Ничем не выдающийся с точки зрения общепринятых рейтингов известности и популярности гражданин Андрей Александрович Козелков — житель города Москвы, родившийся там в 1975 году, то есть человек уже достаточно зрелый, написал, точнее, издал 500-страничную книгу о деревне, название которой даже жителям Орловской области, подавляющему большинству этих жителей, ничего не говорит — деревне Закопе Новосильского района Орловщины.

Это достаточно распространенное, хотя и не массовое, явление, когда сельский житель, «выбившийся в люди», заработавший какие-то деньги, достаточные для того, чтобы тратить их не только на хлеб насущный, и уехавший со своей малой Родины, возвращается на нее хотя в качестве автора воспоминаний; каких-то краеведческих, окололитературных изысков, позволяющих излить тоску, вызванную расставанием с тем, что когда-то было главным и единственным, и отблагодарить за все, что было в прошлом, и без чего не было бы настоящего, и не будет будущего.

Но малая Родина Андрея Козелкова — Москва. В Закопе, родном для отца и матери, он бывал только в детстве, на школьных каникулах, потом после армии, потом стал приезжать каждый год уже взрослым человеком. А теперь вот написал книгу…

Оговорка «издал» (настоящий издатель — Светлана Зенина, г. Орел) объясняется тем, что значительная часть этого гигантского фолианта воспоминаний, размышлений, архивных документов и прочего состоит из фотографий; фотографий, по всей видимости, всех жителей Закопа, которые автор сумел собрать. Фото разного времени — от середины 20-х прошлого века, когда деревня по решению Советской власти возникла, до наших времен, когда она, вместе с властью, ее создавшей, умерла.

В этом есть какая-то почти мистическая глубина — населенный пункт, просуществовавший один, очень короткий, по историческим меркам, временной период, но книга московского жителя Андрея Козелкова не об этом.

А о чем? Заинтересовавшись самим фактом появления этого труда (зачем москвичу тратить время и деньги на подобные проекты, принимая во внимание, что в Закопе он не родился), я листал толстенный том, выполненный на дорогой бумаге, снабженный самыми разными иллюстрациями, сначала с отстраненным краеведческим интересом: что за Закоп, когда возник, почему, что там любопытного; я затем принялся грустнеть по мере того, как чтение и изучение книги продвигалось все дальше.

Я понял, что Закоп — это обычная, довольно маленькая орловская деревня, в которой ничего интересного, если подходить к этому слову с точки зрения написания увлекательных произведений, не происходило. Конечно, жизнь каждого человека — как роман, и даже один день из этой жизни, если очень постараться и вложить в осознание прожитого и проживаемого много, тянет на философское исследование, но для его создания нужно быть гением.

Скажем так: Андрей Александрович Козелков такой задачи перед собой не ставил. Он вообще не писатель и ограничиться собирался, как сам рассказал, поначалу одними фотографиями. Так собирают фотоальбом для друзей, семьи, выпускного класса. Он начал и увлекся.

А я читал, листал его работу и понял, что держу в руках, по сути, хроники умершей деревни. Эта правда: была, и нет ее. Остались только свидетельства, следы в памяти. Но странное дело, грусть от осознания этого факта сменилась в итоге каким-то иным чувством. Деревня умерла, ее нет, а на душе, когда переворачиваешь последнюю страницу, вопреки всему, не уныние, не тоска и даже не первоначальная названная грусть. На душе — тепло от ощущения надежды.

…Представьте, что вы пишите о всех, кто вам дорог. Это не обязательно ваши близкие, это ваши хорошие соседи, ваши друзья, ваши знакомые, все, рядом с кем проходила ваша жизнь. Но ведь автор в Закопе, которого уже нет, не жил, если понимать под этим словом постоянное место жительства. Он там только бывал, если можно так сказать.

Во время нашей телефонной беседы с Андреем Александровичем я хотел понять одно — чем эму этот Закоп дорог. Я внимательно просмотрел книгу: люди жили трудно и небогато, никаких ярких, выбивающихся из привычной повседневности событий в деревне не происходило, все как у всех: рождение, труд, смерть, обычные горести и обычные, ничем не выдающиеся радости.

И природа самая обыкновенная для Орловщины — поля, леса и перелески. Вот вы бы написали 500-страничную книгу, потратив на собирание материала три года, про деревню, в которой просто бывали?

А Андрей Козелков написал. Видимо, он сам размышлял на эту тему — зачем? — не раз, поэтому ответил довольно быстро и уверенно, согласившись, что ничего необычного в его Закопе нет. Он сказал, перескажу: у каждого человека, и психологи об этом говорят, есть место на земле, где тебе особенно хорошо, куда приезжаешь, когда одолевают проблемы; место, где всегда комфортно. Таким местом для нашего московского автора является деревня Закоп.

