21 августа в Орле принимали министра просвещения Ольгу Юрьевну Васильеву. Вместе с врио губернатора А. Е. Клычковым она приняла участие в традиционном августовском совещании орловских педагогов, на котором обычно подводят итоги прошедшего учебного года, летнего оздоровительного периода, обсуждают текущие проблемы, строят планы на будущее, награждают отличившихся.

Но не каждый год на встречу с местным учителями приезжают министры. Перед началом совещания журналисты строили версии: почему в этом году О. Ю. Васильева приехала в Орел? Поддержать Клычкова накануне выборов губернатора? Просто так выпало по графику региональных поездок министра? Но после короткого приветственного слова Андрея Евгеньевича Ольга Юрьевна заговорила о новом национальном проекте развития образования, который ей предстояло утвердить на высшем уровне уже на следующий день.

Собственно, для того, чтобы довести до регионального начальства планы министерства и отдать соответствующие распоряжения по их реализации, не обязательно личное присутствие министра. Однако Васильева в Орел приехала, и Клычков в присутствии журналистов сдержанно, но от души поблагодарил ее за поддержку. В чем? Разумеется, в развитии образования в Орловской области.
Правда, денег из федеральных сейфов министр не обещала.

Участники совещания один за другим обращались к Васильевой с витиеватыми вопросами, суть которых сводилась к одному: может ли федеральный центр компенсировать хроническую материальную беспомощность региона? И каждый раз Ольга Юрьевна честно отвечала, что это слишком дорого для страны — латать многочисленные дыры в региональных кафтанах. Даже на сотню детей-инвалидов из одного специализированного областного интерната лишних денег у страны, оказывается, нет.

Единственное, о чем готово подумать ведомство Васильевой в данном случае, так это о создании некоего межрегионального центра для таких детей, куда бы их можно было свезти не только из Орловской, но и из соседних регионов. Тогда это будет экономически оправдано, совсем по-рыночному подчеркнула министр просвещения.

Министерство готово лишь поддержать финансово строительство двух школ на всю Орловскую область в рамках общефедеральной и региональной программ ликвидации второй смены обучения. Хотя, наверное, не нужно быть ни министром, ни губернатором, ни даже директором школы, чтобы понять: избавиться от перегруженности действующих школ и организовать обучение в одну смену можно лишь путем точечного строительства новых учебных заведений. Не строительством школ вообще, а открытием их рядом с уже действующими, перегруженными. Как это делалось в том же Орле в недавнем советском прошлом: построили новый жилой микрорайон — тут же возвели новую школу. Сегодня же мы наблюдаем иной подход: освободилась площадка в жилом квартале — там возводят коммерческую высотку, а не школу, хотя соседние учебные заведения задыхаются от количества учащихся.

Рассказывая о новом национальном проекте образования, О. Ю. Васильева назвала ряд цифр и фактов, которые также заставляют задуматься. Начать хотя бы с с реорганизации самого министерства образования, которое недавно разделили надвое: министерство просвещения и министерство науки и высшей школы. Как заметила Васильева, в советское время наукой, вузами, средним и среднеспециальным образованием ведали отдельные структуры. Было три министерства. «И это позволяло лучше сосредоточиться», — сказала она.

И вот что показательно: в 1986 году советские школьники, оказывается, были на первом месте в мире по навыкам так называемого функционального чтения. Знаете, что это такое? Это способность понимать и усваивать прочитанное. Теперь же, спустя три десятилетия, 25 процентов российских девятиклассников, то есть каждый четвертый, не воспринимает печатный текст, не может понять, о чем читает. Ольга Юрьевна напомнила собравшимся даже и о том, что в начале 70-х годов прошлого века американские конгрессмены неустанно повторяли об угрожающей (видимо, для них) эффективности советского образования. Но, добавим уже от себя, после переворота 1991 года в стране появились и стали задавать тон Высшая школа экономики и Российская академия образования, руководители которой быстро превратились в идеологов реформы отечественной системы образования. И теперь мы имеем то, что имеем. Как свидетельствует сама министр просвещения, среди наших детей все больше тех, кто в буквальном смысле слова разучился читать.

Казалось бы, вывод напрашивается сам собой: долой революционные либертарианские пре­образования и да здравствует советский, основанный на отечественных традициях опыт построения системы образования! Не знаю, может быть, в душе Васильева тоже за это. Но пока остается лишь пытаться разглядеть это скрытое стремление в пунктах нового национального проекта.

