Хор Турецкого в Орле — не новость. Этот коллектив бывал в нашем городе с концертами. Но на этот раз ожидалось нечто необычное — «Праздник песни», «Народное караоке». Знаменитый хор обе­щал исполнить песни, популярные у нескольких поколений, петь вместе со зрителями на главной площади города.

Одна знакомая журналистка перед началом концерта сказала мне с улыбкой, что если бы речь шла о ее сибирских родственниках, то реакция их была бы вполне предсказуемой: раз собрались вместе, то уж запоют обязательно. Когда-то и в Орле было так. А вот какой будет реакция публики теперь? Чтобы узнать ответ на этот вопрос, редакция и послала меня на площадь им. Ленина четвертого сентября вечером.

В семь часов, когда трое «делегатов» хора еще отвечали на вопросы журналистов, площадь была полупуста. «Как стемнеет, она наполнится», — уверенно сказал один из участников короткой пресс-конференции. И оказался прав.

Сумерки и толпа сгустились одинаково незаметно. Но общенародного пения пока не получалось. Журналисты видели, как перед началом шоу куда-то ближе к сцене провели большую группу студентов. «Це подставные», — пошутил тогда кто-то из коллег. И, похоже, теперь пели вместе с хором Турецкого именно они.

Мы стояли ближе к памятнику Ленину. Публика вокруг была все больше возрастная: от тридцати и старше. Правда, чуть впереди группа совсем юных парней и девчат удивительно слаженно танцевала под каждую мелодию. Были и глубоко пожилые люди, были и семьи с малолетними детьми. Но волны общего пения не доносились до нас от сцены ни тогда, когда заводилы на ней грянули «Госпожу удачу», ни когда запели «Ехал я из Берлина.., ехал мимо Орла». И даже не «Смуглянка» «завела» площадь. Кто-то рядом подхватил «Не думай о секундах свысока…», когда Михаил Турецкий предложил помянуть недавно ушедшего И. Кобзона. Но всё это были лишь отдельные всплески…

Незримая плотина общей скованности была прорвана и площадь задышала песней лишь тогда, когда со цены раздалось: «Забота у нас простая, забота наша такая…». Это было так неожиданно и так захватывающе, что, кажется, никто не удержался. И хотя Михаил Турецкий предварительно попросил поднять руки тех, кто родился в СССР, всё равно, похоже, никто не ожидал, что откликнется именно на «Песню о тревожной молодости». Турецкий предложил петь только «рожденным в СССР». Но когда зазвучали первые аккорды, одна девчушка, по виду — старшеклассница, пришедшая на концерт вместе с родителями, воскликнула с восторгом и наигранной обидой: «А я тоже хочу это петь!».

Сила инерции оказалась настолько велика, что практически без паузы вслед за «Песней о тревожной молодости» площадь спела: «И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди…». И когда над сценой в лучах софитов вдруг вырос Ленин — «такой молодой» с характерно простертой рукой, это было воспринято, как удачная метафора. Странное дело, образ вождя мирового пролетариата в эти мгновения был действительно вдохновляющим. Или мне только так показалось?

Михаил Турецкий «зажигал». Сначала он явно подыгрывал толпе, утверждая, что своей музыкальностью и любовью к песне Орёл уже перещеголял многие города России, где побывал хор со своим проектом «Праздник песни».

— Не надо лести! — крикнула, смеясь, молодая женщина рядом с нами.

Но когда ведущий обмолвился, что наш город всё-таки еще уступает Владимиру, который два дня назад поразил Турецкого своей песенной отзывчивостью, тут, похоже, не было ни тени лукавства.

Я был во Владимире. Там на главной пешеходной улице, подобной нашей Ленинской, играют «живьём» скрипки и саксофоны. Молодые люди там собирают толпы слушателей добротной инструментальной музыкой и сами упиваются ею. У нас же в лучшем случае — бренчат на гитарах фанаты пресловутого «русского» рока — этого музыкально-песенного направления, сыгравшего свою роль в разрушении СССР.

Но вечером 4 сентября Орел, похоже, изо всех сил тянулся за бывшей столицей Руси. Турецкий полушутя-полуторжественно провозгласил со цены, что усложняет задачу, и предложил орловцам спеть… по испански. Сначала все притихли от неожиданности, но потом, когда услышали мелодию знаменитой «Бесаме», вдохновились настолько, что сумели довольно дружно и массово спеть припев. Турецкий подсказывал испанские слова, и площадь их старательно повторяла. А мелодия, как оказалось, всем была хорошо знакома.

— Какой замечательный народ! Да ему просто нужна мотивация, — Турецкий шутил. Но очень хотелось думать, что это не только ради «красного конферанса» сказано. Хотелось верить, что мы — всё еще народ и что действительно еще на многое способны.

— Андрей Евгеньевич! Какой замечательный регион вам достался!

Лучшего повода для появления на сцене врио губернатора и придумать было нельзя. Вот уж поистине рекламный ход хорош тогда, когда тонка граница между замыслом и искренним пожеланием успеха.
Но всё это было невозможно без песни, которая ведь действительно «строить и жить помогает». И объединяет!

И Клычков спел вместе с хором Турецкого и горожанами знаменитую «Надежду». И, насколько я смог расслышать, не фальшивил.

Дни стали короче. В темноте сентябрьского вечера быстро утонул окружающий город. Была только площадь и ярко освещенная эстрада на ней. И подумалось: что, если бы 27 лет назад не случилось геополитической катастрофы, как назвал распад Союза ССР нынешний президент России! Что, если бы сохранился и социалистический уклад жизни в нашей стране! Ведь всё могло быть так же: и этот вечер, и песни, и напористый конферанс Турецкого в традициях старой, нашей общей Одессы. И даже дружеский шарж на Ленина в исполнении одного из певцов хора — тоже мог бы быть в обществе эволюционирующего социализма, где, при сохранении неких незыблемых и основополагающих экономических и нравственных норм, расцветала бы подлинная свобода — творчества, мысли, доброй шутки и даже хозяйственной частной и честной инициативы. Свобода для всего, что во благо человека и общества, что их возвышает и делает ближе к Первообразу. И для самого этого понятия нашлось бы место в эволюционирующем социализме. А почему нет, если его целью является подлинное развитие?

Но концерт окончился, и мгновения назад такой дружный, спевшийся народ опять рассыпался на атомы и группы атомов. И вспомнилось и про пенсионную реформу, и про платное высшее образование. И про то, что работать негде в родном Орле, и что даже такси уже может не приехать по вызову, потому что кризис.

А за Ленинским мостом нас ждал самый что ни на есть «реализм действительной жизни» — скопление иномарок, грохочущих шаманскими ритмами так называемой «клубной музыки». А между машинами в этих пробивающих мозг звуках, разбавленных матерком, — совсем «зелёная» орловская молодежь. Эти уж точно не будут никогда петь, даже под влиянием минуты, ни «Песню о тревожной молодости», ни «Бесаме», ни даже «Yesterday». И что они запоют, когда вырастут?.. Даже страшно подумать. Может быть, в Сибири, во Владимире или где-нибудь в Ярославской области нет таких разительных контрастов?

Андрей Грядунов.