Где-то на Троицком кладбище в Орле затерялась могила генерал-майора Павла Павловича Лагунова, участника двух войн, с японцами и германцами. Было бы несправедливо по отношению к защитнику Отечества, горько для нас, если память о нем канула бы в Лету.

Павел Лагунов волею судьбы оказался в конце жизни в нашем городе. Родом же он из Сибири. В 1878 году Лагунов окончил Сибирскую военную гимназию (Омский кадетский корпус), в 1880 году 1-е военное Павловское училище в Петербурге. Распределение получил в 27 артиллерийскую бригаду, расквартированную в Динабурге (в будущем будет переименован в Двинск, Даугавпилс).

Начало войны застало капитана Лагунова в Царском селе, в Офицерской артиллерийской школе стрельбы. Школа готовила командиров артиллерийских батарей. Ежегодно в нее принимали 35 артиллерийских капитанов и есаулов казачьих батарей. После успешной сдачи экзаменов им присваивалось очередное воинское звание.
По окончании ОАШС Лагунов получает назначение в 43 артиллерийскую бригаду (43 стрелковая дивизия, 2-й армейский корпус), расквартированную в городе Белая Олита Виленской губернии. Подполковник Лагунов становится командиром 5-й батареи. А уже через месяц, 24 июля 1904 года, 43 артиллерийскую бригаду переводят в состав 1-го армейского корпуса и направляют в действующую армию на Дальний Восток.

На войне Лагунов пробыл, как говорится, от звонка до звонка. Терпел тяготы, служил честно и достойно, как подобает русскому офицеру. Ему было досрочно, 21 июня 1905 года, присвоено очередное воинское звание — полковник, с формулировкой «За отличие». За участие в войне он награжден орденом Св. Анны 2-й ст. с мечами, Золотым оружием, мечами к ордену Св. Станислава 2-й ст., полученному еще в 1902 году, орденом Св. Владимира 4-й ст. с бантом и самым почетным офицерским орденом — Св. Георгия 4-й ст. В представлении к награждению было сказано: «За личное мужество при отбитии неприятельских атак у деревни Людзятунь».

Это был бой, который вошел в историю русско-японской войны как образец героической стойкости русских пехотных частей.

17 февраля около полудня неожиданно повалил сильный снег, и японцы воспользовались этой метелью. Они густыми колоннами атаковали русские позиции, нанося главный удар по деревне Людзятунь. Деревню оборонял 148-й пехотный Каспийский полк и 5-я батарея 43-й артиллерийской бригады.
Стрелки встретили врага сильным ружейным огнем, но японцев это не смутило. Им был дан приказ любой ценой опрокинуть русских, заставить в панике бросить позиции. Но тут по ним ударили артиллеристы подполковника Лагунова. Враг отступил.

Вечером японцы, обескураженные ходом событий, не желая оставлять тела убитых на нейтральной территории, вновь бросились вперед. Им удалось захватить окопы сторожевого охранения, выдвинутые перед основной линией обороны на 800 шагов. Противостояние на узком пятачке длилось несколько дней. В общей сложности японцы сделали 13 попыток прорвать фронт. И каждый раз их останавливал смертельный огонь восьми орудий 5-й артиллерийской батареи.

С войны к семье полковник Павел Лагунов возвратился в конце июля. Летом 1907 года он получил назначение в Приамурский военный округ. Служил во Владивостоке, Хабаровске, Никольске-Уссурийском.
Дети взрослели быстро. Михаил окончил Михайловское артиллерийское училище. Туда же по завершении обучения в Хабаровском кадетском корпусе поступил в 1913 году Андрей. На­дежда в 1910 году окончила с золотой медалью Владивостокскую женскую гимназию. В 1912 году вышла замуж за поручика-артиллериста Алексея Цуйманова. В 1913 году у них родилась дочь Наташа.
25 июля 1914 года Лагунову присвоили звание генерал-майора и назначили командиром 3-й Сибирской стрелковой артиллерийской бригады. Через несколько дней стало известно, что началась Первая Мировая война.

В декабре 1914 года 3-я Сибирская стрелковая артиллерийская бригада в составе 3-й Сибирской стрелковой дивизии прибыла на Северо-Западный фронт. На 10 февраля 1915 года планировалось наступление в Восточной Пруссии, но германское командование 26 января нанесло мощный упреждающий удар по 10-й русской (Неманской) армии генерала Фаддея Сиверса, которая занимала 170 км фронта, не имея резервов.
В упорных кровопролитных боях русские части понесли невосполнимые потери и вынуждены были отступать в направлении к Гродненской крепости. Враг перекрывал им все пути движения. Пехота шла в штыковые атаки и буквально выкашивалась пулеметами. Артиллерия при попытке выехать на открытые позиции для поддержки этих атак сразу же попадала под прицельный огонь немецких батарей.

