Спасение от кризиса провинция ищет в своей семье

Корреспондент «НИ» изучила модель антикризисного выживания провинциальной семьи на примере семейства Парахиных — Савельевых из Орла, которые за счет родственной сплоченности пытаются выжить в условиях экономического кризиса.

Экономический кризис, начавшийся в стране два года назад, поначалу воспринимался провинциалами как исключительно московская беда. Ну, подумаешь, у кого-то не стало пармезана и не хватает денег на заграницу — а мы туда и не ездили, и хамон нам не по карману. К провинциальному сознанию кризис подкрался позже, когда люди начали терять работу, а инфляция почти вдвое обесценила их скромные доходы. Как жить дальше? Семья Парахиных — Савельевых из Орла, за счет род­ственной сплоченности пережившая уже не один экономический коллапс, надеется, что опора на собственные силы не даст им упасть на дно и в этот раз.

У Парахиных на всю катушку орет телевизор. Новости самые обычные: Украина, Сирия, «либеральные шакалы», курсы валют…

«Мы это не смотрим, — говорит глава семьи Антонина Сергеевна, медсестра 56 лет. — Просто не выключаем телевизор, чтобы не пропустить важное. Вдруг расскажут, что будет с работой, с зарплатами… Должен же быть какой-то план для народа».
Пока, впрочем, ничего обнадеживающего не прозвучало, если не считать советов местных политиков «затянуть ремень потуже».
«У нас уже дырок на ремне не осталось, — усмехается Антонина. — Вот сами бы они попробовали…»

Провинциальная загадка

Экономическое положение Орловской области, мягко говоря, незавидное. Дефицит бюджета к началу года составил 2 млрд. рублей, большинство предприятий либо закрыты, либо на грани банкротства. Гасить долги местное правительство собирается за счет новых кредитов. При этом вовсю идет подготовка к празднованию 450-летия Орла. Деньги на это выделяет федеральный центр, и, судя по тому, как лихо разворотили старую набережную в Дворянском гнезде и дважды покрыли новой плиткой, деньги Москва дала немалые (так в тексте. — «КС»).

Что касается местного населения, то при средней зарплате в регионе 15 тыс. рублей у каждого третьего жителя есть машина — это официальная статистика, а на глазок — мутоновая или норковая шуба у каждой второй женщины. По большей части все куплено в кредит в беспечные докризисные годы, а сейчас легло на плечи тяжким бременем. Долги орловцев по кредитам составляют 7,9 млрд. рублей, 40% из них, по утверждению федеральной службы судебных приставов, просрочены. Средний долг заемщика — 450 тысяч рублей.

Парахины на сегодняшний день должны банку полмиллиона. Сын Сергей брал ипотеку на квартиру, чтобы разъехаться наконец с родителями. Ипотека на 10 лет, большую часть успели отдать, дальше план был такой: дом достраивается, квартиру сдают в аренду и потихонечку, года за два, рассчитываются за счет квартирантов и Серегиной зарплаты. А тут кризис! Строительство заморозили, фирма сына закрылась… Долг покрывают дедовой пенсией, благо она у него 22 тысячи — в два раза больше средней по региону и приходит стабильно, второго числа каждого месяца.

«К этому времени мы уже неделю живем практически без денег, — рассказывает Антонина. — Нету даже на автобус, на работу хожу пешком. Продукты не покупаем, держимся на подножном корму. Картошка, соленые огурцы, лук — все с дачи, мешок макарон в заначке, сахар, подсолнечное масло пополняем при первой возможности. Кризис 98-го года научил не расслабляться. Вот тогда, если бы не было запаса, многие бы не выжили, а сейчас какой-никакой жирок у людей все-таки есть».

Парахины живут всемером в трехкомнатной хрущевке. Дед Семен Петрович — с правнуками 16-летним Федей и 4-летней Соней в проходной комнате. Две маленькие комнаты занимают Антонина с мужем и сын Сергей с женой Леной. Доходы за минусом дедовой пенсии такие: 11 тыс. рублей зарплата Антонины в больнице и 8,5 тыс. — ее пенсия, Лена работает продавцом в частном магазине — 8 тыс. руб­лей. У мужчин сейчас зарплаты нет, пособие на Соню — 150 рублей, Федя уже большой, государство ему не платит.

Итого на круг получается 27,5 тыс. в месяц. Минус коммуналка, телефон, Интернет и обязательные платежи — около 8 тысяч. На жизнь остается менее 20 тысяч. Как Антонина умудряется растянуть их на семь человек и на три недели при вполне себе московских ценах на продукты, — большая провинциальная загадка. Ведь даже прижимистый Минтруд определяет прожиточный минимум на человека в месяц в 10 тыс. рублей. Меньше — уже голод и нищета. У Парахиных все сыты.

