Ни для кого из нас, в общем-то, не секрет, что экономика России продолжает разрушаться, и это невозможно скрыть ни за каким официальным оптимизмом государственного телевидения. Но когда реальное положение дел описывают специалисты с цифрами и фактами в руках, то волосы всё-таки встают дыбом.

Вот и 10 июня 2020 года на «Правительственном часе» в Госдуме после доклада Министра промышленности и торговли Д. Мантурова выступил первый зам. председателя комитета ГД по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству, секретарь ЦК КПРФ Н. Арефьев. И то, что он рассказал, прозвучало просто убийственно для нашего правительства и олигархического режима в целом.

После вступления в ВТО промышленность России резко пошла на спад и падает по сей день. Если в советское время мы производили 65 тыс. комбайнов в год, то теперь 5—7 тысяч, станков металлорежущих было 74 тысячи — стало 3—4 тыс. в год, и так по всей номенклатуре. Объявили импортозамещение, но оно ничего не изменило!

В 2019 году импортозамещение в промышленности сошло на нет: предприятия не преодолели зависимость от зарубежных компонентов и оборудования. В Российском экспортном центре (РЭЦ) сообщили об изменении парадигмы: теперь во главе угла не столько импортозамещение, сколько расширение экспортного потенциала. Проблема же внутреннего рынка состоит в том, что он не обеспечивает достаточного спроса.

Основное препятствие для импортозамещения в закупках российскими предприятиями машин, оборудования, комплектующих и материалов — это отсутствие российских аналогов. Но вместо того, чтобы налаживать собственное производство этих аналогов, правительство наступает вновь на те же грабли и разрабатывает нацпроект «Международная кооперация и экспорт», который предполагает выделение из бюджета в течение шести лет почти 1 трлн. руб.

Нет нужды спорить, кооперация нужна, но импортозамещение было заявлено для того, чтобы уйти от зависимости от других государств, которые наложили на Россию санкции. А теперь опять лезем в ту же петлю!

Масштабы импортозамещения были максимальны в начале 2015 года, потом этот процесс стал постепенно затухать. Так, в 2015 году около 30% предприятий сообщали о сокращении физической доли импорта. Но к концу 2018 года доля предприятий, проводящих импортозамещение, составляла не более 10%. Импортозамещение логичным образом затухло.

В России отсутствует четкая экономическая политика: нет понимания, в каком положении мы сейчас находимся, куда мы пойдем дальше, что нам предлагает экономический блок.

При этом, как следует из данных Росстата, с 2014 года и продовольственные, и непродовольственные товары в стране подорожали почти в полтора раза. Более конкретный пример — цены на новые легковые автомобили в России за последние пять лет выросли на 76%, сообщало агентство «Автостат». Для сравнения: с 2014 года рубль в России подешевел по отношению к доллару почти в два раза. Разве это — импортозамещение?

Сегодня российская экономика занимает в объеме мировой около 2%.
Промышленность не развивается. Удельный вес обрабатывающей промышленности в ВВП в 1999 г. составлял 32%. Сегодня — 14,1%. Доля машиностроения в обрабатывающей промышленности составляет 16,5% или в объеме ВВП — 2,16%, в объеме промышленности — 6,5%.

В экономически развитых странах доля машиностроения в объеме промышленности достигает 35—50%, в СССР была 40%. Пороговым с точки зрения экономической безопасности является уровень в 30%.
На протяжении 19 лет ежегодно закрывалось от 100 до 300 заводов и фабрик, в том числе стратегического назначения. Процедура банкротства как инструмент уничтожения и сегодня работает в автоматическом режиме.

Если с 2005 года по 2015 снижался прирост числа предприятий с 80% до 35% в год, то начиная с 2016 года началась ликвидация предприятий и коэффициент ликвидации в 2017 году составил 135%, в 2018 — 154%, в 2019 — 156%. По итогам карантинных мер эти цифры удвоятся.

Индекс предпринимательской уверенности в России за последние 10 лет только однажды находился в положительной зоне, и то совсем недолго. Весь рост экономики сейчас сконцентрирован в бизнесе по экспорту сырья, а также в финансовом секторе, который обслуживает экспортеров и занимается инвестициями в долговые бумаги.

