«Заметки с натуры» — с таким подзаголовком 14 февраля 2020 года наша газета опубликовала социально-поэтический очерк о нравах и быте орловского Центрального рынка. И эта публикация, надо сказать, получила резонанс.

Правда, всё это было ещё «до карантина», «в те времена былинные…» Тем не менее, любезный автор сего нетленного произведения решился продолжить тему.

***

…И собрались лучшие представители худшей прослойки общества отметить юбилей Костяна — 30 с гаком. И преподнесли ему в дар мемориальную картонку с надписью «Здесь жил и творил Костян». На что юбиляр заметил: «Не жил и творил, а живет и вытворяет», да и картон было бы неплохо поменять на мрамор. А прибивать картон у входа на «Молочку» как-то несолидно. Тем более, теперь его все знают и популярность его растет как на дрожжах.

Пили исключительно редкие напитки, как то: настойку боярышника, муравьиный спирт и самогон от дяди Вани. Рюмку за Костяна, рюмку за президента, естественно, стоя, — за правительство пить отказались. Не замечает оно проблем прослойки. Кто-то предложил выпить за Крым и крикнул: «Крым наш!». На что один приблудший заметил: «Нет — наш!». Завязалась перепалка. Кому–то дали в глаз, кто-то получил в нос. Тут взял слово шибко умный Мишка. Говорит, что читал Маркса в подлиннике, попытался цитировать Канта. Сказал, что пока Калининград наш, то и Кант наш. Предложил съездить на могилу великого русско-немецко-еврейского мыслителя. Начали считать деньги на дорогу. Набрали только до Нарышкино, да и то, если пешедралом. В общем, выпили за Канта, пожелали ему крепкого здоровья. И тут Костян отрубился…

И видит себя Костян как бы со стороны. Идет он по рынку. Продавцы все с ним вежливы, обращаются исключительно: «Константин Сергеевич, доброго здоровья!» Костян оглядывается, вроде больше никого нет. Да и он по рождению Константин, вот только надо бы в паспорт заглянуть, уточнить отчество. И тут налетают контролерши. «Константин Сергеевич, мы вас ищем, ждем. Поднимайтесь в администрацию, вам сюрприз». Костян, поднимаясь, думает: «Вчера администрация, видно, изрядно погуляла, попросят вынести мусор. Вот и на шкалик заработаю».

Ба, перед взором Костяна открывается картина: стол ломится от разнообразия спиртного и закусок. В общем, такая поляна накрыта, что Ясная Поляна позавидует. «Да, такие опыты доктор Павлов проводил исключительно на собаках», — подумал Костян, сглотнув слюну. Костяну наливают рюмку. Он выпивает, не морщась. Осматривается по сторонам. Вся администрация выстроилась, как в почетном карауле.

Берет слово контролерша. «Константин Сергеевич, мы живем в демократической стране, а сейчас наступила полная демократия. Нам позволено выбрать себе руководителя. Мы долго присматривались к вам. Вы прошли хорошую жизненную школу: побывали на зоне, восстали из гроба, убегали из наркологии с капельницами и всегда возвращались на Центральный рынок. Я не побоюсь сказать, что это ваш второй, а может быть и первый дом. Президент и правительство все делают, что бы обустроить Россию. Можно сказать, что уже до третьего кольца обустроили. А мы, с вашей помощью, обязаны сохранить и приумножить потенциал нашего предприятия, гордость Орла и области. Садитесь в кресло и руководите нами. Да, и за вами решение: кого и на какую должность вы поставите!» Костян, извините, Константин Сергеевич сначала чешет репу, выпивает рюмку… и хрясь по столу. Начальство побелело, остальные задрожали.

«Ссыте?! Не ссыте! Костян добрый. Все руководство будет у меня в советниках. Будем ходить по базару, надувать щеки, у некоторых это профессионально получается. Контролерши ускоряются, электрики замыкаются и размыкаются, сантехники копаются, пока золото не найдут, а пока все свободны. Костян, извините, Константин Сергеевич, думать будут. Да, и пригласите ментовских полицейских».

Все уходят. Являются полицейские. «Ну что, — говорит новоиспеченный директор, — кто у кого будет теперь мусор выносить и полы мыть?» «Ты, Костян, поосторожнее в выражениях. Мы не в твоей юрисдикции, — говорит один из полицейских. — Вот ты напьешься, а ты непременно нажрешься, тогда и попадешь под нашу юрисдикцию». И уходят. Никакого уважения к руководству.

И тут Костян вспоминает, что есть у него приятель-собутыльник, вроде что-то экономическое закончил. Вызывает он корефана Мишку. Тот является, как Сивка-Бурка, по первому хотению. Костян вводит в суть дела широко известного в узких кругах экономиста Мишку. А тот не может глаз оторвать от стола. Собака Павлова отдыхает. Выпив, Мишка молвит: «Костян, если бы мы пили такие спиртные напитки, мы были бы бессмертны.

Хотя, кто знает, один малопьющий предложил поменяться печенью за хорошие бабки. Так что, Костян, если деньги будут нужны, обращайся, сведу». Посидели, выпили, Мишка сел на любимого конька, начал разглагольствовать про экономические законы. Вспомнили про базар минувших лет. Деньги крутились сумасшедшие. Каждому сотруднику было отдано на откуп по нескольку точек, огромные суммы шли мимо кассы. Очереди стояли, чтобы место купить. За весами, тогда электронных не было, продавцы выстраивались в очередь. Говорят, когда ломали административно-хозяйственные пристройки, в каких углах только не находили запрятанные деньги. Был случай, что у кого-то мыши погрызли приличную сумму денег. И все были довольны, покупали дома, квартиры, машины.

А сейчас все отлажено, денежные потоки направляются исключительно через кассу, а то, что торговые площади стали пустовать, проблема в другом. Цены ломовые. Производители накручивают, оптовики накручивают, продавцы хотят свою долю иметь. Оптовые склады и места продажи — по национальной принадлежности. Вот недавний яркий пример. До начала поста оставалась неделя. И как по мановению волшебной палочки цены на овощи и фрукты взлетели. Такое же происходит и накануне Пасхи. Все мясные продукты дорожают, и цена на овощи и фрукты еще поднимается. Никого не интересует ценообразование. А раз контроля нет за ценовой политикой, то и спрашивать не с кого. Так что, Костян, как говорил твой тезка: «Если бутылка стоит на столе в первом акте, то ее нужно в этом акте и выпить, чтобы успеть сгонять ко второму за второй…».

И чувствует Костян, что кто-то толкает его в бок. Открывает глаза, смотрит, плохо соображая: стоят перед ним лица, сильно похожие на полицейских. Костян спросонья возмущается, почему к директору рынка такое грубое отношение. На что один из полицейских говорит: «Достал ты нас, Костян. Пора тебя в дурку отправлять».

Скажите, пожалуйста, вот что за люди такие? Чуть что не так, сразу в дурку. Бог им судья. Да, был бы только Бог судья, а то судей развелось… Так и хочется спросить: «А судья — кто?».

Со слов Костяна, извините, Константина Сергеевича,
записано верно или не верно — судить Вам, уважаемый читатель.

Ваш Базаров.