Орловские особенности Дня народного единства

Как известно, не нужно съесть целую кастрюлю супа, чтобы узнать, каков он на вкус. Организация праздника народного единства в Орле свидетельствует, что президент выстроил в стране жесткую и хорошо управляемую из центра вертикаль власти. Даже в советские времена, когда монополия КПСС была закреплена законодательно, орловский губернатор, последовательно призывавший строить коммунизм, социализм, а позже — и капитализм с человеческим лицом, не был столь патетичен. Е. С. Строев произнес даже фразу: «Мы за ценой не постоим», которой и закончил свое выступление, большей частью посвященное призыву сплотиться вокруг В. В. Путина, которого не названные орловским губернатором враги пытаются вынудить «уйти».

В свете того, что второй президентский срок В. В. Путина не начинается, а заканчивается, а сам Владимир Владимирович несколько десятков раз публично заявил, что менять конституцию страны и бороться за третий президентский срок не намерен, призыв Егора Семеновича был воспринят массами, собравшимися на площади им. Ленина, с некоторой долей недоумения. Либо Е. С. Строев что-то недоговаривал и утаил имевшуюся у него информацию о намерении определенных сил сместить В. В. Путина с президентского поста до срока, либо сам президент или его администрация поставили перед региональными властями неясную пока задачу, которую те принялись с энтузиазмом выполнять. Если последнее верно, то, судя по градусу патетики, сквозившей в выступлениях орловских «вождей», задача перед региональной властью стоит очень серьезная. Возможно, даже серьезнее, чем мы можем предположить.

Народ на площадь заводили организованными колоннами, чего не наблюдалось со времен последних советских демонстраций. Орловцы, торжественно отмечавшие День народного единства, были в основном представлены студентами, сгруппированными повузово, и чиновниками. Специальными автобусами из сельских районов привезли свои микроколонны, которые вошли на площадь в хвосте, но тоже с идентифицирующими табличками и лозунгами, напоминающими предвыборную агитацию партии «Единая Россия».

Атмосфера мероприятия напоминала почти один к одному постановочные митинги последних лет советской власти, когда рядовые участники собирались в одном месте в добровольно-принудительном порядке, не вкладывая никакого идеологического смысла в происходящее, и мечтали лишь о том, чтобы официальная часть поскорее закончилась. Однако если празднование 7 ноября в силу традиции успело обрасти красочной атрибутикой и выработало свой, соблюдаемый всеми и всем понятный ритуал, то 4-е напоминало спектакль, в котором не только актеры, но и сам режиссер толком не знают, как себя вести. В таком случае ставка, как правило, делается на импровизацию, прим и спецэффекты.

Главные лица среди выступавших рассказали народу про Минина и Пожарского с таким восторгом, будто узнали про них только накануне митинга и потому торопятся поделиться открытием с теми, кто еще не знает. При этом председатель облсовета И. Я. Мосякин, открывший митинг, хвалил президента и кричал «Ура, товарищи!». Складывалось впечатление, что Кремль захвачен поляками и нужно срочно идти выручать В. В. Путина. Минутами казалось, что сейчас в постановке случится сбой и, начав произносить фразу: «Заветам предков будем верны!», Иван Яковлевич скажет «Заветам Ленина будем верны!», что говорил не раз, тем более что Ленин — тоже предок.

Народ, хорошо усвоивший правила игры и одновременно сильно уставший от виртуального патриотизма, виртуальной заботы о человеке и пропаганды виртуальных достижений, расхаживал по площади, разговаривал о своем и практически не слушал то, что говорили в микрофоны с трибуны. Хождение не прекратилось даже во время исполнения гимна. Цинизм власти встретил полное понимание ставшего совершенно циничным народа. Суть не имеет совершенно никакого значения, главное — соблюдение формы, а форма уже была соблюдена после того, как хорошо организованные массы заполнили площадь — мероприятие можно считать состоявшимся.

Атмосфера митинга находилась в полном противоречии с идеологией самого события, породившего государственный праздник — День народного единства. Тогда народ в смутные годы отстранил от власти бояр-изменников, пуще своей веры и независимости своей страны любивших собственные привилегии; сейчас — при достаточно крепкой государственной власти местные бояре, имеющие возможности, которые простому человеку и не снились, учат бедный народ патриотизму.

