Её младший сын Егор в годовалом возрасте переболел тяжелой формой гриппа и… оглох. Совсем. На оба уха. Теперь ребенку грозило глубокое отставание в развитии. Не просто — мерт­вящая тишина вокруг, но и проблемы с развитием речи, а значит, и с умственным развитием. Можно себе представить чув­ства матери — молодой и, как сейчас принято говорить, успешной женщины, которая со школьных лет была убеждена, что неудачи — это удел слабых и ленивых. Она окончила школу с золотой медалью, защитила кандидатскую по экономике, вышла замуж и родила двух сыновей, которые, как представлялось ей, конечно же, должны были преуспеть в жизни. И вдруг такой удар…

Как вспоминает теперь сама Наталья М., всё случившееся воспринималось ею тогда как катастрофа, полное поражение, причем, без видимых причин. Ведь она жила, казалось бы, правильно и делала для достижения счастья-успеха всё, что было в её силах. Так почему? За что?
Не помогали ни уговоры близких, ни лекарства. Помогла молитва. Убитая горем молодая женщина, на тот момент далекая от церкви, начала разговаривать с Богом перед его Нерукотворным образом, как умела. И случилось то, во что многие из нас отказываются верить: на стекле простенькой иконы с внутренней стороны проступило, повторилось, отразилось изображение, сложившееся из загадочных тёмных капелек какого-то вещества. При этом по комнате разлился необычайно приятный запах.

Потом это явление изучали в Орловско-Ливенской епархии, и образ Спаса Нерукотворного был выставлен для поклонения верующих в храме Святой Живоначальной Троицы. Но Наталье больше помнится то утро, наступившее после ночного чуда, и реакция её больного годовалого Егора. Едва проснувшись, глухой малыш вдруг сам потянулся к иконе и, дотянувшись до неё с помощью матери, стал целовать стекло с проступившим на нем ликом, как будто видел и чув­ствовал во сне всё то, что пережила его мать наяву.

Но главное чудо произошло с самой Натальей:
— Я поняла, что не всё в жизни зависит от нас самих. Многое из того, что мы приписываем себе как наши собственные достижения, на самом деле — дар, — уверена молодая женщина.

Но с этой верой ей предстояло пройти большой путь и выдержать немало испытаний. Мудрецы недаром говорят, что истинная духовность — это когда чудо — от веры, а не наоборот. Случившееся той неповторимой ночью Наталья восприняла как знак свыше: «Все не случайно. Но ты не одна!». И этого оказалось для женщины достаточно, чтобы взять себя в руки и начать бороться за своего сына. Самой. Но с Божьей помощью.

Тут кроется ещё одна тайна или чудо — как хотите: вера в промысел Божий помогает людям горы свернуть. Почему так? Вот в этом-то и тайна. Казалось бы, вручая себя целиком высшей воле, эти люди должны стать пассивными и покорными «ожидателями» счастья. Но чаще всего на практике происходит всё с точностью до наоборот: отказавшись от самоуверенности, такие люди обретают удивительное упорство. Может быть, оттого, что перестают жить для себя?

Время работало против Егора. Чтобы полноценно развиваться, мальчику нужны были две сложнейшие операции. В медицине это называется кохлеарной имплантацией. Даже если решиться на имплантирование в одно ухо, риск достаточно велик. Согласие на операцию предполагает и такой пункт, что пациент или его представители не будут в претензии к хирургу, если тот ненароком заденет и повредит лицевой нерв: стопроцентной гарантии, что такого не случится, современная медицина дать не может. Из-за этого чаще всего люди решаются лишь на одну операцию, даже если глухота поразила оба уха. Наталья решилась вживлять своему сыну слуховые имплантаты в оба.

И всё это нужно было сделать как можно быстрее, чтобы как можно раньше приступить к занятиям с ребёнком, научить его не только слышать, но и говорить: само по себе, как у здоровых детей, уже не получилось бы. Мало сделать сложную операцию — нужно еще научить мозг ребенка взаимодействовать с электронным имплантатом. Лучше всего успеть до трехгодовалого возраста. Если опоздать — возможны дополнительные сложности с адаптацией.

