Прошло 30 лет с тех пор, как в «обновлённой» России непразднично отмечается годовщина Октябрьской революции 1917 года, поскольку всё это время страна находится в сложном социально-экономическом и международном положении, которое сегодня усугубляется неблагоприятной эпидемиологической обстановкой.

Поэтому не удивительно, что если РФ в последние 12 лет по объёму ВВП топчется на уровне 2008 года, а её западные парт­нёры увеличили производство примерно на 30% (Китай — в 1,8 раза), то понятно, что во властных структурах признаётся неуместным вспоминать историю СССР, где даже в худшие 12 лет увядания социалистических отношений (1978—1989) рост национального дохода составил 48%.

Однако реалии таковы, что не все претенденты на близость к властным структурам помнят со школьных лет, кто «в ослепленье Бранит науку и ученье И все ученые труды, Не чувствуя, что он вкушает их плоды» (И. А. Крылов).

Отсюда и специфика их ответа на традиционные вопросы — «Кто виноват?» и «Что делать?». Некоторым из них очень хочется убеждать себя и свой электорат, что трудности, ныне переживаемые в РФ, связаны с тем, что в октябре 1917 года в России случилась социалистическая революция. Суммируем их обоснования.

Во-первых, они утверждают, что в результате данной революции В. Ленину удалось «подложить мину» под единство страны, в которой (после 300 лет царствования дома Романовых) свыше половины населения не могли читать и писать, а половина из тех, кто умел, по рассказу А. П. Чехова, писали жалобы — «на деревню Дедушке».

Во-вторых, предполагается, что именно Октябрьская революция подорвала возможности опережающего другие страны экономического прогресса в России, где до прихода к власти марксистов-большевиков 90% населения не знало электрического света, пользовалось удобствами на улице, 70% проживало под соломенной крышей на глинобитных полах, рабочий день был не нормирован, средняя продолжительность жизни составляла 37 лет.

В-третьих, несчастьем для России стало то, что под руководством И. Сталина было уничтожено то замечательное российское село, в котором, по воспоминаниям С. Есенина, крестьяне могли себе позволить «по праздникам мясо и квас», а в страдную пору «почти вся деревня вскачь пахала одной сохою на паре заезженных кляч» («Анна Снегина»).

В-четвёртых, большевики (Ф. Дзержинский, С. Киров, Л. Каганович и др.) подрывали генетические основы российской цивилизации в лице дворянства, предпринимательского сословия и творческой интеллигенции, при этом открыв простор для руководства обществом жестоким комиссарам, самоуверенным инородцам и «кухаркиным детям», из которых вырастали маршал Г. Жуков, академики Н. Вознесенский и В. Гинзбург, писатель М. Шолохов, инженер М. Калашников и др.

А ещё много других претензий к советской практике — от интернационального воспитания молодёжи и преследований за спекуляцию, тунеядство, низкопоклонство перед Западом, до упрёков за большие расходы на оборону и поддержку зарубежных союзников.

То ли дело итоги постсоветского тридцатилетия! Как в этой связи не воспеть достижение рекордных показателей экспорта энергоносителей, чёрных и цветных металлов, зерна, леса, вывоза капитала и свободного оттока за рубеж высококвалифицированной рабочей силы!

Наконец-то страна освободилась от рабочих мест примерно на половине предприятий, ранее перерабатывавших отечественное сырьё, а также от 70% занятых в сфере научной деятельности и в подготовке рабочих кадров. Благодаря этому появилась возможность почти в три раза увеличить занятость в сфере коммерческой деятельности и в управлении.

Как и в других второразрядных капиталистических странах, наконец-то, и у нас сформировалась устойчивая армия безработных, облегчающая предпринимателям решение проблемы давления на цену наёмного труда.

