19 декабря исполнилось 115 лет со дня рождения Л. И. Брежнева, возглавлявшего СССР в роли партийного, а затем и государственного лидера с 1964 по 1982 год.

В последние годы его жизни и первое десятилетие после его смерти над Брежневым было принято издеваться — шамкающий старикашка-маразматик, обвешанный наградами, так что скоро звездочки будут цеплять на спину, он казался символом «застоя» и деградации советской системы.

Время заставило всё переоценить. Брежнев умер в возрасте, в котором сейчас Трамп, и был младше Байдена (который, кстати, будучи сенатором, с Брежневым встречался). А состояние «застоя» (длившееся 18 лет, на три года меньше, чем длится путинская эра) оказалось для советской системы, пожалуй, лучшим.

Порой брежневская эпоха, особенно первая её декада, начинает казаться ностальгирующим настоящей сказкой. И это не случайно — СССР наконец-то поймал за хвост кусочек «славного тридцатилетия» — эпохи, длившейся на Западе с 1945 по 1973 годы: экономический подъем, социальное государство, распространение многочисленных бытовых удобств, легкое, гедонистическое отношение к жизни, воспринимаемой как награда за пережитые ужасы войны.

Брежнев в СССР воплощал в себе именно эту философию и был активным творцом этого стиля жизни. Из «строителя социализма», который идет на немыслимые лишения ради «светлого завтра», он решил сделать советского человека пользователем этого социализма, который получает свою награду здесь и сейчас. Не ставя под сомнение никаких основ советской системы, не пытаясь её реформировать, Брежнев попытался сделать так, чтобы эта система предоставляла комфорт.

Колхозники получили нормальные пенсии, а русская деревня («Нечерноземье») значительные инвестиции. Советская промышленность начала расширять производство «товаров народного потребления».

Важной частью этой стратегии товарного насыщения был импорт производств: от мебели и зеленого горошка из стран СЭВ, до итальянского «фиата», превратившегося в «Жигули», и производства в СССР «пепси-колы».

Нефть и газ были и дешевым энергоносителем, многократно увеличивавшим эффективность советской экономики, и выгодным экспортным товаром. При этом вся риторика о некоей «нефтяной игле» на которую якобы «подсел» Советский Союз, не выдерживает критики. Все страны — экспортеры нефти в этот период спешили использовать рыночную конъюнктуру к своей выгоде.

Брежнев предпринял дерзкую попытку при помощи личной дипломатии создать своего рода «мировое политбюро», включавшее его самого, президента США Никсона, президента Франции Помпиду и канцлера ФРГ Брандта. Именно усилиями Брежнева в этом кругу была создана атмосфера личной дружбы с поездками друг-другу в гости.

Брежнев стремился к созданию своего рода всемирной олигархии с весомой ролью в ней СССР как сверхдержавы. А еще он искренне стремился к миру. Фронтовой опыт был для него достаточно травматичным, Брежнев искренне поверил в то, что он, и такие как он, советские солдаты завоевали мир во всем мире — это была одна из скреп идеологии брежневского СССР.

Он постоянно апеллировал к опыту союзничества с западными державами и к необходимости примирения с Германией, найдя достойного партнера в лице канцлера Брандта. Разумеется, Брежнев был способен на жесткие решения, необходимые, чтобы заставить с собой считаться, как в случае с Чехословакией в 1968, но его базовой установкой всегда оставался диалог.

Пиком брежневского миротворчества стала попытка замены Ялтинской системы международных отношений, основанной на праве победителя, на Хельсинкскую, основанную на принципах коллективной безопасности. И в этом была его основная ошибка. Хельсинкское совещание, призванное стать высшим триумфом брежневской дипломатии, стало началом её краха. Четкое право сильного, завоеванное во Второй мировой войне сменилось некими «общими ценностями», роль глашатая которых взял на себя Запад. При этом территориальные гарантии, данные в Хельсинки, как показали события 1990-1991 годов — ликвидация ГДР, уничтожение Югославии, развал СССР, Запад никогда всерьез не принимал.

Система личных отношений в «Мировом Политбюро» рухнула вместе с уходом в течение 1974 года его участников: умер Помпиду, был сброшен шпионским секс-скандалом Брандт, в результате уотергейтского скандала ушел в отставку Никсон. У самого Леонида Ильича начались все более серьезные проблемы со здоровьем.

Конец его правления знаменовался нараставшей международной изоляцией СССР. Внутри страны прежние достижения брежневского периода начали восприниматься как само собой разумеющиеся, а новых не было. Наоборот, усугублялся товарный и продовольственный дефицит, росло скрытое коррупционное неравенство, полностью утратилось чувство целеполагания: ради чего живет СССР…

Е. Холмогоров.
(Публикуется в сокращении).