Но правительство Орловской области фактически отказало Наталье М. в выделении денег на дорогостоящую операцию. Соответствующую финансовую квоту нужно было ждать неопределенное время. Наталья, как она для себя решила, ждать не имела права.

Помощь пришла с неожиданной стороны. И это действительно похоже на чудо: покопавшись в интернете, мать нашла координаты некоего московского фонда, который предоставлял федеральную безвозмездную квоту на подобные операции для детей в возрасте от года до трех — тем, кому отказали в регионах по месту жительства. В 2010 году столичные хирурги сдали полуторагодовалому Егору М. первую операцию, в 2013 — вторую. Всё прошло благополучно.

Верующие люди говорят, что промысел Божий чаще всего действует через людей. То есть, если развить эту мысль, можно сказать — через государственные и негосударственные фонды, организации, структуры. И через органы власти тоже. Ведь и там работают люди. И от их настроя, устремлений, понимания своей роли в жизни общества, то есть от их мировоззрения, от того, следуют они Божьей воле или противятся ей, зависит — ищут ли они пути для достижения благих целей, сопротивляются ли неправде или придумывают причины для оправдания своего неумения или нежелания работать для людей. В Орловской области в этом смысле всегда было больше вторых, если судить по отношению власть имущих к нуждающимся в серьезной помощи.

А малолетний Егор М. в ней, ох, как нуждался. Промыслительно избавив родную Орловщину от необходимости тратить 4 миллиона рублей на операции по кохлеарной имплантации, Наталья и её малолетний сын всё-таки не избежали отношений с орловской системой соцзащиты, когда вернулись домой. Дело в том, что сложнейшая и рискованная кохлеарная имплантация — это ещё не всё. Чтобы имплантат работал, нужен речевой процессор, который навешивается на ухо, как слуховой аппарат. И этот прибор нуждается в периодическом ремонте. Если речевой процессор не ремонтировать или если ремонт затянется, теряют смысл все проведенные ранее реабилитационные мероприятия по восстановлению речи ребенка-инвалида. А это — тяжелая работа по специальной методике по 3—4 часа в день! Потому ремонт крайне необходим.

Порядок такой: пациент или его представители заказывают экспертизу, которая подтверждает неисправность устрой­ства с подробным описанием всех причин. С этим документом можно обратиться в местный департамент здравоохранения и социального развития за выделением средств или за компенсацией, если вы уже потратили свои деньги. Именно в ДЗиСР, потому что этот орган записан в индивидуальной программе реабилитации инвалида как структура, обеспечивающая техническое сопровождение внешней части системы кохлеарных имплантатов.

Федеральное казенное учреждение медико-социальной экспертизы по Орловской области выдало этот документ на имя Егора М. в марте 2014 года. Но уже в декабре Наталья получила ответ из областной соцзащиты за подписью Т. Воробьевой, где, в частности, было сказано: «…Департамент здравоохранения и социального развития Орловской области ранее не обеспечивал М. кохлеарным имплантантом (так в тексте. — «КС»). Его установка осуществлялась в рамках высокотехнологичной медицинской помощи. Таким образом, осуществить выплату компенсаций за произведенный ремонт системы кохлеарной имплантации (речевого процессора) и за самостоятельно приобретенный кабель передающий, катушку и магнит для катушки, входящих в систему кохлеарной имплантации, за счет средств федерального бюджета, выделенных Орловской области на обеспечение инвалидов техническими средствами реабилитации, департамент законных оснований не имеет».

Другой «веской» причиной для отказа явились межведом­ственные противоречия. С 1 января 2015 года обслуживанием систем кохлеарной имплантации вроде бы должен был заниматься ФОМС. Но из Минздрава Наталья М. получила разъяснение: услуги по реабилитации пациентов и замена речевого процессора — да, за счет средств обязательного медицинского страхования, но ремонт и обслуживание того же речевого процессора — нет, потому что, видите ли, к медицинским услугам ремонт не относится. Обращайтесь, дескать, в Министерство труда… А оно в свою очередь тоже пишет письма в регионы, пытаясь снять с себя ответственность.

