Некоторые моменты деятельности Орловского городского Совета заставляют сомневаться, что это на сто процентов рабочий орган.

По сути, формальный вопрос, например, сводящийся к изменению структуры городской администрации, в которой мэр Ю. Парахин хочет видеть двух первых замов, вызвал такую дискуссию, что можно было бы написать так: «Эпидемия лишила нас возможности посещать цирки и театры, но есть еще городской Совет, позволяющий смеяться и чуть ли не плакать от того, что там происходит».

Однако город наш находится в такой глубокой пропасти, а перспективы столь нерадостные, что впору кричать караул и водить режим ЧС. Денег в казне в обрез, а с учетом неизбежных расходов можно с уверенностью утверждать, что больше их не станет. Повода веселиться нет. Шутовство в такой ситуации – не джентльменское занятие. Поэтому горсовет, скорее всего, заражен какой-то другой болезнью.

Началось все с того, что депутат Т. Нерушев, всегда отличавшийся взвешенностью суждений, когда начали рассматривать вопрос о двух первых замах мэра, с некоторой тревогой поинтересовался, как быть, если мэр по какой-то причине не сможет исполнять свои обязанности; кто тогда из двух первых будет первей? Иначе говоря, какой из первых замов станет исполнять обязанности главы администрации, и не наступит ли в результате этой процессуальной неясности «двоевластие»?

Слово «двоевластие» заставило зал насторожиться. Народ наш, несмотря на гримасы демократии, в большинстве своем монархист, поэтому не любит неопределенности и подозрительного толкования функционала. Царь – значит царь, первый министр – и есть по определению первый… В рядах до той минуты переговаривавшихся повисла настороженная тишина.

В этой ситуации все, что требовалось от представителей администрации, представлявших структуру мэра, — внятно рассказать о сокращении других замов и перекладывании их обязанностей на замов с приставкой «первый», что свидетельствует о величине нагрузке и размере ответственности. А чтобы народ не пугался, ожидая смутного времени и дележа власти, следовало добавить, что в случае форс-мажора и всех прописанных Уставом других причин (болезни, отсутствия и проч.) обязанности мэра будет исполнять первый зам, курирующий такое-то направление. Проще пареной репы, как сказали бы на завалинке простолюдины, далекие от тонкостей местного самоуправления.

Однако, к моему удивлению, внятный рассказ не последовал, а в зале началось нечто невообразимое. Этому изумился не я один. В. Бутусов, депутатство которого стартовало так давно, что краешком зацепило даже годы моей молодости, буквально взорвался, чем в корне изменил представления о Владимире Петровиче.

Прежде речь этого успешного бизнесмена неизменно напоминала мне накатывание теплых морских волн на летний берег, вызывая ощущение неги и абсолютного покоя. Что бы ни говорил Владимир Петрович в горсовете, я погружался в транс, усыпляемый удивительной модуляцией голоса В. Бутусова. А тут он просто рявкнул, усадив на место даже неугомонного В. Рыбакова. Тот, сказавший, что хотел, и занявший место в партере, желая еще что-то прибавить, обратился к начавшему выступать В. Бутусову: «Минуточку, я не договорил!». «Что значит – минуточку?! – гаркнул в ответ Бутусов. — Присядьте!!!». И Виталий Анатольевич сел и больше Владимира Петровича не перебивал.

А тот говорил, в общем-то, банальные вещи, которые народу почему-то были непонятны: что у него, В. Бутусова, хоть предприятие и небольшое, но тоже два первых зама. И никаких проблем в этой связи на производстве не возникает, поскольку продиктовано «удвоение» первых сложностью работы, которой в администрации целого города будет гораздо больше!

Однако В. Бутусова большинство и председатель В. Новиков почему-то не услышали. Возникло даже подобие «научной» дискуссии на тему нарушения языковых норм. Дескать, как это два первых? Первый всегда один! А за ним второй. Возникло ощущение, что людям вбили в голову клин. О чем, дескать, вообще можно рассуждать, если два первых?!

В зале уже не молчали, а гудели и кричали. Справедливости ради следует сказать, что не все. Однако солируют, как правило, не самые умные, а самые нахрапистые и веселые, которые и побеждают. Мне показалось, что своими криками они парализовали даже представителей администрации, которые в ужасе от происходящего (хотя к сессиям надо готовиться), забыли, что от них требуется. А нужно было сказать, что новая структура не предполагает двоевластия, мэр ее не допустит, зато улучшается управляемость и экономится бюджет. Всё! Депутаты наверняка бы вняли, за исключением тех, кто пришел развлечься, но эту категорию можно и должно урезонивать регламентными ограничениями и запретами.

Однако ни того, ни другого не произошло. Это меня удивило даже больше, чем балаган, вызванный формальным вопросом. Может, думал я, шумные депутаты только делают вид, что не понимают новой структуры? Может, ими двигает опасение, что при одном первом заме подарки нужно будет носить только ему, а при двух – объем даров удваивается, при том, что непонятно, кто из одариваемых – фаворит? Эту озабоченность можно разделить, мы живем в сложное время.

