Откровенный разговор о том, как области выбираться из глубокой… ямы

В. Потомский совсем недавно обещал выяснить, кто мутит воду на «Спецавтобазе». Тем самым губернатор давал понять, что объективных причин для недовольства в МУПе нет, надо лишь выяснить деструктивные элементы, и река войдет в свои берега. В. Потомский, наученный скандалом со Следственным управлением, даже намекнул деликатно, не давая прямых поручений федеральным органам (своей «армии»), что те работу уже ведут и обязательно помогут первому должностному лицу региона выявить в МУПе подстрекателей.
Они, впрочем, не прятались и в пятницу, 24 июля, вышли с плакатами на ступеньки своей проходной. Оказалось, что «воду мутят» сами работники «Спецавтобазы». Наглецы вместо того, чтобы подыхать на территории МУПа вместе с самим МУПом, вышли, как месяц с небольшим назад «дормашевцы», — протестовать. Впрочем, протестовать — сильное слово. Люди — не против. Работники убиваемого предприятия — ЗА то, чтобы им выплачивали заработанное. Не платят МУПу уже три месяца.

Говорили на ступеньках об этом, о судьбе предприятия, которое, видимо, кому-то сильно приглянулось, ругали во все корки заботливого В. Потомского, не умеющего ловить диверсантов. Словом, если бы люди тихо уволились (сокращения уже идут полным ходом) или даже свалились в голодном обмороке, но как-нибудь незаметно, не привлекая внимания общественности, никто бы про эту «Спецавтобазу» и не вспомнил.

Умерла и умерла, МУПом больше, МУПом меньше, какая разница? И вдруг — такой конфуз! Протест! Пикет. Недовольство!

Не прошло и двух дней после данного события, как тот же заботливый и подозрительный губернатор Орловщины вдруг прозрел и распорядился немедленно выплатить рабочему классу заработанное. Народ сделал вывод, что за своё в Орловской области нужно сражаться. Сражаться, как показывают митинги на «Дормаше» и «Спецавтобазе», нужно, видимо, даже за то, что полагается тебе по закону. Такова областная специфика.
Словом, не выполнил Вадим Владимирович обещание найти и обезвредить подстрекателей и диверсантов. Приходится раскошеливаться. Про гениальную схему: ГУП «Дорожная служба» дублирует функции «Спецавтобазы», при этом «Спецавтобаза» работает на «Дорожную службу», но «Дорожная служба» не платит «Спецавтобазе», а областной бюджет не платит «Дорожной службе» — мы уже писали. Продолжение — за прокуратурой, ФСБ и Следственным управлением СКР.

Любопытной оказалась тема, которая в компетенцию этих органов не входит. Это тема личного отношения к общественным событиям. Брать комментарий у губернатора или его подчиненных по поводу ситуации на «Спецавтобазе» — бессмысленно: губернатор креативен и без остановки сочиняет фигуры речи. Его подчиненные предпочитают молчать или мычать. Директор МУПа и вовсе на пикете улыбался во весь рот и заметил о сути проблемы, что «трудности у всех бывают». К городским чиновникам меньше всего вопросов, город перед «Спецавтобазой» чист, всё, что должен, отдал. Другое дело — бесхребетность «высших» городских руководителей, сдающих губернатору городские полномочия вместе с доходами, но это отдельная, скорее, медицинская тема.

Из всех статусных людей, которые могли бы откровенно прокомментировать происходящее, на пикете у «Спецавтобазы» оказался только депутат облсовета В. Рыбаков.

Мы поинтересовались его мнением о ситуации не только на предприятии, но и в области, уж слишком часто в последнее время рабочие от безысходности митингуют и костерят власть. Начал В. Рыбаков с локального вопроса.

В. Рыбаков:
— Я никогда не поверю, что В. Потомский разрешит ситуацию в пользу «Спецавтобазы», в пользу спасения предприятия. Почему? Да потому что цели преследуются другие. Всё началось ещё в 2014 году. По моей информации, директорам школ, например, уже тогда в приказном порядке «рекомендовали» отказываться от действующих договоров на вывоз мусора и срочно заключить новые — с «Экотеком». Чья это фирма и откуда в Орле взялась, нет необходимости повторять. Начальник в то время управления промышленности А. Н. Новиков разослал, по данным прокуратуры, более трех десятков рекламных «буклетов» все того же частного «Экотека».

