Орловская искра № 20 (1241) от 4 июня 2021 года

Актеры погорелого театра

Одни из самых унылых мероприятий, проходящих регулярно в Орле, — заседания Орловского городского Совета. Всё там как в плохом провинциальном театре: актеры бездарны, действия пьесы предсказуемы и навевают тоску.

В последний четверг месяца, в актовом зале на Пролетарской горе, как только часы бьют десять, братья-миллионеры Рыбаковы и сидящий рядом коллективный «положительный герой», называющий себя «справедливой командой», начинают бороться с антагонистом — мэром г. Орла Ю. Парахиным.
Герои произносят обличительные монологи и размышляют на тему «Если бы мэром был я». «Злодей» (Парахин) отвечает, когда спрашивают, но больше молчит, его роль не главная.

Зрители подыхают от скуки. Все понимают, что если бы мэром был «ты», ровным счетом ничего бы не изменилось. Возможно, стало бы хуже.

Пришедшие на спектакль впервые хлопают глазами, ожидая, когда депутаты начнут решать городские проблемы.

Уже не берут за душу вкрадчивые интонации В. Рыбакова (старшего), обладающего не очень сильным голосом, и пронзительные выкрики И. Рыбакова (младшего), одаренного голосом посильней.
В сон вгоняют нескончаемые речи представителя «добрых сил» Е. Косогова, говорящего так много, что задаешься вопросом: может, он живет только когда говорит?

Импровизации, заставляющие проснуться, случаются редко и объясняются слабостью режиссуры.
Так, борьба «добра» со «злом» происходит на фоне разных декораций, например, разрушенного замка ТТП, из которого выезжают хромые рогатые монстры, перевозящие в своем чреве людей. «Добро» хочет, чтобы монстры возили людей больше и лучше, а «зло» (Парахин), надо думать, сопротивляется.
«Добро» устами народного заступника Косогова, разоблачая, вопрошает, когда «зло» (Парахин) намерено провести в замке конкурс на замещение вакантной должности гендиректора, чтобы монстры начали, наконец, эффективно работать.

Ю. Парахин («зло» изобретательно!) отвечает, что хоть сейчас. И предлагает говорящему Е. Косогову назвать подходящую кандидатуру.

Е. Косогов продолжает говорить, но не называет.

Самый тугоухий орловский ёжик, интересующийся городскими проблемами, и тот наверняка слышал, что мэрия обзвонила практически всех, способных, хоть в потенциале, руководить Трамвайно-троллейбусным предприятием, с предложением его возглавить. Но желающих идти в гиблое место просто для того, чтобы получать неплохую зарплату без перспективы что-то изменить, не нашлось.

ТТП уже получило 80 млн. руб­лей из бюджета, чтобы выжить в данную минуту. Но это ничего не меняет в грустном раскладе планово убыточного предприятия хронически дотационного региона. И никакие речи, никакой директор-кудесник тут ничего не изменят. Это российская экономика, в которой энергоёмкий МУП вместе с Орлом и целым регионом — всего лишь маленькие, почти ничего не значащие и абсолютно зависимые от федерального центра шестеренки. Но эта тема не для провинциальных «героев»? Однако в театре, если не лицедействовать, что еще делать?

В мае на сессии состоялась премьера. Ну, как премьера… Приём старый, можно сказать, с бородой, и в уважающих себя и публику театрах давно не применяется, однако для Орла сойдет. На майской сессии появилась клака. Для не театралов напомню, что так называют людей, которые в нужный момент аплодируют, шикают или свистят, словом, обеспечивают требуемое восприятие спектакля.

Клака на майской сессии горсовета представляла собой группу лиц, удивительно напоминавших бухгалтерию базы «Лесоторговой». Дамы сидели обособленно, в празднично-деловых нарядах с абсолютно каменными лицами, но как только И. Рыбаков заканчивал речь, бурно аплодировали. И даже покричали немного хором вместе с депутатом: «Парахина — в отставку!»

Была ещё одна дама из той же группы, долго тянувшая руку и после разрешения задавшая Ю. Парахину такой страшный, такой глубокий, такой умный вопрос, что персонифицированное «зло» должно было, видимо, тут же скончаться под эффектное схождение кулис. Под одобрительную улыбку И. Рыбакова дама нервно поинтересовалась у притомившегося на сцене «злого» мэра, не стыдно ли ему руководить городом, когда против него возбуждено уголовное дело.

Ю. Парахин вместо того, чтобы тут же, за столом, умереть, совершенно спокойно ответил, что не стыдно, поскольку он намерен отстаивать доброе имя и деловую репутацию в суде.

Даже упомянутый выше ёжик знает: виновность устанавливает суд, обвинение само по себе доказательством вины не является, но эта скучная истина не для театра с его живыми эмоциями.
Тем не менее, театралы со стажем были разочарованы. На что был рассчитан вопрос? В. Рыбаков, например, становился фигурантом пяти уголовных дел. По логике дамы из массовки, он должен был сгореть от стыда, однако даже не задымился.

Словом, первый блин оказался комом. Но лиха беда начало. То, что в других городах — моветон, в Орле, не исключено, пройдет «на ура» как самобытное новшество. Возможно, мы еще увидим, как клакерши будут не только аплодировать, но даже дарить цветы любимым актерам после особенно патетичных монологов. Всё веселее, чем просто спать.

Затем собственными группами поддержки обзаведутся все фракции горсовета, и в Орле, наконец-то, появится хоть какой-то театр!

Приходите, если совсем делать нечего. Каждый последний четверг месяца, десять утра, вход свободный. В зале тепло и сухо.

P. S. После того, как вопрос «Об отчете мэра…» был рассмотрен, сплочённая группа, отличившаяся хоровым скандированием, исчезла, будто ее и не было. На Пролетарской горе стало тихо и почти пустынно. Спектакль, где рассматривали какие-то городские проблемы, больше никого не интересовал, в том числе и даму, задавшую вопрос и представившуюся как «неравнодушная гражданка».

Сергей Заруднев.