Нельзя не приветствовать последнее предложение В. Путина о мерах по стимулированию рождаемости. Но поскольку министр финансов А. Силуанов поспешно заявил, что средства для этого нашлись без внесения поправок в бюджет (за счет резервов правительства), то невольно возникает предположение, что правительство вполне могло задействовать эти средства много раньше. Не нужно было быть пророком, чтобы предвидеть — курс либерально-олигархических реформ должен был превратить Россию в пленницу «демографического эха» 90-х годов.

В самом деле, если реформаторы команды Гайдара-Чубайса добились сокращения числа новорождённых в стране с 1960 тыс. в 1991 году до 1260 тыс. в 1999 году, то очевидно, что за 25 лет антисоветских реформ количество женщин репродуктивного возраста и, соответственно, коэффициент рождаемости должны были снизиться. Поэтому, естественно, что Госкомстат РФ (несмотря на переподчинение Министерству экономики) недавно сообщил: за 10 месяцев 2017 года в стране родилось на 170 тыс. детей меньше, чем за тот же период предыдущего года. Смертность превысила рождаемость на 114 тыс. человек, а это в 12 раз превышает численность россиян, погибших за 10 лет войны в Афганистане.

Напомним, что за последние 100 лет наша страна пережила несколько демографических кризисов. Так, в ходе Первой мировой и Гражданской войн, к 1922 году, численность населения в нынешних границах России снизилась почти на 4 млн. человек. В результате Второй мировой войны население РСФСР сократилось примерно на 12,5 млн. человек. За последние 25 лет суммарный избыток смертности над рождаемостью превысил 13 млн. россиян, и только благодаря 11 млн. мигрантов, с учетом присоединения Крыма, ныне в стране проживает почти 147 млн. человек (в 1991 — свыше 148 млн.).

Но вот что примечательно. На базе большевистского НЭПа докризисный уровень численности населения 1913 года был превышен в 1926 году, то есть через 5 лет после войны и жесточайшего голода 1921 года. На основе жесткого сталинского курса социально-экономической политики высший показатель 1940 года по численности населения РСФСР был восстановлен в 1955 году, спустя 10 лет после Великой Отечественной войны и жестокого голода 1946 года. А еще через 15 лет население советской России увеличилось на 20 млн. человек.

И если нынешний кризис продолжается уже 25 лет, то было бы неверно демографическую ситуацию 2017 года и перспективы нескольких следующих лет объяснять только падением рождаемости в 90-е годы. Тем более, что эта ситуация во многом связана с факторами, обусловившими рост смертности. Так, даже в относительно благоприятном 2016 году, в сравнении с 1990 годом, прирост смертности составил 225 тыс. человек.

В этой связи отметим, что еще в 2005 году Лаборатория долго­срочных прогнозов Воронежского аграрного университета в монографии «Бедность как экономическая патология» опубликовала результаты исследований, которые показали, что вымирание населения России примерно на 70% определяется падением жизненного уровня основной массы населения. А это примерно 15% нищих россиян, с доходами ниже одного прожиточного минимума, и еще 45% малообеспеченных бедняков, с доходами от 1,0 до 2,3 прожиточного минимума на каждого члена семьи.

Тогда же расчеты показали, сколько потребуется средств, чтобы для преодоления естественной убыли населения России поднять доход этих 60% наших граждан до 2,3 официального прожиточного минимума, составляющего минимальный потребительский бюджет. Без этого в масштабах страны невозможно выйти на двухдетную семью, минимально обеспечивающую простое воспроизводство рабочей силы.

В ходе данного исследования удалось не только определить, сколько нужно изыскать средств, чтобы преодолеть демографический кризис. Были указаны источники этих средств, предложены конкретные способы их мобилизации и предпочтительные варианты использования по принципу — «раздавать не столько рыбу, сколько удочки».

Желающие могут ознакомиться с материалами указанной монографии, чтобы убедиться, насколько полезно прислушиваться к науке объективной, не подвластной алчной апологетике.