— Вы как депутат областного Совета можете воспользоваться правом и даже обязанностью и направить куда надо соответ­ствующий запрос? Школы — бюджетные организации, и деньги, которые они платят — это бюджетные деньги. А запрос прост: правда ли, что школы и детские сады оформили новые договоры на вывоз ТБО? Во сколько это обойдется бюджету и по какой причине новые договоры были заключены?

— То есть сколько стоило это при «Спецавтобазе» и сколько стоит сейчас? Хорошее предложение. Я уже готовлю на эту тему документ. Завтра же отправлю его заказным письмом в прокуратуру. Насчет рекламных «буклетов», разосланных А. Новиковым, я уже интересовался мнением прокуратуры и, на мой взгляд, получил отписку, которая сводилась к тому, что это не реклама, а рекомендательные и информационные письма. Ответ возмутил меня до глубины души. Договоры, имеющиеся у муниципального предприятия — это основа его экономической устойчивости. А если, используя административный ресурс, договоры у предприятия забирают, да еще запрещают участвовать в тендерах, то это означает стремление подвести МУП к банкротству. А преднамеренное банкротство — это уголовное преступление.

— Почему областным Советом до сих пор не рассмотрена тема: ГУП «Дорожная служба» и МУП «Спецавтобаза» — организации-дублеры, что в Орле привело к фактическому уничтожению «Спецавтобазы». В чьих интересах осуществлена операция?

— «Дорожная служба» была создана для того, чтобы кон­тролировать финансовые потоки в данном виде деятельности. Смотрите, В. Потомский с перепугу обязал «Дорожную службу» отдать «Спецавтобазе» бюджетный долг. Почему это делает какая-то «Дорожная служба»? Да потому что она сделана главным бюджетополучателем. Кто главный в этом ГУПе? Правильно, приезжий из Ленинградской области. Я убежден: работать «Спецавтобазе» они не дадут, пришлые ее поглотят и прихватят за копейки. Это мой прогноз на среднесрочную перспективу.

— Чем было вызвано ваше присутствие на пикете? Объясню свой вопрос. Мы наблюдаем сразу несколько пиковых ситуаций, когда рушатся последние орловские предприятия — «Орлэкс», «Дормаш», «Спецавтобаза», «Труд»… Всюду на пикетах ищешь людей, которые в спокойной обстановке любят произносить речи о любви к Родине, словом, физиономии тех или иных областных вождей. Речи они произносят в кабинетах и с трибуны на праздниках. А как дело доходит до конфликтов, испаряются. На пикетах не было никого, кто реально принимает решения. Из чиновников — только среднего или низшего ранга. Не было ни «Единой России», взявшей на себя ответственность за положение дел во всей области, ни КПРФ, утверждающей, что всё остальное неактуально, никого! А вы чего пришли?

— Я пришел, чтобы поддержать земляков, потому что понял, что больше всё равно никто не придет. Скажу специально для работников «Спецавтобазы». Если бы они не вышли с плакатами, В. Потомский не отдал бы распоряжения немедленно погасить перед предприятием долг. Рабочие ведь уже собирались проводить митинг. Их предупредили, что если митинг состоится, предприятие точно обанкротят. Это что за постановка вопроса? Это что за шантаж? Пикет в краткосрочной перспективе даст результат, долги по зарплате людям вернут, но от идеи поглотить предприятие пришлая команда не откажется. Я пришел сказать, что за МУП нужно бороться.

— На пикете вы постоянно повторяли: «В правовом поле, в правовом поле»… Страхуетесь как человек, не скрывающий своего неприязненного отношения к В. Потомскому и его политике?

— Конечно. Каждое мое выступление отслеживается и фиксируется. Ошибки могут сработать против меня.

— Добавлю вам проблем. Второй раз уже слышу на пикете: «Вон Рыбаков идет. Рыбакова — в губернаторы!».

— Моя цель была, есть и будет — делать так, чтобы наша область жила и, по возможности, расцветала, чтобы ей не мешали разные корыстные команды, горе-управленцы с криминальным и просто сомнительным прошлым. А разные должности — это вторично.

С нами обращаются совершенно беспардонно. Почему новый асфальт кладут на Комсомольской, где и так приличная дорога, а не в том месте, где без мата не проедешь? Ответ же очевиден — потому что большой объем и минимум хлопот. Люки, заметьте, как следует, не делают. Почему? Да потому что это сложно! А набережные? Набрали авансов и — стоп?