Он ставит вполне амбициозные цели. Войти в десятку стран, которые могут похвастаться своим конкурентоспособным образованием, создать систему выявления и дальнейшего обучения наиболее талантливых детей, возродить на современном уровне среднее специальное образование и, наконец, так построить образовательный процесс, чтобы не только давать знания, но и воспитывать гармоничную личность на основе духовно-нравственных ценностей, традиционных для России. Может, это и есть «сталинский удар по троцкизму» на нынешнем этапе исторического развития?

Но опять терзают смутные сомнения. Что значит — войти в десятку стран с конкурентоспособной системой образования? На каких условиях? На тех, что задает общемировая Болонская система? Или новый национальный проект предполагает сказать миру «свое слово», которое, как в 1972 году, заставит волноваться американских конгрессменов?

А воспитание личности на основе традиционных ценностей? Хотелось бы уточнить формулировочку: о каких ценностях идет речь? О православных, советских или о ценностях российской демократии, которые тоже уже имеют свои традиции в нашей многострадальной стране?

Возрождение системы среднего профессионального образования, как подсказывает все тот же успешный советский опыт — это означает создание крепких техникумов и училищ с хорошей материально-технической базой, грамотными преподавателями, а если говорить о технической отрасли СПО — и крепкой производственной базой. Иначе все это окажется очередной профанацией, такой же как и современное университетское образование в Орле.

А такие словосочетания, как «центры непрерывного развития профессионального мастерства для учителей», «ресурсные центры» и «образовательная цифровая среда» — и вовсе повергают в уныние и убеждают, что до «сталинских прорывов» в деле создания надежной отечественной системы образования еще далеко. Образно говоря, академик Покровский еще не развенчан, а учебники математики Киселева еще не возращены в школы. А когда областной «министр» образования Т. А. Шевцова говорит с трибуны, что такой-то процент выпускников девятых и одиннадцатых классов не получили в этом году аттестаты, так как не смогли даже на «удовлетворительно» сдать экзамены, и что количество сомнительных медалистов по итогам проверок у нас существенно снизилось в этом году, то хочется задать риторический вопрос: а может быть, сегодня самое время развернуть программу ликвидации безграмотности в нашей области, да и по стране в целом? Начать, так сказать, с фундамента, чтобы уж потом построить на нем крепкое здание.

Да и с идеологией не мешало бы разобраться. Ведь без четкой системы ценностей, тех самых, которые, как сказал один знаменитый русский поэт, «не нуждаются в доказательствах и не имеют за собой границ, поскольку сами — альфа и омега», — нам никак не справиться с девиантным поведением современных школьников, которое, похоже, не на шутку встревожило власть. Но в новом национальном проекте образования с этим злом предполагается бороться с помощью армии психологов. А ведь их, как показывает практика последних лет, натаскивают в наших вузах по западным схемам «тамошнего» «универсального» представления о потребностях и стремлениях современного человека и ребенка, в частности.

Логику подобного подхода отчасти продемонстрировала и сама О. Ю. Васильева. Среди тревожных фактов психологической неадекватности современных школьников министр назвала, например, такой: современные дети перестали радоваться успехам друг друга. Как бы назвали это еще лет тридцать назад? Эгоизмом. Завистью. Нравственной ущербностью. Ведь чтобы радоваться за других, нужно уметь любить, а значит, быть способным немного забыть о себе. Можно сказать и иначе — нужно перестать быть потребителем.

А кого у нас воспитывали последние десятилетия? Правильно — потребителя просвещенного. Теперь власть вроде бы спохватилась. Но о чем она тревожится устами одного из своих министров? О том, что такие дети «не способны работать в команде»! Есть теперь и такой критерий качества обучения.

Греха и безнравственности — нет. Есть функ­циональная способность, зависящая от психологии субъекта. Подобная терминология может родиться только в либертарианской голове, исповедующей пост­гуманизм, когда развитие человека понимается не иначе как превращение его в максимально эффективного биоробота.

Не в голове министра О. Ю. Васильевой все это зародились, Но ей, увы, приходится со всем этим считаться. Но тогда, извините, о каком гармоничном развитии личности мы говорим? Получается все та же песня, только на новый лад. Чтобы не так страшно было?

Андрей Грядунов.
Фото пресс-службы губернатора.