(Неизбежное отступление с территориальными потерями)

В ночь с воскресенья 8-го на понедельник 9-го октября некоторые неравнодушные жильцы дома № 6 на ул. Нормандии-Неман в г. Орле спали плохо. Как выразился поэт: «…Были все готовы наутро бой затеять новый и до конца стоять…»

Дело в том, что в минувшие выходные во дворе этого дома рычал экскаватор. Нестандарт­ный узкий ковш взрывал старый асфальт и выкорчевывал просевший бордюрный камень вдоль проезжей части, по периметру территории, которую жильцы привыкли называть детской площадкой. Там на зеленой травке каждое лето взлетают качели и крутятся карусели, подаренные двору депутатом В. Рыбаковым. Машины всегда ездили и парковались вокруг.

Появление экскаватора и штабелей нового бордюрного камня поначалу не вызывало у жильцов никаких подозрений. Люди решили, что продолжается начатая пару лет назад замена асфальта и бордюров по периметру «детской площадки». Вдоль дома № 6 эта работа уже была выполнена. В субботу экскаватор копал возле «хрущевки» №4, а в воскресенье канава протянулась и у третьей пятиэтажки — с адрес­ной табличкой «Песковская, 17». Все три жилых здания выходят своими подъездами в общий двор. Потому и качели, и карусели, и беседки, и рамы для сушки белья обитатели дома №6 привыкли считать своими в той же мере, в какой считали их своими и жители соседних домов.

Но в воскресенье вечером люди почувствовали неладное. На месте работ кроме экскаватора появилось двое мужчин. Один держал в руках какие-то бумаги, периодически заглядывая в них, а второй, словно переубеждая его в чем-то, лихо мерил шагами еще зеленеющую травой «детскую площадку» на несколько метров вглубь от проезжей части. Потом по этой условно протоптанной черте рабочие разложили новый бордюрный камень. И удивленные жители поняли: от «детской площадки» будет отрезан в пользу местных автовладельцев изрядный кусок земли, а вместе с этим на слом пойдут и рамы для сушки белья.

Попытка объясниться с незнакомцами, перекраивающими двор, только подлила масла в огонь. Активистам было сказано, что изменить уже ничего нельзя, план земляных работ подписан старшей по дому № 4. Впрочем, производители работ готовы были пойти «на компромисс»: оставить бельевые рамы, но все равно закатать территорию под ними в асфальт заодно с проезжей частью, а там, дескать, сами договаривайтесь с хозяевами машин, когда белье вешать.

Ошалевшие жильцы начали строить зловещие версии.

Но пока обсуждали, сгустились осенние сумерки. Экскаватор и распорядители работ со двора исчезли, оставив широкий грязный след тракторных колес. Наступал воскресный вечер. Куда звонить? Кому жаловаться? Кто поможет остановить работы «до выяснения»? С этими неразрешимыми вопросами неравнодушные активисты и легли спасть.

Но кое-кто из них догадался позвонить диспетчеру администрации Заводского района. И на том конце провода пообещали доложить обо всем наутро районному руководству. При этом диспетчер сообщил, что из дома № 4 уже был сигнал о том, что во дворе экскаватор нарушил план земляных работ. Сигнал поступил не от кого-нибудь, а от старшей по дому, на которую, как мы помним, ссылались производители работ вечером в воскресенье. Тут уж и вовсе стало не до сна. Люди готовы были встать под ковш экскаватора, но не допустить произвола.

Но на следующий день экскаватор во дворе не появился. Только самосвал привез и вывалил кучу песка в неглубокий котлован, который еще в воскресенье был выкопан в углу «детской площадки», видимо, под будущий парковочный «карман». Но бельевые рамы, окруженные неровными рядами бордюрных камней, оставались нетронутыми.

Штурм «осажденных» не начался ни в понедельник, ни во вторник, ни в среду. Работы неожиданно замерли. Во дворе побывал представитель заказчика — Управления коммунального хозяйства г. Орла, который объяс­нил жителям, что работы ведутся в рамках программы «Единой России» по благоустройству придомовых территорий и что бельевые рамы, как и территория под ними, останутся нетронутыми. Под парковку уйдет лишь соседний угол «детской площадки». «Со старшей по дому № 4 этот план согласован, она его подписала», — заверил сотрудник управления.

Спутник чиновника (видимо, подрядчик) назвал ошибкой уложенные на траве бордюрные камни. Как будто и не предлагал этот бизнесмен в воскресенье (жители узнали его) вывешивать белье по договоренности с автовладельцами! Теперь же в присутствии муниципального чиновника выяснилось, что не только эта «бельевая сушка» но и та, что расположена чуть в стороне от «детской площадки», будут сохранены.

