Анатолию Константиновичу Мищенко — 80! Ветеран труда, обладатель почетного знака ЦК ВЛКСМ «За отличие в труде», грамот Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, а также Всероссийского центра краеведения и туризма, обладатель приза «Золотой компас — 2006», трижды лауреат премии «За нравственный подвиг учителя», кавалер ордена Русской православной церкви Святого Благоверного князя Даниила Московского… В этом далеко не полном перечне общественных наград отражается по-своему уникальная судьба этого человека. На исходе советской эпохи про таких говорили: «Хранитель культурных традиций». После крушения советской государственности за таких людей власть и общественные патриотические организации ухватились как за спасительную соломинку, чтобы окончательно не потерять в мутном потопе «общечеловеческого» либерализма то, что мы теперь называем «цивилизационным кодом», «национальной идентичностью» и другими умными словами. Хотя в сущности всё просто: живёт человек на своей земле и воспринимает её как свою Родину, а жизнь — как непрерывный процесс во всех противоречиях, не деля его на «до» и «после».

Дед Анатолия Константиновича был убит кулаками в конце 20-х годов в его родном посёлке под Мариуполем. И не из советских учебников, а со слов родителей знал внук, что деду Степану ослепленные злобой люди всыпали зерно в распоротый живот. В то же время совсем не книжный образ этого человека предстаёт из семейных воспоминаний. В партию Степан Павлович вступил поздно, уже после 50 лет. А поехав однажды в Москву — то ли на партийный съезд, то ли на конференцию — вернулся в родной посёлок без полушубка. Оказалось, отдал его одному из участников, потому что тот был одет беднее его. «Мне кажется, дед воспринимал в те годы партию так же, как когда-то люди воспринимали первых христиан», — говорит А. К. Мищенко.

Его бабушка по материнской линии Фекла Павловна была верующей в полном, церковном смысле слова. Отец, Константин Степанович — фронтовик, ответственный советский служащий — уполномоченный Гослесоинспекции при госкомитете совмина СССР. После войны он занимался лесами на Орловщине, а позже — экспертизой древесины, поставляемой на орловские заводы, и ходил на службу в «совнархоз», располагавшийся в здании нынешнего музыкального колледжа. Но как вспоминает А. К. Мищенко, никаких антагонизмов с верующей тещей у него не было. Константин Степанович с пониманием относился к тому, что в его семье соблюдаются все посты и отмечаются православные Рождество и Пасха.

— Мама любила послушать песнопения пасхального крестного хода «Христос воскресе из мертвых…» — вспоминает Анатолий Константинович. — Поэтому в пасхальную ночь мы всегда ходили к ближайшей церкви на Афансьевском кладбище, ещё к той, деревянной. Постоим снаружи в сторонке и домой возвращаемся.

Можно представить, в какой атмосфере рос Анатолий: отец — советский госслужащий, мать Елена Александровна — библиотекарь, долгие годы проработавшая в главной библиотеке Орла и области, носившей тогда имя Н. К. Крупской,а значит, тоже не последний человек в советской идеологической системе. И в старинном орловском доме в Культурном переулке недалеко от Семинарского парка всё это уживалось с христианскими традициями, хранительницей которых была бабушка. По воспоминаниям внука, она была очень гостеприимной и хлебосольной. Вместе с дочерьми перед Пасхой выпекала до двух десятков куличей, чтобы раздавать людям, приходящим в дом. И заходили к ней и «божьи люди», и знаменитый орловский доктор В. И. Турбин, прихожанин той же церкви, что и бабушка.

Думаю, нечто подобное могли бы рассказать многие люди из поколения «детей войны», живущие в русской провинции. Советское и христианское тогда уживалось на бытовом, семейном уровне. Вероятно, потому, что в нравственном отношении это была во многом одна культура — нестяжательства, самоотверженного труда и, если хотите смирения. У одних — перед Богом и промыслом его, у других — перед временем и его заботами, которые нужно было нести на своих плечах. И то, и другое в сущности одно — непреходящий закон жизни. А про «руководящую и направляющую роль» коммунистической партии тогда, во времена детства нашего героя, даже с трибун не говорили. Больше — делали!