Именно поэтому с 2012 по 2014 г. промышленность имела незначительную, но положительную динамику. С 2015 года, когда объявили импортозамещение, пошло падение, а с 2017 года — рост на 2%, выведенный путем изменения методики статистического учета. Точно такая же ситуация и в отрасли машиностроения. При этом рост цен производителей промышленной продукции составлял с 2013 года — 3,5%, 6,3%, 12,1%, 7,5%, 8,4%, 11,7% — в 2018 году.

Похоже, что импортозамещение не улучшило динамику промышленного производства. Это, кстати, демонстрируют и другие показатели.

Доля продукции высокотехнологичных и наукоемких отраслей повысилась за 5 лет всего на 0,5%.

Уровень использования среднегодовой производственной мощности за 19 лет стал в среднем составлять 50%. В тракторостроении — 12%, станкостроении — 14%, производстве подшипников — 27%. Вот резервы! И никаких инвестиций не надо!

Однако за 19 лет доля добывающей промышленности и нефтепереработки в ВВП в текущих ценах выросла на 2,6 п. п. ВВП, тогда как доля обрабатывающей снизилась на 2,8 п. п.
Чтобы дать оценку импортозамещению, необходимо проанализировать некоторые макроэкономические показатели.

Ввод в действие ОПФ в обрабатывающей промышленности довольно незначительный. В 2017 году был на уровне 1,7 трлн. рублей, в 2019 году — 2 трлн. рублей или на треть меньше, чем в добывающей отрасли. Коэффициент обновления — 5,7, коэффициент выбытия — 0,7. Необходимо отметить, что в отрасли финансов и страхования коэффициент обновления — 12,6. Поэтому, когда мы говорим об импортозамещении, мы должны предполагать, что создаются новые производственные мощности, идет рост стоимости ОПФ и значительный коэффициент обновления. Но, к сожалению, ни того, ни другого нет.

Степень износа всех фондов промышленности не меняется и равняется 46,8%, что соответствует уровню 2007 года. Процент износа не сокращается, значит, идет простое замещение. Растет объем полностью изношенного оборудования, и в 2018 году его объем составлял 18,7%, в обрабатывающей промышленности также наблюдался рост все эти годы, который достиг 18,2%. Все это говорит о том, что нет масштабного строительства новейших заводов и фабрик. Промышленность поддерживается на одном уровне. Этому соответствует и потребление электроэнергии: в 2008 году было — 1 022 746 млн. кВт, в 2019 году — 1 110 050 млн. кВт.

Производство пищевой продукции растет с 2014 года и в 2019 составило 104% по отношению к предыдущему году. Производство легкой промышленности имеет скачкообразную динамику — то рост, то падение. К примеру, производство тканей в 2014 году было без роста, в 2017 году дало рост на 10%, а в 2019 году упали до уровня 92%. Зато импорт текстиля и обуви составил 7,2% от объема всего импорта. По производству одежды идет снижение с 7% в 2016 году до 100% в 2019 году. А ведь это главные позиции импортозамещения, как способ изъятия денег у граждан в обмен на товары. Но этого не происходит. Производство меховых изделий сократилось до 61%, обуви — 99,1%, моющих средств — 98%, столовых приборов — 88%.

По данным прошлого года, мы выпускаем чулочно-носочных изделий по паре на человека в год, по одной штуке трикотажных изделий. Что касается пальто, то их наша промышленность шьет по одному на 140 человек, куртки — по одной на 70 человек, а женских платьев — по одному на 19 женщин!

Объявлена цифровизация! Тогда почему компьютеры выпускаются в 2017 и 2018 годах с падением объемов до 98% и только в 2019 году вышли на рост 108%? Выпуск электрооборудования — фактически без роста, аккумуляторов — скачкообразно. То есть не видно никаких программных движений вперед.

Еще хуже в машиностроении. Эта отрасль стоит на одном месте уже 6 лет. Подшипники, электродвигатели, без которых невозможно создать современную машину, выпускаются в микроскопических сериях. Тракторы — 7 тыс. шт., комбайны зерноуборочные — 4—5 тыс. шт., станки металлорежущие — 4 тыс. штук. Все это СССР выпускал в 10—20 раз больше, теперь — закупается по импорту. Зато в объеме импорта машины и оборудование составляют 45,8%.

Как влияет процесс имортозамещения на объем импорта? Никак не влияет! В 2015 году, когда объявили импортозамещение, доля импортных потребительских товаров в товарных ресурсах розничной торговли составляла 38%, и посмотрите статистику: в 2019 году — тоже 38%. Ничего не изменилось, замещения нет!