— А что это за разговоры, кстати, о том, чтобы брать кредиты на завершение юбилейных объектов? Ведь сметы давно составлены и утверждены. Это не повод для депутатского расследования?

— Повод. Поверьте, будет интересно. В сфере, которую вы упомянули, платежи стали настолько необязательными, что поставщики перешли на предоплату. Технология строительства — ещё одна тема. Швабра вместо бетонного вибратора — это очень странная технология. В дополнение исчезает машина арматуры. Вопрос: а был ли вообще «мальчик»? Боюсь, что некоторые юбилейные объекты нам в будущем еще аукнутся.

— Вопрос не о текущих событиях, а о перспективе. Орловщина, выражаясь грубым языком, так углубилась в одно хорошо известное, но слишком интимное место, что сомнительно из этого места выбраться. Или это еще реально? Спрашиваю вас как предпринимателя, всю свою сознательную жизнь имевшего дело с цифрами, и депутата областного Совета, имеющего возможность пользоваться дополнительными источниками достоверной информации. Даже если В. Потомский в ближайшее время уйдет, насколько реально спасти регион? Объясню, почему интересуюсь. Все телодвижения областных политиков, которых не видно во время серьезных событий, затрагивающих интересы других людей, сводятся в подавляющем большинстве случаев к грызне при распределении теплых мест, то есть опять-таки к проеданию бюджета. Не видно никаких поступков, направленных на то, чтобы заниматься экономикой, политикой в позитивном смысле этого слова. То есть заботой об Орловщине и не пахнет. Время от времени только выскакивают какие-то клоуны с дурацкими пиар-идеями, якобы прославляющими Орел или область, а на самом деле выставляющими их на посмешище. Не повторится ли история? Не останется ли все, как и прежде, и после Потомского? Отставка, если состоится, выпустит пар, а Орловщина останется с теми же долгами, с теми же кадрами, с теми же проблемами?

— Не исключаю такой возможности. Печально, но может быть и так. Я даже не знаю, что ответить, вы меня в тупик поставили. Наверняка знаю одно — если ничего не делать и мириться с тем, что в Орловской области сегодня происходит, если принимать как норму банальное стремление «срубить денег» и исчезнуть, никогда более об Орловщине не вспомнив, то положение области в известном интимном месте может оказаться еще глубже. Труднее будет и выбираться.

— Видоизменю вопрос. У Орловщины, по вашему мнению, есть экономическая возможность подняться, или унылое прозябание — это ее печальная судьба?

— Я думаю, что после очередных кредитов, набранных при новом вожде, области, чтобы окончательно не рухнуть в яму, нужно будет предоставить возможность работать с чистого листа.

— Простить долги?

— Да.

— Кто ж их простит?

— А как можно брать кредиты на завершение юбилейных объектов, строительство которых пропагандировалось как федеральные инвестиции в орловскую экономику?!

— Пройдемся по иным «точкам роста»: приборостроительный кластер, нефтеперерабатывающий завод, аэропорт… Сельское хозяйство, повлиять на которое губернатор в лице В. Потомского может постольку поскольку. И в этом нищая область не помощник. Куда ни кинь — клин?

— Знаете, что происходит… Встретил недавно знакомую. Ругается. Хоть бы, говорит, урожая в этом году не было, чтобы губернатора с долж­ности сняли.
«Да ты что! — отвечаю. — Нельзя так говорить! Губернатор тут совершенно ни при чем! Формально конечно, при чем, но по существу — нет. Зачем же всем остальным беды желать?». «Хуже, чем есть, — упирается, — все равно не будет! А снимут Потомского — хоть надежда появится на лучшее. А то наплел, что всю Европу готов накормить».
Вы представляете, до чего человека можно довести! Бесконечное враньё вызывает уже не смех, а злость и даже ненависть. Разве это нормально?

— Понимаю, что могу обидеть, но должен спросить, поскольку интересующее меня происходит в Орловской области сплошь и рядом. Не получится, что вы, не скрывающий своего отрицательного отношения к В. Потомскому, внезапно переменитесь? Вам что-нибудь предложат, вы согласитесь.

— И замолчу?

— Да.

— Нет. Такого не случится.

— Уверены?

— Сохраните диктофонную запись, она будет свидетелем.
Договариваться с теми, кого я считаю виновным в бедах сегодняшней Орловщины, я не собираюсь.

Вопросы задавал
Сергей Заруднев.