Инвалидам — везде у нас дорога. Не так ли? Во всяком случае, тема «доступной среды» появляется в СМИ с завидной регулярностью. Одноименная государственная программа обновляется из года в год. О «доступной среде» говорят кандидаты в депутаты накануне выборов. Каждый новый орловский губернатор старается продемонстрировать свое внимание к вопросу: то пандус появляется у парадного подъезда на площади Ленина, 1, то специально обозначенное парковочное место там же, неподалеку: ну, как же, — современный инвалид, он тоже имеет право быть автомобилистом! Теперь что ни крыльцо в городе, то пандус, чтобы инвалида-колясочника можно было вкатить в магазин, в поликлинику, в администрацию.

Ну, а если, например, такого инвалида надо переселить? Из ветхого аварийного жилья — в нормальное. Вот тут-то и начинаются парадоксы.

Ивану Васильевичу Филину очень много лет. Название заболевания, которое приковало его к инвалидному креслу, едва умещается на двух строчках, записанное убористым почерком. Жил он сначала с дочерью в старом доме барачного типа, коих еще много сохранилось в Орле. Потом старика-отца забрал к себе сын Александр Иванович. А тут вдруг известие, как снег на голову: старый дом, где зарегистрирован был Иван Васильевич, власти решили снести, а жильцов расселить в благоустроенные квартиры.

Девятиэтажка на ул. Планерной — хоть и не первой свежести постройка, но вполне соответ­ствующая привычным городским стандартам комфорта. Но городская администрация выделила И. В. Филину и его дочери квартиру на пятом этаже. Для женщины это, может быть, и ничего (после барака-то!), а вот для инвалида-колясочника такую среду обитания назвать доступной можно с очень большой натяжкой.

Но в администрации А. В. Филина — сына и законного представителя своего немощного отца — и слушать не стали. Не хотите подписывать новый договор социального найма? Будем выселять через суд! И выселили в два счета. 10 ноября 2014 года Железнодорожный районный суд удовлетворил иск администрации к инвалиду о выселении и снятии его с регистрационного учета по старому адресу. Довод простой: раз переселение граждан из аварийного жилья происходит в рамках региональной программы переселения, а программа эта из всех возможных условий предполагает лишь предоставление квартиры, равнозначной старому жилью по общей площади, то ни о какой доступной среде для инвалида в данном случае говорить не приходится. Это, дескать, отдельная тема.

В старом Жилищном кодексе было иначе: там была оговорка, что и состояние здоровья переселяемых должно учитываться. Но старый ЖК давно утратил силу. Теперь есть госпрограмма «Доступная среда» — сама по себе. И действующий жилищный закон, стало быть, сам по себе. Как некогда говаривали в бывшей нашей Одессе, теперь это «две большие разницы»!

Помните, как у А. Райкина: «Один вынимает, другой замеряет, третий коронки штампует, а за дикцию никто не отвечает!». Бессмертная шутка, похоже!

Суд выселил старика-инвалида из старого аварийного дома. Власть настойчиво предлагает ему переселиться в новое. И при этом никто не задумался о том, сможет ли этот инвалид комфортно жить в нем? Понадобились дополнительные головы. Подключения их к делу с большим трудом добился Александр Иванович, выступающий в интересах своего отца.

И городская межведомственная комиссия в октябре этого года признала, что квартира на пятом этаже в доме № 65 по ул. Планерной непригодна для проживания инвалида-колясочника: просто-напросто, он на своей коляске в этой квартире ни в ванную комнату, ни в туалет не протиснется. Да и в лифт тоже. Квартира оказалась хоть и благоустроенной, и равнозначной, но спроектированной по стандартам 80-х годов, не соответствующим современным представлениям о «доступной среде» для инвалидов.

Казалось бы, победа! Здравый смысл торжествует! Ан, нет, не спешите делать выводы. Дело в том, что на новую квартиру, обладающую всеми признаками «доступной среды», Иван Васильевич Филин может рассчитывать… не раньше декабря 2017 года! Как говорится, дают — бери… А нет, так пожалуйте, уважаемый ветеран, в городской «маневренный фонд». Так называется дом, куда переселяют погорельцев, «жертв» капитального ремонта и прочих бедолаг, лишившихся по каким-то причинам жилья. Об условиях жизни в этом доме ходят легенды. Очень мрачные. И уж точно условия эти не соответствуют современным стандартам «доступной среды», потому что дом, используемый как «маневренный фонд», строился очень давно.
Круг чиновничьей логики замкнулся. Права инвалида остались где-то за пределами этого круга. Хотя с юридической точки зрения все вроде бы вышло кругло.

Конечно, у Ивана Васильевич есть крыша над головой: сын его в маневренный фонд не отправит. Но, учитывая возраст ветерана, резонно спросить: а дождется ли он милости от властей? Скептики могут возразить: мол, зачем вообще престарелому человеку эта новая квартира? Доживал бы свой век у любящего сына и не беспокоил бы власть своими претензиями. Порой кажется, что нашему чиновничеству очень бы хотелось, чтобы так оно и было — везде и со всеми. Чтобы старики оказались на полном обеспечении своих детей и молодых родственников. Вот бы экономия бюджетных средств получилась: знай себе повышай зарплату госслужащим! Но пока не получается освободиться от заботы.

— А что, мой отец за всю свою трудовую жизнь отдельной квартиры себе от государства не заработал? — задаётся вопросом Александр Иванович и тем самым снимает с повестки дня всякие «если» да «казалось бы».
Но только вот готова ли наша муниципальная или региональная власть ответить на поставленный вопрос бескомпромиссно и утвердительно? И сколько еще запросов, судебных исков надо подать Александру Ивановичу в интересах своего отца, скольких межведомственных комиссий добиться, чтобы, наконец, вырвать у чиновников этот ответ: «Да, ваш отец заслужил бесплатное благоустроенное, удобное для него жилье и мы его ему предоставим в кратчайшие сроки»?

Время работает против ветерана. А власть?

Андрей Грядунов.