Признаться, мы и сами не ожидали, какую бурную дискуссию вызовет статья В. Васичкина «Двойная мораль» («КС» от 8.09.2017 г.) — аж искры полетели! Значит, автор действительно затронул некие болевые точки в общественном сознании.

Но бесконечно продолжать «обмен мнениями» невозможно, да и бессмысленно. Именно поэтому редакция решила завершить полемику публикацией двух сегодняшних откликов и на этом поставить точку.
«КС».

В. Васичкин поднял вопрос о мемуарах «незаурядных личностей», пребывавших у нас в «доперестроечный период» на командных должностях. По его мнению, они «практически не имеют никакой художественной ценности и не доходят до широкого круга читателей». Не является исключением и книга А. Н. Майорова «Уроки жизни», о которой он в основном и ведёт разговор. И, конечно, аргументирует своё мнение.

Это возмутило члена Союза журналистов России С. Давыдова и экономиста-аграрника Ю. В. Кушелева, и они в своих статьях «Охал дядя, на чужие достатки глядя» и «Правда жизни целого нашего поколения» («КС» от 22. 09. 2017 г.) подвергли В. Васичкина «экзекуции» за якобы неправомерное умаление значимости книги Майорова и его личности.

Пишущий эти строки счёл необходимым выступить в защиту В. Васичкина, ибо он нисколько не исказил истину. С. Давыдов ответил статьёй «Сила в правде, брат!».

Её заголовок не совсем понятен: в моей статье говорится о том, что правда — на стороне Васичкина, а вовсе не о том, в чём заключается сила. Но главное не в этом, а в том, что после прочтения текста Давыдова не может не возникнуть вопрос: так где же правда?

Вот лишь один из наглядных примеров. Давыдов приводит как бы выдержку из моей статьи: «Комаров пишет: «Будучи во власти, они (Майоров, Володин? — С. Д.), как приводные ремни, раскручивали жернова тех самых реформ и ломали всё советское, в том числе и человеческие судьбы, только ради того, чтобы усидеть в чиновничьих креслах». На самом деле это не «Комаров пишет», а Васичкин в своей статье.

Но дальше Давыдов пытается банальным образом перевести стрелки: «…Валентин Васичкин 25 лет руководил газетой Глазуновского района, а Иван Комаров редактировал газету Новосильского района. Как вы думаете, они могли в своих газетах противостоять проводимой партийными и советскими органами политике? Или что, они не ломали человеческие судьбы, если публиковали критические материалы про руководителя хозяйства, агронома, бригадира полеводческой бригады, местного участкового… Негативный материал в те годы, как и сегодня, в финансируемой из бюджета газете печатался только после отмашки сверху. А объект критики действительно ждала незавидная участь, он, как правило, терял рабочее место. Плохо ему было, его семье? Конечно же, плохо».

Единственная правда в этой тираде — это то, что «Васичкин 25 лет руководил газетой Глазунов­ского района». Пишущий эти строки в новосильской газете «Свет Октября» непродолжительное время работал заместителем редактора, т. е. собственно не редактировал её. Я был редактором покровской газеты «Сельская правда».

Но дело опять-таки не в этом. Суть в том, что ничьих судеб публиковавшиеся в районных газетах критические материалы, разумеется, не ломали и ломать не могли. Давыдов вводит неискушённого читателя в заблуждение, заявляя о том, что «объект критики…терял рабочее место». Тем, кто подвергался критике, конечно, не благодарности объявляли, но это вовсе не значит, что критика превращала людей в изгоев, отверженных.

«Негативный материал в те годы, как и сегодня… печатался только после отмашки сверху». Каждый, по выражению одного мыслителя, имеет право быть смешным, но мой оппонент слишком этим правом злоупотребляет. Это ведь сколько надо было партийным органам делать «отмашек»! Им только этим и пришлось бы заниматься, потому что газеты постоянно печатали критические материалы. К тому же, их авторами были не только журналисты, но и читатели. И представьте такую картину: получив от того или иного читателя критическое письмо, редактор районной газеты идёт в райком партии и говорит там: нужна «отмашка» для его публикации. Можно ли придумать что-либо более смешное?