К сожалению, общественно-полезное не для всех приемлемо, а потому нередко остаётся на управленческом уровне безо­тветным, либо по подсказке некоторым СМИ — насмешливо отвергается.
В итоге в течение ряда лет, пока благоприятная внешнеторговая конъюнктура позволяла неторопливо сокращать долю нищих и малообеспеченных бедняков, в РФ медленно отступал и демографический кризис. Но достаточно было правительству получить «привет от Е. Гайдара» и укрепить свои ряды либералами, как под призывы «денег нет, но вы держитесь!» и т. п. — возобновляется движение вспять.

Очень хорошо, что для реализации демографической инициативы президента в 2018 году ресурсы нашлись в резервном фонде. Но где искать средства на то, чтобы материально поддержать остро нуждающихся родителей тех детей, которые достигли полуторалетнего возраста? Им ведь тоже нужно питаться и одеваться. Об этом либеральный экономический блок правительства пока что умалчивает.

Проблема сбережения, а тем более роста численности населения слишком сложна, чтобы её можно было решать за счет разового обращения в резерв­ный фонд.

Опыт нашей страны показал, что преодолевать демографический кризис можно быстро. Но для этого нужны не те мизерные темпы роста экономики, о которых мечтают либералы, а советские 6–7 процентов в год или хотя бы те превышающие средние мировые темпы (3,5-4%), на которые В. Путин уже несколько лет безуспешно ориентирует правительство Д. Медведева.

В ответ — ссылки на неблагоприятные внешние условия, которые почему-то старались не переоценивать советские министры. В отличие от них, сегодня демонстрируется умение многократно давать туманные обе­щания — повышать конкурентоспособность, за счет… сокращения занятости (!), с надеждой на приток инвестиций, благодаря… свободному вывозу капитала (!). И обязательно — поиск бликов успеха в тёмной комнате социально-экономических реалий. А когда обнаруживается, что страна завершает 2017 год с ВВП ниже уровня 2013 года, с превышением смертности над рождаемостью, как не вспомнить насмешливое — «хотели как лучше…».

Сбережение народа и темпы роста экономики — две стороны одной медали. Подобно тому, как сокращение занятости не поощряет повышение рождаемости и снижение смертности, так и вывоз капитала не может увеличивать количество рабочих мест. А отказ от государственного регулирования использования трудовых, материальных и финансовых ресурсов с приоритетом общественных интересов — кратчайший путь к продолжению отставания от общей тенденции мирового прогресса — и в форме деградации инфраструктуры народного хозяйства, и в форме вымирания населения.

Важно понять, что в капиталистическом хозяйстве при росте ВВП до 2% устойчивого прогресса быть не может — весь прирост ВВП достанется экономической и политической элите.

Но чтобы выйти на более высокие темпы роста, государство должно, во-первых, вместе с работодателями добиваться повышения нормы накоплений до 30% от объёмов ВВП (в настоящее время 14—16%). Во-вторых, нужно стимулировать общественно-рациональное использование остальных ресурсов в том, что касается фонда потребления — поощрять его распределение в интересах роста производства материальных, интеллектуальных, демографических и экологических благ.

Чтобы реализовать эти очевидно целесообразные направления перестройки управления народным хозяйством, желательно начать с изменений в идеологической составляющей системы внутри управленческих отношений.
А как много накопилось здесь несуразностей, можно судить по следующему примеру.

Согласно официальным данным налоговых деклараций, напряженный труд президента страны в 2016 году был оплачен в 8 раз ниже, чем активная деятельность депутата Государственной Думы В. Жириновского. Производительность труда вице-премьера И. Шувалова получила в 9 раз более высокую оценку, чем труд президента. Эффективность труда министра М. Абызова в показателях полученного им дохода оценена в 51 раз выше, а трудовой энтузиазм сенатора В. Пономарёва — даже в 290 раз выше, чем общественная значимость труда президента.