Объемы производства тоже не заявляют об импоротозамещении. Если в 2015 году было падение промышленного производства, в 16 году — рост 0,4%, то дальше изменили методику статистического учета, и рост увеличился на 2% с изменениями только в десятых долях. По идее, за пять лет импортозамещения объемы должны были вырасти, как минимум, на 10%, но этого не произошло, и все макроэкономические показатели говорят, что импортозамещения нет!

Как уже было отмечено выше, причиной торможения развития импортозамещения является низкий покупательский спрос. Конечно, он зависит от многих причин, но одной из них является отсутствие отечественной торговли как проводника отечественных товаров.

Динамика такова. В 2005 году торговых организаций было 366 тысяч, в 2019 стало 254 тысячи. Индивидуальных предпринимателей было 1,4 миллиона, стало чуть больше миллиона. Розничных рынков было 5800 единиц, осталось 967, а торговых мест было 1,2 миллиона, осталось 251 тысяча.

Зачем это сделано — понять трудно, но, похоже, не от большого ума. Супермаркеты хороши, но торговые точки, расположенные в непосредственной близости от жилья, все-таки лучше! В стране проблема с овощами, после Советского Союза их перестали выращивать в промышленных объемах, и они идут по импорту. Но зачем закрыли колхозные рынки, зачем душат индивидуальных предпринимателей — не понятно!

А в результате к нам постоянно поступают письма от сельских тружеников с жалобами на торговые сети, которые либо не принимают продукцию, либо покупают по цене ниже себестоимости. Напомню всем известный факт, как даже этой весной фермер запахал 6 гектаров редиски, которую у него никто не взял, потому что торгуют израильской!

Но это, так сказать, всё происходило в «мирное время», а что будет с экономикой и, особенно, промышленностью, сейчас, в пору коронавирусной пандемии?

По данным Росстата, промышленность в апреле просела до 93,4%, по сравнению с апрелем прошлого года, безработица поднялась до 5,8%, число зарегистрированных безработных поднялось с 700 тысяч до более 2 миллионов. А всего не работают около 8 миллионов человек.

5 триллионов, которые правительство собирается выделить на компенсационные меры, положение не спасут.

В марте 2020 года, перед карантином, экономика России была на грани рецессии. 7 лет стагнации и снижения уровня благосостояния населения дали свои результаты. К этому прибавились мировой экономический кризис, снижение более чем вдвое мировых цен на углеводородное сырье и топливо, падение курса рубля и коронавирусная пандемия.

Потери от этих факторов очевидны. Повышение курса иностранных валют на 14% при соотношении уровня импорта к ВВП в 15% увеличивает инфляцию на 5,5% по году! Два месяца карантинного отпуска дают падение ВВП на 5,2%. Снижение цены на нефть и газ сократит ВВП по базовому сценарию на 14%. Падение ВВП с учетом падения стоимости реализованных товаров составит 3,8%.

В результате ВВП России в 2020 г. снизится на 22,6%, или на 20 трлн. руб.

При падении ВВП на 22,6%, доходы всего населения страны, в среднем, должны снизиться на 12%, или 13 трлн. руб.
Однако план восстановления экономики предусматривает всего 7,3 трлн. рублей. При этом бюджетные средства составят всего 5 триллионов рублей. А 2,2 триллиона пойдут на нацпроект «Инфраструктура».

Нет, такие деньги экономику не спасут! Нужны вливания, как минимум, 12 триллионов рублей, и такие средства есть. В России ФНБ за время карантина вырос до 12,5 триллиона рублей, золотовалютные резервы составляют 570 млрд. долларов, и скупиться здесь ни к чему — речь идет о благополучии народа и страны, а важнее этого ничего не должно быть.

Нужно производить товары, продовольствие, и это главное! Финансовые спекуляции ничего не дают ни государству, ни миру, они приносят баснословные барыши только отдельным спекулянтам. Реальный же сектор экономики способен одеть и накормить мир, создать благополучие всем людям, и такая экономическая политика верна! Такая политика была в СССР. Такая политика создает благополучие белорусскому народу, Китайской Народной Республике, Вьетнаму и другим странам! Такую политику одобряет Коммунистическая партия Российской Федерации.

Н. Арефьев,
первый зам. председателя
комитета ГД по экономической политике, промышленности,
инновационному развитию
и предпринимательству,
секретарь ЦК КПРФ.