История одного увольнения

Один бывший председатель колхоза рассказал мне историю, как он однажды попытался уволить скотника за беспробудное пьянство.

— Так меня сразу вызвали в прокуратуру района и прочистили мозги, — вспоминал мой собеседник. — Ты почему, такой-разэтакий, сразу уволил человека? А где предупреждение, где выговор? Почему через ступеньки скачешь?

Можно сказать — формальности, а поди ж ты! Им придавалось большое значение, даже если скотник — пьяница. И логика подобного юридического формализма была в том, что власть, государство защищали, прежде всего, интересы трудящихся. Без всякого пафоса и предпочтений. Просто идеология была такая в прежнем нашем государстве — примат интересов наемных работников, а не работодателя.

История, которую рассказал мне недавно Сергей Иванович Тимошенко, тоже, в общем, соткана из нескольких юридических «формальностей». Но, как выражается нынче молодежь, заточены они уже совсем под другую идеологию.

История простая. Даже, можно сказать, банальная. Уволили Сергея Ивановича по статье 77 п. 7 Трудового кодекса Российской Федерации, то есть «в связи с отказом от продолжения работы после изменения условий трудового договора». По иронии судьбы работал Сергей Иванович специалистом по охране труда в детской областной больнице. Должность хлопотливая, если не закрывать глаза на разные «мелочи», которыми обычно пытаются пренебречь руководители. Сергей Иванович с начальством спорил, помогал людям отстаивать свои права. Но уволили его как бы не за это. Просто однажды, в апреле 2017 года ему вручили уведомление, что он, специалист по охране труда, лишается дополнительного отпуска. Каких-то девяти дней! Но Тимошенко, как говорится, «пошел на принцип». Оскорбительной показалась та небрежность, с которой администрация поставила его пред фактом неких изменений в условиях труда. А как же коллективный договор? Когда и кто пересмотрел его? Оказывается, пересмотрели, и с Тимошенко не посоветовались.

Позже в судебном решении все сомнения Сергея Ивановича были выжаты досуха и уложены в скупые формулировки: «Истец указывает, что его увольнение является незаконным, поскольку изменение условий трудового договора осуществлено с нарушением действующего законодательства — соответствующие изменения в коллективный договор внесены с нарушением установленной процедуры, что подтверждено справкой Орловской областной организации профсоюза работников здравоохранения…».

К этой справке мы еще вернемся. Но прежде чем Тимошенко обратился в профсоюз за помощью, администрация больницы соблюла в отношении него ряд формальностей. Ему предложили на выбор пять должностей — слесарь-сантехник, сторож, рабочий по комплексному обслуживанию и ремонту зданий и сооружений, подсобный рабочий и уборщик территории. Но не предложили, например, должность начальника отдела охраны труда. Суд посчитал, что два диплома о высшем образовании по специальности «Физика» и «Автомобили и тракторы» в данном случае не в счет. А несколько удостоверений, подтверждающих знания С. И. Тимошенко различных вопросов охраны труда, были признаны недостаточным основанием для того, чтобы претендовать на должность начальника отдела охраны труда. Вот если бы был у Тимошенко третий диплом, профильный — вот тогда…
И получилось с виду вполне законным, что отказавшийся стать подсобником или уборщиком человек с двумя дипломами о высшем образовании был уволен. И суд эта формальная логика администрации вполне удовлетворила.

Не услышан был и довод С. Тимошенко о том, что роковые изменения в коллективном договоре «были осуществлены на основании протокола заседания комиссии по переговорам». «Однако сам протокол, — как настаивал уволенный Тимошенко, — оформлен с нарушениями требований законодательства: он не подписан всеми членами комиссии, не содержит конкретных сведений о вносимых в коллективный договор изменениях, не подкреплен письменными соглашениями о внесении изменений в коллективный договор». Об отсутствии целого ряда документов по ведению коллективных переговоров, выработке и заключению колдоговора сказано и в упомянутой выше справке проверяющего из профсоюза. Можно сказать, тоже — формальность. Но, видимо, одна другой — рознь. Суд счел эту справку несостоятельной. Почему? Да просто на основании другой, но, видимо, более приемлемой формальности: потому что — цитирую: «…Данная организация не запрашивала у ответчика никаких документов о соблюдении процедуры внесения изменений в коллективный договор, в связи с чем вывод о допущенных нарушениях является необоснованным». Непонятно, почему утерся профсоюз после такого плевка: по формальной логике ответчика и суда получилось, что профсоюзный специалист взял с потолка все данные для своей справки?