Озабоченный подобной ситуацией, народный избранник В. Жириновский, эмоционально порекомендовал Государственной Думе — прекратить публикацию деклараций, чтобы сведениями о доходах нашей элиты не раздражать тех, кого либералы-реформаторы держат в черте трудящейся бедности и в демографической нищете.

Что же касается позиции примерно 70 млн. работающих россиян, которые в отличие от министров, депутатов Государственной Думы и сенаторов лишены возможности регулировать трудовое законодательство, можно предполагать, что в их представлении главным критерием экономического стимулирования общественного прогресса должно стать государственное регулирование доходов, с ориентацией на количество и качество затраченного труда. Например, принимая за предел — нынешний среднемесячный доход президента.

С одной стороны, не всем это понравится. Но с другой стороны, если в целесообразности и справедливости такой меры удастся убедить хотя бы четырёх вышеназванных слуг народа, то в этом случае появится возможность выплачивать предложенные В. Путиным пособия более чем 17 тысячам новорождённых.

А когда все управленцы проникнутся идеей — равнения на президента по напряженности труда и скромности в доходах, тогда у нас и в экономике, и в демографии либерально-олигархический регресс сменится на государственно-демократический прогресс. Поэтому так хочется сказать управленцам всех уровней в структурах всех форм собственности: «Господа, на президента — равняйсь!».

Большую тревогу за будущее вызывает положение в нашей Орловской области. Не будем унижаться — считать деньги в чужих карманах, поговорим об определяющих позициях в экономике. Численность населения в области приблизилась к критической отметке, мы упорно движемся к самоликвидации. Пора бить в набат, с призывом: «Спасайтесь!».

В самом деле, нельзя без содрогания воспринимать тот факт, что за 10 месяцев текущего года на 100 родившихся в области приходится 162 умерших. Бывало страшнее — во время войн на уничтожение. Был печальный факт в истории нашей страны. В 30-е годы в семьях раскулаченных «спецпереселенцев» (около 3,5 млн. человек) на 100 родившихся официально пришелся 171 умерший. Так что наши самозваные почётные, заслуженные руководители, которые пытаются учить нас жить в рынке, сегодня по существу не только раскулачили, но и переселили орловчан в спецлагеря 30-х годов на территории Орловской области. Позор!

Пора этому дать должную оценку, а не строить мифы по поводу выдающихся личностей, которых охотно поддерживают те, кто удачно пристроился к постсоветской жизни. Из области люди массово выезжают на постоянное или временное жительство в поисках работы и заработка ради спасения близких. Не видеть, не понимать этого, ничего не делать по улучшению ситуации — значит вершить преступление.

Рынок эффективный (при правильном построении), но жестокий механизм общественного развития. Что касается «адамосмитовской невидимой руки регулирования рынка» — всё это безвозвратно ушло в прошлое. Сегодня рынок — сложная, противоречивая конструкция, которая в стихийном режиме функционирования ведёт к печальным последствиям. Рыночная среда, например, обладает свойством постоянно генерировать монопольные структуры, а владельцы собственности — дай им волю — начнут снижать заработную плату, тратить деньги на себя, а не на развитие. Рынок, таким образом, будет разрушать сам себя, а в конечном счёте — всё народное хозяйство. Полюса бедности и богатства всё более расходятся. Не это ли мы наблюдаем сегодня в результате насаждения либеральной идеи свободы личности и вседозволенности при попустительстве государства? Последствия такого, с позволения сказать, руководства могут стать трагически необратимыми.