Поведав о том, как Васичкин с Комаровым «сокрушали» человеческие судьбы, Давыдов затем сообщает, что у А. Майорова было к этим судьбам совсем иное отношение. Ему «иногда приходилось понижать в должности людей, не справившихся с обязанностями по той или иной причине. А вот на кардинальные меры он шёл крайне редко». Откуда же он узнал о столь гуманном поведении своего героя? Из его книги. Он пишет: «…Если вы почитаете его книгу, то увидите, что автор не избегает этой темы, а наоборот, даёт пояснения по каждому человеку, с кем не получилось слаженно работать».

Однако то, что человек пишет о себе, и то, чем он на самом деле является, не всегда совпадает, верно? В связи с этим считаем нужным обнародовать такой факт. Один бывший инструктор обкома КПСС обратился к Е. С. Строеву, когда тот был губернатором, с просьбой помочь найти работу. «Иди к Майорову, — предложил Строев, — я позвоню, и он всё решит». «Да вы что, Егор Семёнович? — ужаснулся проситель. — Работать вместе с этим волкодавом?!».

Справедливости ради надо заметить, что аракчеевский стиль руководства, характерный для Майорова, не был в те годы единичным явлением. Именно такого типа руководители и шли тогда в гору. Но это ведь дела нисколько не меняет.

В том, что Майоров, как и прочие руководители, в «постперестроечный период» «ломал всё советское», Давыдов не видит ничего предосудительного, ибо полагает, что «демократизация» нашего Отечества явилась, скорее, благом. Многие, считает он, «будут против того, чтобы поменять своё капиталистическое ярмо на наше советское, когда все ходили строем и получали за свой труд почти одинаково».

В таком случае возникает вопрос: как можно не видеть и не замечать происходящего вокруг? Как можно не видеть, что большинство «россиян» еле-еле сводят концы с концами, в то время как кучка олигархов купается в роскоши? Как можно не видеть, что у людей нищенская зарплата, которую они к тому же не вовремя получают? Как можно не видеть, что в стране растёт безработица, множится число наркоманов, алкоголиков и т. п., и т. п.?

Казалось бы, всего этого не видеть и не замечать может либо человек, безвылазно проживающий в таёжной глухомани или в джунглях, либо тот, кто оценивает действительность с точки зрения философии «брюшного материализма», т. е. личного благополучия: если ему в нынешних условиях «живётся весело, вольготно», то он убеждён, что и остальные «россияне» живут припеваючи.

Однако ведь могут быть люди, для которых превыше всего общее благо. Давыдов, например, пишет, что в эпоху «приватизации» мы с Васичкиным сидели, притаившись в «окопе», не смея высунуть голову. У меня, разумеется, не может быть никакого намерения отчитываться о своём поведении в те годы. Я предлагаю читателю оценить степень его пристрастия к правде: он пишет о поведении людей, совершенно не имея никакого представления о них!

Можно, конечно, толковать о высоких материях, о гуманизме, о том, что сила в правде, и т. п., но если руководствоваться философией «брюшного материализма», то приходится всегда держать нос по ветру. И можно отдать голову на отсечение, что если подобные люди доживут до восстановления социализма, а оно неизбежно, — то они запоют совсем другие песни.

Иван Комаров.

Из песни слова
не выкинешь

Прочитав статью С. Давыдова «Сила в правде, брат!», я вот о чём подумал. Чтобы осуждать чью-то точку зрения, критиковать её, нужно иметь на это моральное право. Имеет ли такое право С. Давыдов, который сам же и готовил к публикации целый ряд мемуаров, в том числе и критикуемого автора?

По существу же полемики насчёт личности Майорова хочу сказать следующее. В. М. Васичкин утверждает, что Майоров имеет двойную мораль, а Давыдов старается это опровергнуть. Александра Николаевича Майорова я знаю как человека с повышенной харизмой, железной волей; как требовательного руководителя, отдавшего большую часть трудовой деятельности развитию социалистических производственных отношений, общественной собственности на средства производства. Но с приходом к власти лжекоммуниста Горбачёва, с расстрелом Верховного Совета народных депутатов антисоциалистическими силами он с такой же активностью принялся внедрять капитализм, частную собственность. Так что тут налицо действительно две морали. Как же можно это опровергать? Из песни, как говорится, слова не выкинешь.

Давыдов с недоумением спрашивает: а что бы мог поделать Майоров? Только одно: не принимать личного участия во внедрении в Орловской области капитализма, частной собственности.

Сергей Косарев,
ветеран труда.