попытку стать красноармейцами: собрались и пешком двинули в Тульскую область, где в одной из деревень остановился готовившийся к эвакуации Болховский райвоенкомат.

— Ребята, говорю вам правду, — сказал им тогда военком. — Мы практически находимся в окружении. Сколько нас из него выйдет, трудно сказать. Мало того, что вы по возрасту не подходите, вы еще и стрелять не умеете. Наберитесь терпения, придет ваш час. Успеете навоеваться: война будет долгой.

Затем были полтора года фашистской оккупации. 17 июня 1943 года наши войска освободили Болхов. Всех находившихся в оккупации мужчин призывного возраста довольно оперативно проверила военная комиссия. Григорий вместе со свидетельством о рождении предъявил особистам и сохраненный им комсомольский билет.

Перед самой отправкой на фронт мать успела передать ему маленькую иконку святого Александра Невского. Потом на протяжении многих лет Егоров не один раз задавал себе вопрос: как же он остался жив в том постоянном шквале огня и свинца? Погибали и умирали от ран молодые ребята, так и оставшиеся навечно девятнадцати- и двадцатилетними. Видно, хранил его материнский талисман…

В Белеве новобранцам выдали военное обмундирование. Здесь же прошли краткосрочные курсы, получили самые необходимые знания и умения, которыми должен обладать в бою солдат.

215-й запасной стрелковый полк 61-й армии, в котором служил рядовой Григорий Егоров, во втором эшелоне войск наступал в направлении Отрады и Кром. Солдатам часто приходилось вступать в бои, закрывать образовавшиеся на передовой бреши.

После освобождения Орловщины Григорий Андреевич сражался на других фронтах, освобождал города и села Украины, Белоруссии, Прибалтики, Польши…

В числе первых расчет пэтээровцев, первым номером которого был Егоров, форсировал Днепр и закрепился на берегу в оставленной фашистами траншее первой линии их обороны. И тут же на расстоянии ста метров появились немецкие танки. Первым же выстрелом Григорий подбил двигавшуюся на них стальную машину. Затем черный дым повалил из еще одного танка. Попытка фашистов сбросить советских солдат в Днепр провалилась.

— Тогда за подбитый танк полагался орден Красной Звезды, — улыбаясь, говорит Григорий Андреевич. — Но командир рассудил по-своему: «Молодой ты еще, Егоров, успеешь орденов и медалей нахватать. Не возражаешь, если мы к Красной Звезде твоего второго номера представим? Мужик давно уже воюет и заслуживает наград». Ну какие тут могли быть возражения! Тем более что человек действительно был стоящий. К сожалению, через неделю он погиб. Может быть, наградили посмертно. А орден Красной Звезды не ушел от меня. Его вручили мне недели через три. Правда, за танк, подбитый уже в другом бою.

Немецкие танкисты очень боялись русских истребителей танков. Проходили своего рода спецподготовку, при любой возможности старались прежде всего подавить их огневые точки. Однажды расчет Егорова, замаскировавшись за околицей белорусского села, ждал появления фашистских танков. Неожиданно поднялся ветер. И тут Григорий заметил, как с одной из стоящих на опушке елей вдруг «опали» нижние ветви и обнажили башню танка. Егоров выстрелил, но бронебойная пуля только высекла искры из брони. Взрывом первого немецкого снаряда Егорова контузило. Второй снаряд практически накрыл окоп, из которого расчет вел огонь из противотанкового ружья. Григорий получил тяжелое осколочное ранение в голову…

Потом были хирургическая операция, почти три месяца лечения в госпитале и — заключение медицинской комиссии: «К воинской службе рядовой Егоров признан не годным». Но он все же смог добиться того, чтобы его оставили в строю. После госпиталя Григория направили на курсы сержантов, где он получил новую военную специальность — минометчик.

В одном из боев в Прибалтике наступление батальона было приостановлено. На пути у гвардейцев оказалась глубокая и широкая лощина. Укрепившись на противоположной стороне, немцы из двухэтажного здания школы простреливали буквально каждый квадратный метр этой «долины смерти». Подавить вражескую огневую точку приказали минометчикам. Егоров, выдвинувшись вперед и замаскировавшись под деревом, провел рекогносцировку местности. После двух выстрелов два вражеских пулемета навсегда замолчали.

— Отлично, сержант, сработал. Одним словом — ювелир! Я главный редактор армейской газеты «Советский воин», — к Егорову подошел незнакомый офицер и крепко пожал ему руку. — Сам все видел. Буду ходатайствовать о награждении тебя орденом.

Как он оказался рядом и наблюдал за стрельбой минометчиков, Григорий тогда и не заметил: не до этого было… И действительно, через некоторое время ему вручили второй орден Красной Звезды, что для его командиров стало полной неожиданностью.

— День Победы я встретил в небольшом городке под Берлином. Было неописуемое ликование. У многих были слезы на глазах. Можно понять тогда состояние и чувства солдат: победа, конец войне и, главное, я — живой! Это и было солдатское счастье, — вспоминает он.

После войны А. Г. Егоров еще почти два года служил в Южной группе войск. В марте 1947 года демобилизовался и вернулся в родную деревню. Дома пробыл недолго. Уехал в Ташкент к сестре: она давно его приглашала к себе. Там фронтовик Егоров поступил на службу в исправительную колонию, входившую в систему МВД. Здесь встретил он свою первую и единственную любовь. Белорусская девушка Дуся вскоре стала его женой.

Уже 62 года они вместе делят все радости и печали, воспитали четырех детей. Службу Григорий Андреевич завершил уже в Орле, когда в 1976 году ушел в отставку.

— Несмотря на то что многое пришлось испытать и пережить, на судьбу не жалуюсь. Я горжусь и ценю то время, в которое я вырос, защищал Родину, любил, работал, растил детей. Это — моя жизнь. Несмотря на возраст и состояние здоровья — ранение в голову с каждым годом все сильнее дает о себе знать, — стараюсь держаться и жить дальше, — говорит ветеран войны и органов внутренних дел. — По-другому мы, фронтовики, не можем.

Виктор ЗОРИН.
На снимке:
Г. А. Егоров (справа),1945 г.
Фото из семейного
альбома.