Обратимся к некоторым фактам из хозяйственной практики нашей Орловской области. Например, знаменитая эпопея «Пшеница-2000». Одному из нас пришлось быть невольным свидетелем этой нечистоплотной сделки. Помним, как героически сопротивлялся выделению немецкого кредита бывший министр экономики в правительстве Российской Федерации Я. Уринсон. Суть его возражений была проста: у вас нет никаких доказательных оснований по возврату крупных заёмных средств. Но волюнтаризм, облечённый властью, у нас, как правило, сильнее любых разумных аргументов. Кредит был получен, а идея с треском провалена. И как бы ни пытались этот провал объяснить так называемыми объективными факторами, была видна безграмотность и корысть в этой большой игре. Дело пострадало, зато кто-то стал богаче и состоятельнее. Не помогло скрыть корыстную бестолковость даже участие в проекте немецкого профессора и руководства аграрного университета. Скорее наоборот, они усугубили ситуацию. Долго придётся рассчитываться за действия «прославленных» руководителей…

Вряд ли кто теперь может назвать суммы, которые ушли из бюджета и внебюджетных источников на финансирование «Орловской Нивы», «Развития», «Промышленной компании» и других рыночных структур, которые впоследствии оказались в частных руках и тяжёлым бременем легли на плечи населения области. Но это особая, самая что ни на есть «высокотехнологичная» статья мошенничества. О чём речь?

В конце 80-х — начале 90-х годов прошлого века, когда ещё в бывшем СССР активно начались действия по переходу к рыночной экономике, нам пришлось разрабатывать и внедрять систему мер по госрегулированию регионального рынка на примере Орловской области. Было сделано немало в этом направлении.

Концентрированно идеи изложены в концепции «Углубление реформ в регионе — основа стабилизации экономики» и других материалах. Эти разработки получили положительную оценку даже в либеральном министерстве экономики Российской Федерации, хотя суть их не совпадала с подходами министерства к регулированию рынка. Надо отдать должное бывшим руководителям области А. Васильковскому, Н. Юдину, Е. Строеву — они прониклись этими идеями, помогали в их реализации. Хотя, как потом выяснилось, кое у кого были на этот счёт другие видения перспективы. Тем не менее, в области шло активное становление рыночных структур, призванных создавать и регулировать рынок. Появились «Развитие», «Орловская Нива», Клиринговая палата, их низовые подразделения и т. д., которые стали остовом, опорой рыночных преобразований. Был создан и запущен механизм управления рынком. Заметно и быстро росла экономическая грамотность кадров. Не всё удалось из разработок реализовать, но стихийность процесса рыночных преобразований была остановлена и дала свои результаты. В 90-е, так называемые «окаянные годы», область достойно выдержала испытания рынком, сюда не зря приезжали учиться.

К сожалению, хорошее начало, которое следовало углублять и совершенствовать, было в конце 90-х годов не просто остановлено, а загублено. Загублено простым и наглым приёмом: созданная за счёт народных средств мощная база эффективного функционирования рынка за бесценок оказалась в частных руках «доблестных» руководителей. Сам факт незаконной продажи — уже преступление. Но хуже другое: рынок был пущен в свободное плавание со всеми вытекающими отсюда последствиями, о которых говорилось выше.

Исправлять ситуацию очень сложно, более того — из года в год она усугубляется. Не помогают рекордные урожаи, не помогут даже внешние инвестиции. Пока каждая хозяйственная структура не будет выстраивать свою деятельность по законам расширенного воспроизводства, не спасут никакие вливания извне — всё будет уходить на углубление пропасти между бедными и богатыми.

Так диктует дикий рынок. В этой дикости мы, к сожалению, слишком далеко зашли. Инерция лёгкого, корыстного, расчётливого подхода к решению важных государственных вопросов продолжает жить, порою набирает силу, умело меняя формы реализации. Вот уже не один год читаем, слышим, что МУПы, в частности, города Орла убыточны, есть уже обанкротившиеся. По принципу: чем дальше, тем хуже. Как-то не по хозяйски. А вершится, по сути, самая махровая бесхозяйственность. МУПы не стесняясь берут кредиты. И правильно — они ведь, в конце концов, под гарантией бюджета — предприятие не частное, а муниципальное.