Одним словом, опять, как у писателя М. Горького: «А был ли мальчик?». А еще растревоженные жильцы задумались: что произошло бы, если б они не дозвонились в администрацию района, не отправили бы еще в воскресенье фотосообщение на сайт администрации города — одним словом, если бы не подняли шум?

Есть и еще несколько вопросов, так сказать, в связи с возникшей ситуацией. Например, почему план перепланировки двора обсуждался только с жителями дома №4? Если двор поделен кадастровыми границами не некие зоны, формально относящиеся к каждому из трех домов, то означает ли это, что двор перестал быть общим? Может, еще пограничные столбики поставить: тут вам не сидеть, не играть, не парковаться.

И как вообще вяжется отчуждение части дворовой территории в пользу автомобилистов с таким юридическим понятием, как земли общего пользования, прописанном в Градостроительном кодексе?

Этот вопрос стал еще интерес­ней после того, как на той же ул. Нормандии-Неман в двух шагах от домов № 4 и № 6 появилась адвокатская контора, которая отрезала для себя под будущую автостоянку изрядный кусок газона вдоль проезжей части.

Земля под такие «карманы» давно уже отчуждена в начале улицы напротив Военно-исторического музея. А на углу Нормандии и ул. Маяковского на землях общего пользования уже несколько лет стоит будка, которая обслуживает автомобилистов. Бывший газон, частично срытый и засыпанный гравием, стал дополнительной парковочной площадкой для частного гаража, в котором ночуют «маршрутки». Они частенько стоят и перед гаражом. Бывает, поздно вечером их моют тут же, на бывшем газоне и тротуаре, по которому идут, перепрыгивая через потоки грязной воды, припозднившиеся прохожие.

Нет сомнения, что все эти отчуждения земель общего пользования в чьих-то деловых интересах согласованы с местной властью. Но как все это вяжется с федеральным законодательством?

Давайте попробуем найти логику в следующей цепочке фактов. Федеральный закон, запрещающий парковку автомобилей во дворах жилых домов, был принят и скоропостижно отменен. Следом перестали действовать и соответствующие региональные законы. И в Орле под флагом «Единой России» начали перекраивать дворы, чтобы и автомобилисты были сыты, и дети целы. Расширение проезжей части, парковочные «карманы» везде, где отзывчивые депутаты не успели установить качели или теннисные столы, — все это попытка сохранить хорошую мину при плохой игре в отсутствие внятного и сбалансированного законодательства.

Автовладельцы должны где-то парковать свои иномарки. Желательно по месту жительства, потому что человек, потратившийся на покупку недешевого авто, имеет право ездить на нем, не тратя время на походы и переезды до гаража. Допустим. Но в то же самое время дети имеют право гонять мяч во дворе, кататься на велосипедах, самокатах, роликовых коньках, играть в городки или лапту, а зимой махать клюшками и метать тяжелую шайбу в ворота противника, играть в снежки и т. п. Теперь попробуйте увязать это с правом автомобилистов взыскивать с виновных за нанесенный материальный ущерб, то есть за царапины и вмятины на боках и стеклах дорогих авто, что вполне может иметь место — просто в силу того, что дети имеют право играть в непосредственной близости от оберегаемых законом машин.

Эта ситуация может быть «разрулена» только в одном случае — если будет признано приоритетным право собственности над правами детства. Де-факто оно так и происходит. Дети во дворах уже почти не играют в активные игры. Они лениво сидят на качелях и каруселях, окруженные «машинным парком», и «общаются» с употреблением «местных идиоматических выражений». Либо играют в карты. В лучшем случае — в шахматы. На роликовых коньках и велосипедах малышня еще катается между машин, но очень осторожно, как будто они и не дети, а умудренные опытом пенсионеры. Про дворовый хоккей, футбол или лапту можно и вовсе не вспоминать, а то такое услышишь с балкона от автовладельца, что уши завянут.

Можно сделать неутешительный вывод, что право собственности диктует свою волю не только где-то там, на рынке труда, но уже и в наших дворах, по месту жительства. И нас подталкивают к тому, чтобы признать приоритет этого права над всеми прочими. А где де-факто, там будет и де-юре, потому что, как сказал классик, так называемая законность в условиях приоритетного права частной собственности — это «узаконенное беззаконие господствующих классов». Или групп населения. И не хотел бы соглашаться, а приходится.

Андрей Грядунов.