Особое достижение — свобода слова, которая позволяет сдерживать гроздья гнева населения, доверительно сообщая о некоторых недостатках, которые нужно и можно постепенно преодолевать. Например, не скрывается, что в РФ продолжается вымирание населения, но подчёркивается, что, во-первых, масштабы превышения смертности над рождаемостью пока что ниже, чем то было в «лихие 90-е». Во-вторых, сообщается, что эта беда пока касается только областей Северо-Западного, Центрального, Поволжского, Южного, Уральского, Сибирского и Дальневосточного федеральных округов. В-третьих, поддерживается надежда, что сокращение общей численности наших граждан ещё несколько лет можно будет погашать за счет мигрантов.

Никто не отрицает, что доля России в мировом ВВП в постсоветский период снизилась более чем в 2 раза. Соответственно, доля бедняков с доходами ниже минимального потребительского бюджета (2,3 официального прожиточного минимума) приближается к 100 млн. человек, из которых свыше 20 млн. нищих с доходами ниже одного прожиточного минимума. Но не всё трагично, поскольку у нас теперь много долларовых миллиардеров — достижение, о котором не могли мечтать герои И. Ильфа и Е. Петрова.

Никто не скрывает, что благодаря свободе в преодолении советской системы контроля меры труда и потребления обеспечен не только значительный рост коррупции, но ещё и созданы дополнительные стимулы увеличения нетрудовых доходов и паразитического потребления. А в то же время, следуя наблюдению В. Маяковского, язык у большей части средств массовой пропаганды — «на метров тридцать догонять начальство вылез — мыльный весь, аж может бриться, даже кисточкой не мылясь. Всё похвалит, впавши в раж, что фантазия позволит».

Давайте посмотрим, как в такой ситуации некоторым руководителям, озабоченным скорейшим решением животрепещущих проблем роста благосостояния россиян, их богатая фантазия позволяет ответить на вопрос «Что делать?».

Последние новости на этот счёт — из города Тарусса Калужской области. В 1913 году, спустя 770 лет с момента основания, здесь было учтено 1994 жителя. За годы Советской власти население города увеличилось в 4,5 раза, смертность сократилась примерно в 2 раза. Были построены — фабрика художественной вышивки, экспериментальный завод НИИ аналогичного направления, СКБ ракетного приборостроения, гостиница, 3 школы, больница. Появилось 116 ухоженных улиц. Находились средства, чтобы всё население обеспечивалось бесплатным образованием и здравоохранением, дешевыми лекарствами и муниципальными услугами, а частично и бесплатным жильём. Никто не боялся безработицы и банкротства, выселения из государственной квартиры, повышения пенсионного возраста и потери банковских вкладов. Среднедушевые доходы составляли примерно 2,4 прожиточного минимума.
С потерей Советской власти рухнули и все связанные с ней социально-экономические приобретения. Начался возврат к историческим корням капиталистического рая.

Поэтому естественно, что, не надеясь на возможность восстановить населению Таруссы те блага, которые им оставили в наследство отцы и деды советского периода, нынешние руководители города загорелись желанием помочь своим избирателям избавиться от материальных и социальных трудностей. Причём, избавиться быстро и относительно недорого — подавлением их ностальгических воспоминаний путём переименования 16 улиц.

Но не тех улиц, которые их трудами обогатили город новыми рабочими местами и улучшением условий жизнедеятельности. Переименовали — славящие идеи Октябрьской революции, индустриализации, коллективизации, культурной революции, победы в Великой Отечественной войне. То есть все то, что, в конечном счёте, за 70 советских лет цивилизовало Таруссу многократно больше, чем в предшествующие 700 лет.

Данная инициатива тарусских чиновников базируется якобы на стремлении дать второе дыхание борьбе с консервативным сознанием, обратив его к историческим корням народного естества в самоидентификации. Звучит не ново, но многообещающе. Однако, с учётом последних инициатив либеральных новаторов на самом развитом капиталистическом Западе, невольно возникает опасение, что, продолжая движение к историческим корням человеческого бытия, можно опуститься не только в 19 век, но и в те глубины нашего прошлого, которые соответствовали периоду стадного образа жизни и ношения набедренных повязок. А может, одуматься?!

И. Загайтов,
д. э. н., профессор,
Н. Турищев,
к. э. н.