Пришла пора и, как всякий советский юноша, Анатолий Мищенко был призван в армию. Точнее — на Краснознаменный Тихоокеанский флот. Служил он, правда, не на воде, а на суше. Это было время, когда советская система социальных льгот расширялась и позволяла военнослужащим срочной службы поступать в вузы до демобилизации. Сдал успешно экзамены — пожалуйста, учись, не дослужив срок, ну, а не поступишь — возвращайся в часть. Анатолия Мищенко приняли в Уссурийский государственный педагогический институт. Проучился он в далеком краю год и вернулся в Орёл. Здесь тоже был педагогический вуз. После досдачи некоторых экзаменов Анотолий был зачислен на второй курс историко-филологического факультета.

Но Уссурийск сыграл свою роль в судьбе А. К. Мищенко. Там он всерьёз заинтересовался краеведением. Местный профессор организовал студенческий факультатив и сумел привить своим слушателям интерес к топонимике — истории географических названий. Мищенко и свою дипломную работу по педагогике посвятил эстетическому воспитанию учащихся средствами краеведения.
И работая по распределению в Муравльской сельской школе (в те времена — Кромской, ныне — Троснянский район области), и позже, когда преподавал русский язык и литературу в орловском машиностроительном и Учетно-кредитном техникумах, Анатолий Константинович не оставлял своего увлечения краеведением. Не случайно в конце концов педагогическая деятельность привела его на Областную станцию юных туристов, которая позже стала называться Центром детско-юношеского краеведения, туризма и экскурсий. Здесь Мищенко проработал более 10 лет. На его счету сотни километров краеведческих походов со школьниками и студентами, три десятка школьных музеев — боевой славы и литературно-краеведческих.

Вспоминая свое детство, Анатолий Константинович говорит, что ни поститься, ни молиться его дома никогда не заставляли. Но мама и бабушка тепло верили. И он рос и формировался в этой атмосфере «благоговения перед идеалом». Благоговели мать, бабушка, и — это чувствовал Анатолий — многие из тех, кто жил до них. Целый народ на протяжении столетий! Тут уж не отмахнуться от этой культуры как от «устаревшего», «никому не нужного» прошлого.

Очень важно — увидеть в руках близких кончик ниточки, которую они не рвут, а бережно тянут из давно ушедших веков. Тогда и сам почувствуешь себя звеном в цепи и не захочешь рубить по живому под влиянием минуты и «злобы дня». И вполне закономерно, что Анатолий Мищенко, долгие годы занимавшийся краеведением, однажды отправился на поиски источника христианского просветителя вятичей Кукши.

Координаты поиска были весьма приблизительными. Известно было лишь название ближайшей деревни, которая давно исчезла с лица земли, и что колодец, вырытый, по преданию, самим подвижником, находится где-то в овраге. Даже местные старики, живущие в окрестных деревнях колхоза «Рассвет», не могли точно указать, где это место. Но Мищенко, поработавший в архивах, знал наверняка — колодец есть, сохранился, и было время, когда почтить память святителя Кукши собиралось возле источника до двух тысяч русских людей. Значит, не все так просто в нашей истории! И Мищенко с группой студентов пединститута нашёл то, что искал. Запомнилось Анатолию Константиновичу, что председатель местного поселкового Совета тогда сам попросил его пригласить духовенство, чтобы отслужили у колодца молебен. А пока епархиальное начальство решало организационные вопросы, местные власти, как смогли, обустроили подходы к источнику. Было это уже в начале 90-х. Постсоветское общество интуитивно искало духовную опору, потерянный кончик ниточки, чтобы не распасться на несобираемые атомы.

В начале нового 21 века А. К. Мищенко пригласили на работу в Орловский институт усовершенствования учителей. Здесь он возглавил им самим и созданный кабинет духовно-нравственного образования учителей.