Судьба денег теряется где-то в туманном пространстве, а руководитель, как бесценный «посланник бога» идёт на повышение. И так из года в год, подобно бегу белки в колесе. И зачем рисковать, заниматься частным бизнесом, если можно переложить все риски на государство и при этом критиковать его за несовершенство и просчёты! И делать вид, что мы тут ни при чём — по меньшей мере, нечестно.

Есть золотое, проверенное жизнью правило: прежде чем брать кредит, просчитай несколько вариантов возможного развития событий. Один из них должен быть на самый неблагоприятный случай. В запасе нужно иметь в виду запуск самых необычных, непрофильных, но высокодоходных производств. Кредит, который нельзя погасить, брать нельзя. Если взял — отвечай головой, своим карманом. Между тем известны случаи, когда руководитель МУПа, разоряясь, направлял деньги на создание охотничьего хозяйства, не боясь уголовного преследования. Доруководились! Пора об этом поговорить открыто и беспристрастно. В сложившейся системе отношений двигаться вперёд невозможно.

Мы много и доступно писали, что и как надо делать, чтобы исправить ситуацию. Кое-что важное следует из текста и этой статьи, однако об одном основополагающем подходе нельзя не сказать. Мы глубоко уверены в необходимости вновь подумать о настраивании тонкого механизма рыночного регулирования. В этом убеждает нас опыт 90-х годов. Повторить его сложно, что-то нужно менять под новые условия.

Предлагаем самый простой и быстро реализуемый проект. Надо немедленно принять закон о государственно-кооперативно-частном партнёрстве. В рамках этого закона определить механизм взаимодействия власти и бизнеса, имея в виду, что никто никому не обязан делать реверансы, а совместными усилиями решать насущные проблемы экономической и социальной жизни региона. Сделать это нужно на установленной правовой основе, в соответствии с экономическими законами и необходимостью достижения согласованных рубежей во всех сферах жизни. Никто за нас эти проблемы решать не будет.

Одной из ведущих сил этого движения должна стать потребительская кооперация области. Это важное звено всей хозяйственной и социальной жизни как-то выпало из поля зрения масштабных преобразований. Началось всё не с низов, а с верхов, которые, опираясь на неопределённость и слом вертикали власти, отсутствие спроса за конечные показатели, утеряли стройность и направления деятельности системы. Рыночная стихия затуманила мозги, на первый план вышли не общественные, а узкогрупповые и личные интересы. Между тем труженикам села крайне необходима действенная помощь в организации не только торговли, но в производстве, сбыте, переработке продукции. Орловское село должно стать привлекательным местом приложения труда и капитала. Это важнейший участок работы областной потребкооперации. С головой надо уходить в эту ситуацию, а не городить в городах, райцентрах показушные объекты. Всю эту работу более успешно сделает частник, надо только не мешать ему. Задача кооперативных союзов — возродить деревню, сделать, чтобы рабочий люд потянулся к земле. Это тот критерий, который должен лежать в основе оценки эффективности всей работы сельских муниципалитетов и кооператоров. Региональная власть обязана помочь им в этом советом, жёстким спросом, финансовыми и другими ресурсами под конкретные программы действий, желательно на возвратной основе.

Новый врио губернатора Орловской области получил тяжёлое, обременённое беспросветными долгами, косностью мышления и действий наследство. Выстроен громоздкий, малоэффективный, не творческий аппарат управления, что обрекает его на непродуктивную работу. Нужна серьёзная, мобилизующая встряска. Нужна новая животворная идея развития области, вывода её из тупика и безнадёжности. Люди должны почувствовать, что закладывается основа реальных, а не фейковых перемен. Университетская наука, широкая общественность, все здравомыслящие люди должны словом и делом помочь руководству области в неизбежных и, без преувеличения, судьбоносных преобразованиях.

И. Загайтов,
профессор, д. э. н.
Н. Турищев,
к. э. н.