Вряд ли всему «виной» — воспоминания детства, которые почти у всех радостные и приятные; Андрей в юные годы и в столице наверняка не скучал. Дело в другом. В том, что объяснить рационально невозможно. Андрей Александрович и не пытается это сделать.

Он делает другое. Летом катается по Закопу и окрестностям на велосипеде, зимой — на лыжах (один и с друзьями). Он построил в пустой деревне дом, обновил колодец. Это, кстати, очень хороший, яркий символ происходящего сегодня в русской деревне — стоит новый сруб колодца, вода в котором, увы, застаивается, потому что людей в деревне или очень мало или нет совсем, бывают только наездом — не выбирают воду, чистые ключи заиливаются.

Теперь вот издана книга, на которую у автора порядка сотни предзаказов от бывших жителей Закопа, которые разъехались со своей малой Родины, осев в самых разных городах нашей непостижимой страны.

Книга написана с такой любовью к самым простым, ничем, повторюсь, не примечательным людям, что это просто ставит в тупик. Ищешь какие-то приемы и не находишь ничего, кроме любви к человеку — рядовому, обычному, и любви к месту, где он жил — деревне Закоп, которой уже нет. То есть она есть, но людей в ней не осталось.

Тринадцатую главу этой книги про исчезнувшую деревню и тех, кто в ней жил, я процитирую практически полностью. Она небольшая и очень мне нравится. Я даже поинтересовался у автора, а не помогал ли ему кто-то из профессиональных литераторов ее, эту главу, сочинять. Андрей Александрович уверяет, что нет, никто не помогал.

Вообще, тексты для книги он сочинял интересно — «не было такого, чтобы сел за стол, включил лампу и начал писать» — рассказывает автор. Сочинял, где придется, даже в метро по дороге на работу — записывал какие-то мысли, расшифровывал и отцифровывал телефонные записи-разговоры.

Глава 13 «А что дальше?»:

«Яркое безмолвие, бескрайняя тишина, особый воздух пьянящей свободы на единственной деревенской улице — Ломовской. Надышаться просто невозможно. По весне ярко-зелёный ковёр заливных лугов стелется под ногами. Пока трава ещё невысокая, можно пройтись по улице и вдохнуть аромат цветущих садов. Соловьиные пьесы душевно исполняются почти под окном деревенского дома. Тёплый майский ветерок гонит прочь все грустные мысли, глаза отдыхают при взгляде на бескрайние родные просторы.

Лето — жужжание насекомых, оводов, слепней, стрекотание кузнечиков. Встаньте ранним туманным утром с восходом солнца и послушайте концерт лесных птиц! В жаркие дни всегда можно спрятаться от солнца под кронами деревьев… Бывает, что на Заверху поливает дождь, тёмные тучи гуляют стороной, а Закоп обходит непогода. Ну а если уж прольётся, то как из ведра, и тогда непроходимость чернозёмных дорог, удалённость от цивилизации ощущаются в полной мере. Откуда-то издалека в жатву или пахоту доносится с полей шум работающей техники.

Осенний лес одевается яркими красками. Орловская глубинка награждает нас ягодным урожаем: калина, боярышник, шиповник, тёрн. А зимой особенно красиво, морозно и радостно, что есть ещё места, где не ступала нога человека. Шутка, конечно, но зимой по заснеженным дорогам на Закоп действительно не проедешь. Поэтому если живёшь в деревне, то двери в доме можно не закрывать. Да и в другие времена года встретить человека в посёлке ныне большая редкость, впрочем, как и транспорт.

Зарастают травой-лебедой накатанные тропы. А сколько их раньше было! Деревню всё реже и реже навещают бывшие её жители, те, кого «…родина щедро поила берёзовым соком»! Давно не слышен гудок «дойки». Не поют петухи на заре. Скучают покосившиеся избы по соседским разговорам, тоскует деревенская одинокая дорога по стаду домашней скотины. Сегодня жизнь на Закопе остановилась… Нет, я не хочу сказать, что её нет, она как будто бы замерла в вечном покое на фоне великолепной русской природы. И ты чувствуешь себя словно на вершине мироздания и задаёшь себе вопросы: «Когда-нибудь эта земля возродится?» и «Что будет здесь лет через сто?»

Впечатлениями от знакомства с книгой
Андрея Козелкова «Встреча на Закопе»
поделился Сергей Заруднев.