Это было время, когда Русская православная церковь и часть педагогического сообщества искали пути друг к другу. Многим было ясно, что школа не может вырастить достойную смену уходящим поколениям без духовно-нравственного воспитания детей. И что основы этого воспитания лучше искать в православии, сочетающем в себе очень важный с точки зрения педагогики подход к человеку: с одной стороны, провозглашая его абсолютной ценностью, а с другой, признавая его несовершенство. Эта «любовь без культа» при наличии абсолютного идеала — Христа — позволяла оплодотворить процесс воспитания идеей преображения человека, причем на основе конкретного исторического примера, а не абстрактных идей.

Но с чего начать? В какой форме донести всё это до детей? Как заинтересовать их в предмете изучения? И тут Анатолию Константиновичу Мищенко и пригодился его советский опыт «воспитания учащихся средствами краеведения». Ведь, собственно что такое краеведение? Это подробности истории, найденные по соседству. В этих подробностях история оживает, облекается в плоть и кровь. Ярче и понятней становится подвиг защитников Родины или, скажем, творчество великих писателей. Ну, а история русского православия, если рассмотреть её на примерах судеб наиболее ярких деятелей Церкви, проявивших себя на Орловщине? И Мищенко вместе со своими единомышленниками — школьными педагогами — нашел богатейший краеведческий материал на эту тему, который стал основой первых программ духовно-нравственного образования в нашем регионе.

На тот момент речь шла лишь о факультативных занятиях, то есть не обязательных для всех учащихся. Но в Калуге, Белгороде, Тамбове и других городах Центрального федерального округа ежегодно проводились широкомасштабные педагогические конференции, организованные Русской православной церковью. На этих форумах обсуждалась стратегия и изучался уже наработанный опыт духовно-нравственного образования в самых разнообразных его формах. Участники и организаторы надеялись привлечь внимание первых лиц государства к вопросу о необходимости скорейшего введения обязательного школьного предмета под условным названием «Основы православной культуры». А. К. Мищенко, как главный методист орловской области в этой сфере, возглавлял делегации орловских учителей на этих форумах. Представлял он и собственные работы. Потом они были изданы нескольким отдельными книгами, которые православные учителя используют как необходимое подспорье в работе с детьми. Например, издание «Вечный круг календаря». В нём в хронологическом порядке предоставлена информация обо всех православных и, что немаловажно — светских праздниках, имеющих широкое патриотическое значение. «Святыни Орловской губернии», «Памятники воинской славы Орловщины», «Подвижники веры и благочестия, в Орловском крае просиявшие» — вот далеко не полный перечень краеведческой литературы, автором которой является А. К. Мищенко.

К сожалению, не всё получилось, как задумывалось. Либеральное лобби в отечественном образовании свело идею духовно-нравственного образования в современной российской школе к ограниченном курсу во втором полугодии четвёртого класса начальной школы и в первом полугодии пятого. Для большинства учащихся этот выхолощенный «ликбез» проходит почти незамеченным. Но те из учителей, кто всерьез отнёсся к поставленной когда-то задаче, до сих пор звонят Анатолию Константиновичу.
Будучи членом нескольких общественных организаций патриотического направления, в том числе «Детей войны», А. К. Мищенко до недавнего времени занимался активной общественной деятельностью.
Но время неумолимо. Вот и внуки уже подросли. Ещё немного, и они вступят во взрослую жизнь. Оба вместе с родителями живут и учатся в Москве.

…Мы сидим за столом в квартире А. К. Мищенко и рассматриваем фотографии из семейного архива. Если не считать снимков, сделанных относительно недавно на Святой земле, то весь фотоархив Анатолия Константиновича — это эпизоды жизни советского человека: армия, учёба, туристические походы и поездки по историческим местам России. Мищенко перебирает старые фотографии. А над ним в углу красуется образ Троицы Ветхозаветной — тот, который связан с именем Андрея Рублева и который когда-то Анатолию Константиновичу подарили благодарные учителя, слушатели его курсов. И я не чувствую никакого противоречия: вот жизнь человека, а вот — вечность. Главное, чтобы человек о ней помнил, не так ли?

Андрей Грядунов.