Но юрист администрации, вместо того, чтобы рассеять страхи, только погряз в «академической» языковой дискуссии, «пояснив» так: «Есть первый зам один… И есть первый зам еще один». Депутаты как-то недобро засмеялись, по всей видимости, укрепившись в мысли, что их хотят надуть. А когда тот же юрист произнес фразу «…В этой ситуации обязательства возлагаются на второго первого зама», клин, застрявший в некоторых головах, взорвался. «Второй первый» вообще уничтожил систему координат. Начался хаос.

Председатель горсовета В. Новиков собрал волю в кулак и попытался направить корабль с народными избранниками в правильное русло. Нужно было просто поставить предложенную структуру на голосование, прежде сказав команде несколько ободряющих и трезвых слов типа: «Братья! Отвечать за деятельность администрации, остающейся на берегу, все равно будет Ю. Парахин, который был, есть и будет в одном лице. А сколько и каких замов он хочет, его личное дело, была бы польза работе и выгода бюджету, за который ответит тот же Парахин!». Команда бы взвесила, успокоилась, а там, глядишь, и новая структура администрации приступила бы к полноценной работе.

В. Новиков и начал ставить вопрос на голосование, но поднялись депутаты И. Рыбаков и Е. Косогов. Регламент уже был выбран, все положенные вопросы заданы, но И. Рыбаков, раз тридцать, без остановки прокричавший: «Дайте депутату слово!», и выступивший до того раз пятнадцать, замерев с коллегой в положении «деревья умирают стоя», перекричали и перестояли В. Новикова.

Тот сдался, объявил перерыв, после которого вопрос о новой структуре администрации был снят и отправлен на доработку.

С перерыва депутаты вернулись спокойные, будто воды напились. Итог — утверждение структуры администрации города переносится на месяц. Месяц администрация, находясь в подвешенном состоянии, будет лишена возможности полноценно трудиться. Но как предлагал Ю. Парахин двух первых замов, так, сдается мне, и будет предлагать, поскольку управлять структурой ему. Хорошо, упрутся депутаты, будет один первый зам. Кому от этого станет легче?

В общем, плодотворно поработали нардепы в помощь антикризисному управляющему, которого недавно сами же и избрали.

Остальные вопросы рассматривали не в пример описанному спокойнее. Да и о чем спорить? О проекте бюджета будущего года? Его суть: «Бюджет бездефицитный, поскольку отсутствуют источники финансирования дефицита». Хорошая эпитафия на могилу нищего. Такая бездефицитность, честно говоря, не очень радует.

При такой жизни невольно пойдешь навстречу любой возможности сэкономить, если иметь в виду проблемы рядовых орловцев. Фракция КПРФ предложила коллегам в «Разном», никого не принуждая принимать окончательное решение, рассмотреть ситуацию с ярмарками на площади им. Жукова и Комсомольской площади, судьба которых не ясна, поскольку администрация не говорит ни да, ни нет. Но большинство предложение не поддержало.

На этой почве даже возник диалог между депутатом И. Рыбаковым, тоже выступающим за ярмарки, и утомленным председателем В. Новиковым. Это общение интересно как иллюстрация к удивительной пластике русского языка, который, даже вытесненный из узких рамок академичности, все равно остается прекрасен и понятен.

Игорь Анатольевич в запале крикнул в президиум:

— Люди хотят доступной и удобной пищи!

В. Новиков, слегка дрожащим голосом, давая понять, что ярмарки пока никто не закрывает:

— Зачем вы сейчас сами себя нервничаете?

Еще одна тема, на которую предложила обратить внимание фракция КПРФ, тоже была проигнорирована большинством. На камне в мемориале героев-танкистов из бригады полковника Катукова, фактически остановивших в октябре 1941 г. под Мценском немецкое наступление на Москву (мемориал подарен орловскому парку Победы Военно-историческим обществом), есть текст, который начинается так: «Гвардейцам–танкистам посвящается. В октябре 1941 г. в боях под Мценском Орловской области танковая дивизия Гудериана понесла серьезные потери…». Мемориал в парке Победы, считают коммунисты, должен рассказывать о танкистах Катукова, а не о Гудериане, упоминание которого, да еще первым номером, в данном месте вообще неуместно — не его память чтим!

Марки с Гитлером после скандала из Орла исчезли. Убрать фамилию Гудериан с памятника советским воинам пока не получилось. Большинство депутатов, судя по их вялой реакции и реплике из зала: «Уточните, что там написано!», на текст, похоже, внимания вообще не обратило.

Проблема, видимо, в том, что дареному коню в зубы не смотрят? Но поменяли же незадолго до сессии неуместного эскизного орла на стеле в том же парке Победы на орден Отечественной войны I степени? И ничего. Заметил несуразность с орлом коммунист И. Дынкович. А «выразил бы радость» или зевнул равнодушно — венчала бы стелу, посвященную нашей Победе над Германией, птица с немецкого герба. Стилизованная, конечно, но все же вызывающая сомнения в патриотичности и историчности подобного креатива.

Сергей Заруднев.