Чтобы спасти сына, семье М., включая всех близких и дальних родственников, пришлось ремонтировать процессоры за свой счет. В общей сложности семье это уже обошлось в кругленькую сумму — более 140 тысяч рублей. И это при том, что Наталья не работает. Женщина отказалась от карьеры ради сына.

Поняв, что помощи от орловской системы соцзащиты она не дождётся, Наталья по каждому случаю отказа в предоставлении денежной компенсации начала подавать иски в мировой суд. И отсудила уже более 100 тысяч руб­лей. Вот-вот вступит в силу решение суда по шестому иску — еще на 40 с лишним тысяч. Звучит победно, но с момента фактической оплаты каждого ремонта речевого процессора и до получения отсуженной компенсации проходит не меньше полугода. Для сравнения: банкиры, выдавая кредиты, требуют от клиентов ежемесячных выплат! А скольких физических и душевных сил стоят эти судебные заседания! Кто хоть раз побывал в суде — знает. А ведь Наталья М. сама занимается со своим сыном по тем самым сложным методикам, которые требуют не меньше 3—4 часов в день. И каждые 4—5 месяцев она возит Егора во Фрязино в реабилитационный центр, кстати, тоже не бесплатный. А тут еще приходится в суде доказывать местным чиновникам, что ей и ее ребенку помощь нужна!

Примечательно, что все аргументы областного департамента, который теперь называется несколько иначе — департаментом социальной защиты населения, опеки и попечительства, разбились в суде о главный довод: «…Понесенные истцом расходы на услуги по ремонту системы кохлеарной имплантации отнесены к услугам, оказание которых гарантировано государством». Более того, областная прокуратура направила в правительство области свое представление, то есть претензию — в связи с тем, что «департаментом социальной защиты населения, опеки и попечительства, несмотря на имеющуюся судебную практику, нарушаются права ребенка-инвалида М. Е.». А он, как считает вместе с орловским судьями областная прокуратура, имеет право «на получение услуги, оказание которой гарантировано государством…».

И федеральное казначейство дисциплинированно перечисляет Наталье М. выигранные суммы по предъявленным ею судебным решениям. Так что законы в Орловской области вроде и работают, но только как-то странно — с толкача, то есть если суд обяжет…

Возникает вопрос к правительству Орловской области: не разумнее ли было выплатить эти же деньги по-хорошему, без скандала? Всё равно ведь обязали заплатить! Ну, например, как это делается у наших соседей по ЦФО — в Курской, Смоленской, Ярославской и других областях. Там тоже переживают по поводу межведомственных противоречий, но при этом отдают себе отчет, что противоречия между Минздравом и Минтруда не отменяют действующий закон № 181 «О социальной защите инвалидов в РФ», которым гарантируется и проведение реабилитационных мероприятий, и получение технических средств. И в бюджетах этих регионов нашлись недостающие деньги. И в Курской, Смоленской, Ярославской областях чиновники не оправдываются в судах и не мучаются размышлениями, как реагировать на представления прокуратуры. Там просто решают проблемы и помогают людям. А в Орле чиновники то отбиваются в судах от сирот, чтобы не давать им льготного жилья, то бодаются с родителями школьников и даже с самой прокуратурой — только бы не тратить лишние бюджетные деньги на бесплатные учебники для учащихся. Теперь вот пытаются отбиться от ребенка-инвалида.

Скажете, упомянутые регионы богаче нашего? Ну, во-первых, а кто виноват, что Орловщина до сих пор нищая? А, во-вторых, в Орловской области таких детей, как Егор М., и трёх десятков не наберется.

Как говорится, кто хочет — тот ищет пути, а кто не хочет — причины. А еще сказано: «Кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает, а кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его в глубине морской» (Мф, 18; 5-6).

Дорогу осилит идущий. Господь и помогает идущим дорогой жертвенной любви. И Наталье М. он помогает. А вот у господ орловских областных и городских руководителей последние лет десять что-то всё из рук валится.

Андрей Грядунов.