Взаимодействие подразделений вскоре было утрачено. Бригада генерал-майора Павла Лагунова и 20-й армейский корпус генерала лейтенанта Павла Булгакова оказалась в полном окружении в Августовских лесах, без надежды на помощь извне. Сражение превратилось в самый настоящий расстрел.
Общего управления не было. Войска оказались до такой степени перемешаны, что старшие начальники уже не имели возможности влиять на ход событий в лесу. Боеприпасы заканчивались во всех подразделениях — пехотных, артиллерийских. По мере прекращения огня панорамы и замки, а где можно было, и сами орудия бросали в реку. Лошадей расстреливали из револьверов, чтобы не увеличить добычи врага.

И все же рано утром 8 (21) февраля остатки наших частей, зажатые на поле в узком двухкилометровом пространстве, решились на отчаянный прорыв. Солдаты и офицеры единым строем по­шли на пулеметы и пушки. Им удалось смять немецкую пехоту. Однако немецкие батареи, стрелявшие беглым огнем, картечью, преодолеть не удалось.

Только в этом локальном эпизоде Первой Мировой войны Россия потеряла семь тысяч героев. А общие потери того же 20 корпуса за период с 28 января по 8 февраля составили почти 35 тысяч человек из 45,5 тысяч штатной численности.

За этот короткий отрезок времени в плен попало 13 русских генералов, в том числе командир корпуса Павел Булгаков вместе со своим штабом. Плена не избежал и Павел Лагунов.
Вот как описывал свое пленение в письме к родным Павел Павлович: «Дорогие мои! Я совершенно здоров, но болит у меня душа. В плену! И не ранен! Подробности, когда увидимся, но знайте, что я не позорно взят в плен, я не сдался; а взят на наблюдательном пункте, когда наступил последний час катастрофы. Как старший по званию, вступил в командование остатками корпуса. Взяты в плен мы 8 февраля, с 26 января 12 суток, окруженные со всех сторон, пробивались, забывши о сне, не получая ни съестных, ни боевых припасов.

Предвидя неудачу, я 7-го числа сжег все ваши письма. Целый день меня преследовала мысль пустить себе пулю в лоб. Не чувствуя за собою никакой вины, я отогнал эту мысль, решив умереть в бою. 7 числа вечером, воодушевляя пехоту, я дважды был в передовых цепях. Стоял открыто, во весь рост, ружейные пули и пули пулеметов оглушали своим свистом, но почему-то я остался невредим. 8-го я также открыто стоял под шрапнельным огнем и тоже уцелел. Тут меня и взяли. Мы израсходовали все до единого патроны и стояли под расстрелом тяжелых снарядов, сыпавшихся на нас с четырех сторон их кольца. Целую. Ваш Павел Лагунов».

Павел Павлович находился в плену до декабря 1918 года. Вел он себя достойно, многое делал для того, чтобы помочь своим товарищам по несчастью. Военнопленные во всех лагерях только ему поручали роль представителя русских офицеров на переговорах с лагерным начальством. Последним местом пребывания Лагунова в Германии стал лагерь в городе Нессе.

Уезжающего на родину генерала провожали все остававшиеся еще в неволе русские военнопленные. Члены лагерного педагогического кружка преподнесли Лагунову, почетному председателю этого кружка, благодарственное письмо, в котором, в частности, было сказано: «Каждый важный момент в жизни Кружка и его школы отмечен тем, что Вы оказывали всяческое содействие в интересах просвещения солдат. Мы, члены Педагогического кружка, одушевленные желанием вложить в души своих питомцев-солдат семя знания и любви к нему и одухотворить их души идеалами человечества, если и достигли чего-нибудь в своей упорной работе по пути к намеченным целям, то в этом есть известная доля и Вашей заслуги.

В настоящий момент близится время отъезда на родину. Наша родная Россия в мучительной борьбе ищет выхода из своего тяжелого положения, в которое ввергнуто отчасти темнотой народа.
Единственно возможный выход из такого положения мы видим в широком просвещении. И если Вы, Ваше Превосходительство, здесь, на чужбине, не забыли тех, кто был лишен света знания, и оказывали посильную помощь ищущим этого света, смеем надеяться, что там, в Родной стране, Вы еще с большей энергией будете содействовать просвещению народа, терпеливо закладывая фундамент возрождения величия и славы России».
Из Германии Павел Павлович приехал в Орел, где с начала 1915 года в доме преподавателей Бахтина кадетского корпуса, в квартире полковника Шахова, жила его жена с дочерью и внучкой. Какие чувства переживал 57-летний генерал, даже трудно представить! Младший сын погиб в 1917 году. Зять — в 1915 году. Старший сын воевал на стороне Белого движения. Погибли на фронте или были убиты в революционном тылу почти все близкие родственники жены, Серафимы Фридриховны (в девичестве фон Котен).

9 декабря 1919 года Павла Лагунова не стало. Жена с дочерью и внучкой не выдержали реалий постреволюционной орловской жизни, перебрались в Рославль, в 1921 году — в Литву.

После распада Советского Союза родственники генерала по линии дочери возвратились… в Орел. Все эти годы они пытаются отыскать место упокоения дорогого им человека и надежды не теряют.

Сергей Давыдов.

P. S. Более подробно о жизни генерала, событиях, в которых он принимал участие, можно узнать из подготовленной к изданию книги: «Генерал Лагунов: война и плен».