В марте этого года («ОИ» № 9) мы опубликовали интервью с депутатом облсовета от КПРФ Русланом Фрайдой, озаглавленное «Шестой пункт прорывных рекомендаций». В нем говорилось о проблемах капитального ремонта и упоминалась новая бюрократическая угроза — введенное исполнительной властью казначейское сопровождение. По мнению подрядчиков, это лишь увеличивало бумажную волокиту и удлиняло сроки работ.

Была надежда, что власть прислушается к мнению профессионалов и от своей инициативы откажется, однако этого не произошло. Более того, Р. Фрайда — член комитета облсовета по строительству и ЖКХ — убежден, что последствия введения казначейского сопровождения даже превзошли худшие ожидания. Мы еще раз встретились с депутатом, чтобы обсудить эту тему. Слово Р. Фрайде:

— Новая процедура сопровождения капитального ремонта действует с нового года. Прежде порядок был такой: подрядчик заканчивает объект (многоквартирный дом), и работу — кровлю, фасад, электрику и проч., в зависимости от того, что следовало сделать, принимала комиссия из представителей стройконтроля, местного самоуправления и жильцов ремонтируемого дома…

Если все в порядке, подписывался соответствующий акт, после чего документация по объекту передавалась в фонд. Там ее проверяли, и если нареканий нет, уже на следующий день на счету у подрядчика лежала оговоренная сметой сумма. Кроме того, до работ еще перечислялись 20 процентов аванса на приобретение материалов.

Что происходит теперь? Фонд капремонта должен сначала открыть в казначействе счет в дополнение к уже имеющемуся у фонда банковскому счету. То же должен сделать и подрядчик. Вот акт выполненных работ подписан, документы в фонде проверены, нареканий нет. Однако деньги, заработанные подрядчиком, фонд теперь перечисляет не ему, а на собственный счет в казначействе. Помимо этого, отсылает в казначейство дополнительные сопроводительные бумаги. Похожие письма шлет туда и подрядчик.

— Какого рода письма?

— Ну, например, что такая-то фирма действительно существует.
Полученное изучается. Если у казначейства вопросов нет, деньги, заработанные подрядчиком, со счета фонда капитального ремонта в казначействе переводятся не на банковский счет подрядчика, нет, а на его счет в том же казначействе… До банковского счета, как видите, дело еще не дошло.

Итог: если раньше на процедуру расчета фонда капремонта с подрядчиком уходил один день, то теперь месяц. Что такое месяц не получать заработанные деньги? Зарплату людям отдавать надо, покупать стройматериалы, чтобы зайти на новый объект, тоже. Раньше спасал аванс, но теперь, чтобы его получить, нужно вновь пройти путь, описанный выше. И на этом пути очень много странностей. Например, подрядчик должен предоставить казначейству сведения обо всех организациях, где он закупает материалы.

— Зачем?

— Вопрос интересный, даже риторический. Я не знаю, зачем. Но дело даже не в характере запроса, а в том, что последовательность действий при получении аванса такая же, как с расчетом после подписания акта выполненных работ — деньги, если все в порядке, придут на счет подрядчика через месяц. Это значит, что если у организации нет свободных средств на закупку материалов, месяц она будет простаивать.

У поставщика всегда можно было пользоваться отсрочкой платежей. Взял в долг материалы, как только на счету появились средства — оперативно заплатил. Теперь это сделать невозможно, поскольку все расчеты между подрядчиком и поставщиком тоже должны идти через казначейство. Это приводит к ступору в работе. Девяносто девять процентов подрядчиков, занятых на капитальном ремонте, вообще вынуждены отказаться от аванса, чтобы не быть связанными по рукам и ногам. Работают за счет собственных средств. У больших организаций накопления есть. Но с фондом работают и индивидуальные предприниматели, занятые на одном, максимум — двух домах. У них нет финансового жирка. Бюрократия, сжирающая время, их просто убьет.

— Давайте попытаемся понять смысл казначейского сопровождения.

— По моим наблюдениям, действия чиновников, находящихся в исполнительной власти, в подавляющем количестве случаев никакой логике не поддаются.
Инициатором казначейского сопровождения, насколько мне известно, был областной департамент финансов. Чем там руководствовались, не знаю. На последнем заседании нашего комитета руководителя департамента строительства и ЖКХ Д. Блохина, курирующего капремонт, не было. Не было даже его заместителя, прислали начальника какого-то отдела. Складывается впечатление, что проблемы капремонта департаменту — до балды.

Я думаю, в департаменте финансов надеялись, что казначейское сопровождение позволит избежать ситуаций, когда подрядчик исчезал вместе с авансом. Но тогда эти меры нужно было вводить в 2015—2016 годах, при прежнем губернаторе, когда подобное происходило с участием приезжих — питерских и московских — фирм. За последние два года я о таких случаях на Орловщине не слыхал. Скорее всего, потому, что года полтора назад среди подрядчиков, занятых на капремонте, был проведен предотбор. Занималась этим специальная комиссия. Если имелись малейшие подозрения в недобросовестности организации, ее от работы с фондом отсекали. Другое дело, что при нынешней российской экономической модели любая фирма сегодня надежна, а завтра уже нет. Однако казначейское сопровождение на эту ситуацию никак не влияет.

— В заботе о бюджетных деньгах чиновники решили, что «лучше перебдеть, чем недобдеть»?