Коза в складчину

В провинциальных семьях размеры стратегического запаса «на всякий случай» давно выверены. Для наглядности Антонина продемонстрировала кладовку, где 200 банок с помидорами-огурцами решительно противостояли крушению российской экономики. Кроме того, в подвале Парахиных хранится по четыре мешка картошки на каждого члена семьи, по два мешка моркови, свеклы и прочих овощей. Совсем «на черный день» — 30 литров куриной тушенки от деревенской родни, бочонок меду оттуда же, два пласта сала.

Если кризис затянется на год-два, Парахины и их свояки Савельевы пересидят это дело, как в бункере. Лишь бы деревня не подкачала. Тамошнюю родню чем могут — поддерживают. Транспорт по первому требованию (у Парахиных машина, на которой зимой левачит муж Антонины Михаил, а летом, при заготовках, авто беспрерывно курсирует между домом и деревней), на паях купили трех козочек, семь поросят, подумывают о корове.

«Деревенские корни по-прежнему выручают, — соглашается Антонина. — Но далеко ли ты уедешь на натуральном хозяйстве? Нужна нормальная, стабильная работа».

С этим совсем плохо. Из семи мужчин семейства Парахиных — Савельевых на промышленных предприятиях работают двое — зять Антонины Игнат и муж Михаил. Остальные — либо официально безработные, либо в бессрочных отпусках по инициативе работодателя. Такой расклад отражает и региональная статистика, согласно которой лишь каждый четвертый мужчина трудоспособного возраста занят в основном секторе экономики. При этом сборщик завода «Дормаш» Михаил Парахин с апреля по август прошлого года выходил на работу три раза в неделю, потом раз в две недели, сейчас в вынужденном бессрочном отпуске. Зарплату не выдавали год. В декабре трудовой коллектив стал выбивать ее через суд. Решение в пользу рабочих есть, денег — нет. Для города это тоже типично.

Большая катастрофа
малого бизнеса

Больше повезло Игнату Савельеву — удержался хотя и не инженером, а простым наладчиком на работающем пока сталепрокатном заводе. Зарплата 20 тысяч рублей. Условия труда ужасные: лязг, грохот в насквозь продуваемом цехе. Но люди держатся за место. Пусть и каторжная, но все-таки постоянная работа символизирует стабильность, благополучие родных. Греют и будущая пенсия, и на­дежды на то, что рано или поздно все нормализуется.

Женщины семьи поочередно побывали в безработных, подтвердив тем самым объективность статистики: среди сокращенных в провинции слабый пол составляет 70%. И только треть из них старше сорока пяти лет через полгода-год находят какую-нибудь работу. Бухгалтер Ирина Савельева (жена Игната) в конце концов устроилась кондуктором на троллейбус, ее свекровь Надежда Андреевна, научный сотрудник закрывшегося НИИ сельского хозяйства, пошла на 6 тысяч рублей гардеробщицей в поликлинику. Только на такие малооплачиваемые места в городе возникают вакансии. Старший Савельев — Геннадий, пятидесяти двух лет, вообще не видит для себя перспектив в ближайшем будущем: «Куда идти? В торгаши? У нас покупать некому».

И это тоже верно. Спрос на продукты и товары за последние полгода упал в провинции на 40–60%, в магазины одежды и обуви люди просто не заходят. Для малого бизнеса, который как раз и обслуживает большой, но не очень платежеспособный спрос людей, это обернулось катастрофой: магазинчики и кафешки, умудрявшиеся кормить обедами за 39 рублей, уже не могут так демпинговать, разоряются, закрываются, провинциальный средний класс стремительно пополняет армию «орловских бедных».

Обратно в «средние» многие уже не вернутся. Разве что нужда погонит в деревню, где ввиду ее малолюдности еще много простора для бизнеса. Кроме шуток, деревня сейчас в тренде. Вон Парахины рассказывают, что там и козы доятся, и куры несутся без оглядки на курс валют.

* * *
Социолог Орловского госуниверситета Наталья САМОШИНА: «Нынешний экономический кризис регионы переживают по-разному.

Там, где создана дифференцированная система занятости и производства, они застыли, но у них больше внутреннего импульса к экономическим маневрам и в конечном итоге к выходу из тупика. В регионах с опорой на семью и полуаграрным укладом кризис будет носить затяжной и все усиливающийся характер.

Такая депрессивная провинция как нуждалась в импульсе извне, так и будет нуждаться. Призывы потерпеть и затянуть пояса вряд ли способствуют развитию экономики».

Людмила Бутузова.
Орел — Москва.
«Новые известия».
11 сентября 2016 г.

На снимке:
Натуральный ответ
Парахиных-Савельевых кризису.
Фото автора.