Тогда отдавали последнее ради защиты православия и освобождения Родины, без различия сословий, теперь господа — владельцы заводов, члены правлений и советов директоров, на один день ставшие «товарищами», ничем не жертвуя, призывают обобранный народ к единству во имя цели, которую сформулировать пока затрудняются, поскольку и вера не притесняема, и в Кремле номинально не интервенты.

В советские времена, когда имущественные различия между властью и «простым человеком» были не столь велики, идеологическое вранье, идеологическая пустота и лицемерие воспринимались народом достаточно терпимо — «живи сам и давай жить другим». Сегодня пропасть между богатыми и бедными столь глубока, а жизнь к тем, кто оказался внизу, столь беспощадна, что призыв власти — слиться в экстазе народного единства — просто не воспринимается: до шутки не дотягивает, а в то, что это издевательство, народ не хочет верить.

Тогда, 400 лет назад, нация стала едина в результате поступка, самоотречения, сегодня фактическую разобщенность, порожденную властью, она же рядит в одежды единодушия. Как можно всерьез воспринимать скорбь, прозвучавшую в речи орловского губернатора на митинге при упоминании разрушительных девяностых, если тот же человек, став председателем Совета Федерации, венчал на царство олицетворение разрухи и одного из ее творцов — «царя Бориса», Бориса Ельцина?

Идеологическое банкротство проявляется ныне даже в антураже, в оформлении своего господства. Не способные придумать ничего нового, не способные созидать, имиджмейкеры открывают старые советские сценарии в надежде, что ностальгия породит утраченное доверие низов к верхам.

Если к 7 ноября было принято рапортовать об успехах в экономике, то 4-го областная власть вместе с городской открывали пешеходное движение по Александровскому мосту, по которому люди давно уже ходят. Больше хвалиться оказалось нечем. Народ уже приучают гордиться тем, что в области есть дороги, по которым можно ездить, и мосты, по которым можно ходить.

Разумеется, этого мало. Губернатор с гордостью озвучил цифру: средняя зарплата на Орловщине достигла девяти тысяч рублей! Не озвучен механизм дальнейшего повышения средней заработной платы на Орловщине. А между тем он известен: тем, у кого доход в сто тысяч, увеличить его до двухсот. При таком раскладе зарплату в три тысячи рублей можно не повышать вовсе — средняя по области все равно вырастет, а банкир и дворник в восторге обнимут друг друга, они испытают радость единения, их объединит нечто среднее.

Принцип народного единства наблюдался и на самой трибуне. Мэр Касьянов, поменявший КПРФ на «Единую Россию», до конца, видимо, все равно еще не прощен. Иначе чем объяснить, что главе местного самоуправления, на территории которого проходит праздник, слово дали между выступлениями депутата городского Совета и артисткой драматического театра?

Александр Александрович с трудом входит в новую для себя роль. Одно дело — видеть плохо ошкуренные древки срочно заготовленных к митингу знамен и транспарантов в руках у рядовых участников — приказали, как смогли, так и сделали, молча стоим, — и совсем другое — слышать упоминание о Казанской иконе Божией матери из уст человека, который, руководя городом, не дал согласия православной общественности установить поклонный крест на Георгиевской горке — месте, где издревле хоронили орловцев, погибших при защите родных стен. Мэр кивал на горсовет, горсовет кивал на мэра. Церковь поддерживать у нас сегодня принято, а вот про поклонные кресты ни в каком циркуляре ничего не сказано… В результате крест православные поставили сами, без разрешения, исключительно из уважения к памяти своих предков — тех самых, о которых 4-го «вожди» так надрывно говорили на площади.

Советский антураж ушел, новый местные руководители только учатся осваивать. Искренности от них не требуют, не требуется даже соответствия слов и дела. Неужели нужна только форма?

Лицемерие последних лет советской власти закончилось разрушением страны. Чем может закончиться спектакль, который мы наблюдаем сегодня, даже страшно представить, страна: стала меньше и слабее.

Вертикаль власти в России есть. Праздник народного единства без местной специфики выстрадан нашим прошлым. Перевести бы еще единство из разряда виртуальных в реальные. И даже не важна форма, как это будет делаться.

Сергей ЗАРУДНЕВ.