«Довод истца о том, что протокол № 3 комиссии по переговорам от 03.04.2017 г. оформлен с нарушением требований законодательства, суд также отклоняет, — читаем дальше в судебном решении. — Суд учитывает, что действующим законодательством не предусматривается запрет на подписание протокола заседания комиссии лишь сопредседателем комиссии и секретарем комиссии, и одновременно не предусматривает обязанность подписания протокола всеми членами комиссии…». Вот вам еще один пример великой силы формальностей. С их помощью можно человека защитить от произвола, а можно обеспечить условия для договоренностей против него. Все зависит от поставленной задачи, от того, чьи интересы обслуживает право.

Маркс с его «узаконенным беззаконием» сегодня не котируется. Значит, будем цитировать действующих судей: «При этом суд принимает во внимание показания свидетеля Козловой И. С. (председателя первичной организации профсоюза. — «КС»), которая подтвердила, что на заседании комиссии присутствовали все ее члены, и все сведения, закрепленные в протоколе, отражают их общее волеизъявление». Почти, как в известной кинокомедии: «Это нога — у того, у кого надо нога!»

Несостоятельным признан и довод истца о том, «что изменения в коллективный договор внесены в отсутствие письменного соглашения между представителями работодателя и работников». Суд пришел к выводу: «Из пункта 1.11 коллективного договора не усматривается, что такое соглашение должно оформляться в письменной форме. Более того, суд исходит из того, что протокол № 3 комиссии по переговорам является надлежащей формой такого соглашения…».

Но вот же он, этот протокол: «Повестка дня. О подписании изменений № 2 к коллективному договору бюджетного учреждения здравоохранения (такого-то). Соглашение достигнуто по всем пунктам изменений № 2 бюджетного учреждения (такого-то). Разногласий нет. Решение: подписать изменения № 2 к коллективному договору бюджетного учреждения здравоохранения (такого-то). Подписи сопредседателей комиссии». Вам что-нибудь понято из этого документа о характере изменений, внесенных в коллективный договор? Нет? Наверное, вы не на своем месте!

Есть и еще один любопытный момент во всей этой истории. Оказывается, в Российской Федерации при рассмотрении в судах дел о восстановлении на работе лиц, уволенных по статье 77 п. 7 Трудового кодекса, принято учитывать, что работодатель обязан доказывать, что изменения условий трудового договора, повлекшие увольнение работника, в свою очередь, «явились следствием изменений организационных или технологических условий труда». На этом в свое время настоял Пленум Верховного суда РФ. Обнадеживающая формальность, не правда ли? Ну, действительно, если уж увольняешь работника, так изволь обосновать, почему так уж нужно было изменять коллективный договор!

Но на то она и идеология, чтобы манипулировать формальностями! Знаете, почему была затеяна вся эта кутерьма с колдоговором в областном бюджетном учреждении под названием «Научно-клинический многопрофильный центр медицинской помощи матерям и детям имени З. И. Круг­лой (БУЗ ОО «НКМЦ им. З. И. Круг­лой)? Вчитайтесь внимательно в следующий текст: «С 01.11.2016 постановлением правительства Орловской области от 01.08.2016 г. № 306 «Об утверждении положения об оплате труда работников казенных учреждений здравоохранения Орловской области, Примерного положения об оплате труда работников бюджетных учреждений здравоохранения Орловской области и Порядка оплаты труда руководителей бюджетных и казенных учреждений здравоохранения Орловской области, их заместителей, главных бухгалтеров» введена новая система оплаты труда работников учреждений здравоохранения, что привело к увеличению окладов (в два раза), компенсационных и стимулирующих выплат и, соответственно, к существенному увеличению фонда оплаты труда.

В марте по результатам проверки Территориальным фондом обязательного медицинского страхования Орловской области целевого использования средств в учреждении проведен анализ фактически отработанного времени в условиях ненормированного рабочего дня сотрудников, занимающих должности, которым установлен ненормированный рабочий день. В ходе анализа учета рабочего времени сотрудников выяснилось, что в коллективный договор включены должности, работа на которых не предполагает привлечение работников по распоряжению работодателя к выполнению своих трудовых функций за пределами установленной для них продолжительности рабочего времени». (Конец цитаты).

Для Сергея Ивановича Тимошенко это, в частности, означало, что он по всем подсчетам не перерабатывал якобы более 40 часов в неделю. Хотя сам он уверяет, что выполнял обязанности, которые в былые времена тащил бы на себе целый отдел. Но фонд оплаты труда вырос более чем в два раза явно не за счет этих несуществующих штатных единиц и даже не за счет дополнительной оплаты дежурств медиков на дому. Раздулось где-то в другом месте, скорее, где-то сверху. Соответственно, компенсирующее сжатие произвели снизу. Так надо понимать? Все юридические формальности были соблюдены. Кто не согласен, остался за воротами предприятия. И суд не помог.

Другие времена — иная роль формальностей в судьбах трудящихся.

Андрей Грядунов.