— В том-то и дело, что это не бюджетные деньги, а деньги, собранные на капитальный ремонт жителями. Это личные средства населения. А фонд капитального ремонта — некоммерческая организация, являющаяся оператором этих средств. С какого боку здесь вообще появилось федеральное казначейство? Прежняя схема капитального ремонта худо-бедно начала работать, подрядчики с горем пополам приспособились к низким расценкам. Но вместо того, чтобы им помогать, исполнительная власть активно мешает. Чиновники, видимо, решили быть умны задним умом — стукнуло в 2015—2016 годах, а страховаться от того, что уже случилось, решили сегодня.

— Поищем логику в «заднем уме». Каким образом казначейство может предотвратить появление недобросовестных подрядчиков?

— Никаким образом не может. Жулик сдаст в казначейство требуемый пакет документов, получит аванс и «отскочит».

— Как?

— Обычно. Подготовит все бумаги о себе и поставщиках. Последние — пришлют распечатки всего, что якобы отгрузили поставщику по такой-то цене.

— А поскольку чиновники проверяют не фактическую сторону, а формальную, они не поедут со счетом-фактурой расследовать, что, кому и по какой цене было отгружено.

— Совершенно верно. Жулик получит свои деньги, только не так быстро, как раньше — только и всего. Но он подождет, поскольку работать все равно не собирался. А добросовестный подрядчик, который ждать не может, поскольку работает на грани рентабельности, свободных средств не имеет и потому позарез нуждается в авансе, вынужден отказываться от части объектов или вовсе уходить с рынка и закрываться.

Выступал же на комитете подрядчик из Ливен, говорил, что после введения казначейского сопровождения сделать удастся вдвое меньше, чем планировалось. А Блохин рапортует, что фонд капитального ремонта в этом году сдаст чуть ли не триста домов. Каким образом?

— Как принималось решение о казначейском сопровождении? Облсовет в этом как-то участвовал?

— Нет, конечно.

— Почему конечно?

— Да потому что. Пригласили подрядчиков, сказали — теперь будет так. И все.

— То есть с деньгами населения, которому формально принадлежит власть в стране, обращаются таким образом, да? Не спросили облсовет, избираемый населением, не спросили профильный комитет этого облсовета, не спросили само население.

— Руководство областного департамента строительства и ЖКХ не ходит на заседания профильного комитета облсовета. На последнем комитете, как я уже говорил, был пятый или шестой клерк по рангу.

— А что глава исполнительной власти — губернатор?

— Глава исполнительной власти располагает той информацией, которую ему доносят. А что ему доносят… Посмотрите, скажут, на Ленинскую, на Ряды.

— Как бы не повторилось?

— Как бы не повторилось, давайте тормознем. Ну и тормознули — абсолютно всех, даже тех, кто работает добросовестно. Обожглись на молоке, теперь дуют на воду — типичная чиновничья логика.

При этом проблемы не решаются вообще. В связи с этим еще одна любопытная информация, про строительный мусор. Раньше его принимали на свалку вместе с другими коммунальными отходами. С началом известной реформы с коммунальными отходами возникли проблемы, а строительный мусор отказались принимать совсем. Недавно АО «ЭкоСити», которое возглавляет Ю. Парахин, установило плату за прием строительного мусора в размере 770 рублей за тонну.

— Что-то много…

— Федеральные расценки по мусору, заложенные в сметы, с которыми работают подрядчики на капитальном ремонте, меньше раз в десять.

— А каким образом региональный оператор установил тариф, который в десять раз превышает нормы, определенные законом?

— Этот вопрос я задал не так давно на круглом столе в облсовете. Блохина, разумеется, не было, поэтому адресовал его заму. Ответ — «ну, это же коммерческая организация…».

Это уровень государственного управления! Так что, прикажете подрядчику из своего кармана платить? Разве непонятно, что это скажется на качестве ремонта? Или качество уже никого не волнует? Л. Музалевский вмешался, сказал, что вопросов обсудить нужно много и «дискуссию» свернул. Я не вижу ни одной структуры, отвечающей за коммунальное хозяйство (департамент, профильные управления), которая бы озаботилась проблемой вывоза строительного мусора. Подрядчики физически не смогут или просто не захотят отдавать собственные деньги, чтобы покрывать разницу между нищенской сметой и гигантскими аппетитами АО «ЭкоСити». Решение будет простым — рост несанкционированных свалок. Интересный итог «мусорной реформы», правда?

— Очень.

— Чиновникам все равно. В нашем комитете по строительству и ЖКХ — представители всех четырех фракций облсовета. И все мы постоянно говорим о том, что фонду капитального ремонта необходимо увеличить финансирование — не на зарплату, нет. Фонд критикуют, но он вынужден работать в тех условиях, в которые его поставили. В фонде капремонта, финансирующем объекты, разбросанные по всей Орловщине, нет ни одного служебного автомобиля! Сотрудников возят подписывать акты выполненных работ за ради Бога. Я хотел Д. Блохину предложить, но он не ходит на заседания комитета, — отдайте свой персональный автомобиль в фонд. Он там нужнее. Как в здравоохранении — если не на чем больного на гемодиализ отвезти, пусть начальник профильного департамента отдаст свой персональный автомобиль, пусть на нем больных возят. А сам пусть ездит на маршрутке. Вообще будет отлично. Я бы всех чиновников на общественный транспорт пересадил, пусть будут ближе к народу.

— Они же все бюджетные деньги на такси просадят, не знаете, что ли! Хотите, чтобы бюджет просел?

— К сожалению, у меня такое впечатление, что капитальный ремонт, вообще судьба средств, собранных людьми на решение жизненно важной проблемы, наше чиновничество не интересует.

— Давайте попробуем заинтересовать.

Вопросы задавал
Сергей Заруднев.