Власть мощно дала заднюю — сняла с рассмотрения законопроект о введении куар-кодов, которые совсем недавно якобы должны были всех нас спасти от злобного ковида-19, а местами, надо верить, и сейчас спасают. Если спасают, зачем сняли? Объяснение пробубнили скороговоркой: готовили-де законопроект для одного штамма, а тут откуда ни возьмись — другой!

Где-то мы это уже слышали и даже видели. Помните, в «Белом солнце пустыни»: «Да гранаты у него не той системы!..»

Дело не в «другом» штамме, просто абсурд и некомпетентность, помноженные на сопротивление рассерженного народа, вынуждают власть время от времени пятиться в дверь, чтобы не вылететь в окошко.

Куар-коды в их псевдоэпидемиологическом применении бессмысленны до того, что даже писать об этом скучно. В материале ниже скажут несколько слов, но лишь для того, чтобы поведать историю поинтереснее.

Все мы так или иначе чего-нибудь опасаемся. Сказано — код, значит код. Сказано — низ-з-зя! — значит… А почему нельзя-то?

В самом свободолюбивом городе России — Санкт-Пе­тер­бурге-Петрограде-Ленин­гра­де рес­то­раторы задались вопросом, почему без куар-кода нельзя кормить людей? Что это за зверь такой — куар-код, что его так нужно бояться, с таким почтением к нему относиться?

Искали в законе и не нашли его там, после чего стали в своих заведениях кормить всех подряд — и с кодом, и без. То есть вообще перестали на этот куар-код обращать внимание. Мораль истории в чем? Конечно, в том, что а) хвала тем, кто не боится отстаивать свою точку зрения. Но есть и не менее интересный пункт б. Именно: власть ничего с этими рестораторами поделать не может. Почему? А вы почитайте.

Рестораторы бунтуют против qr-кодов

Предприниматели Петербурга создали сайт, на котором постоянно пополняется список заведений, работающих под лозунгом «Мы работаем без проверки QR-кода». В списке — сотни ресторанов, кафе, фитнес-клубов и магазинов. Теперь к петербургскому движению добавились Ярославль, Москва, Оренбург.

Сопротивляться «куаризации» населения рестораторы Петербурга сразу начали организованно и задолго до того, как в Госдуме был отложен законопроект о QR-кодах для посетителей. «Царьград» поговорил с лидером движения Александром Коноваловым. Он владелец сетей салонов красоты, пышечных и пельменных, а также кафе, баров и ряда других заведений. В штате у Коновалова больше 10 тысяч сотрудников, и он утверждает, что сопротивляется не ради своей прибыли, а ради справедливости и ради того, чтобы его людям было чем кормить свои семьи.

Коновалов уверен, что посещение ресторана или пышечной с распространением вируса не связано — ресторан не опаснее метро или МФЦ, в которых люди друг другу ближе, чем родственники. Однако метро никто не закрывал даже в «локдаун».

— В Сети можно найти 121 постановление губернатора Беглова, которые запрещали летом прогулки в парках, зимой — катание на коньках и частично ограничивали посещение бань и саун. То есть люди могли прий­ти в «моечную», а в парилку не могли. Видимо, предполагалось, что этот странный вирус живёт на лезвиях коньков при глубоких минусовых температурах и в парилках при плюс 120 градусах. При этом работу метро, в котором люди как сельди в бочке, никто не ограничивал — поделился размышлениями Александр.

Заведения Коновалова не закрывались ни на один день.

«Мгновенно залайкали!»

Изначально акция «Мы работаем без проверки QR-кодов» была задумана просто как маркетинговый ход. Масса горожан приходили в кафе или кино, их перестали пускать без кода, и обиженные, разозленные люди разворачивались и уходили. Рестораторам хотелось помочь жителям и, конечно, привлечь клиентов. Создали пост в социальных сетях со списком заведений, работающих без кодирования посетителей. Пост за пару дней набрал сотни тысяч просмотров, десятки тысяч благодарных комментариев. Весь Питер передавал информацию друг другу.

Рестораторы даже не ожидали такой горячей поддержки и благодарности со стороны петербуржцев. Обратил внимание и Смольный. Чиновники взяли рестораторов в осаду.

Участники акции настаивают на том, что правовых оснований для наложения штрафа за отсутствие у заведения устройств, считывающих QR-коды, просто не существует. Во-первых, потому что в законодательстве нет понятия QR-кода. Во-вторых, потому что распоряжение губернатора — это всего лишь постановление региональной исполнительной власти. Правовой основы для наложения штрафа по составленному протоколу, по мнению участников QR-сопротивления, нет.

— У нас проверки не прекращаются. Их больше тысячи уже было. Но ни одного штрафа с нас ещё никто не взыскал. Они могут найти какие-то другие нарушения и наложить за них санкции. У нас у любого бизнеса можно найти нарушения. Но именно за отсутствие кодов штраф наложить нельзя, — говорит Коновалов.

В ряды сопротивления принимают всех желающих. Тем, кто опасается связываться с административным давлением, Коновалов бесплатно предоставляет юриста для консультаций и дальнейших споров на случай возникновения судебных разбирательств.

Фашизм — это разделение общества по национальному, половому, религиозному и какому-либо иному признаку и ущемление в правах сегрегированной части общества. Это из словаря. В Петербурге полтора миллиона непривитых граждан, согласно статистике. И они лишены всех прав, кроме как купить покушать и предметы первой необходимости. И больше ничего не могут. Разве это не сегрегация? — задает вопрос ресторатор.

Что с того?

Политолог, президент Центра развития региональной политики Илья Гращенков считает, что закон о QR-кодах — это политическое самоубийство. Против него выступает 70% населения. По мнению эксперта, если на такой непопулярный шаг правительство ещё готово было пойти до Нового года, то после попытки госпереворота в Казахстане социальное напряжение в обществе начали оценивать как реальную угрозу. Против кодирования выступают люди и вся системная оппозиция в Госдуме. В результате сформировался внутрисистемный фронт против введения QR-кодов.

Очевидное нежелание поддерживать федеральный закон о кодировании продемонстрировали и многие региональные парламенты.

Но в некоторых городах местные власти продолжают запугивать население. Как бы не доигрались они до более серьёзных бунтов, чем акция рестораторов. Петербург не зря называют городом трёх революций.

«Царьград»
(Публикуется в сокращении).