В странное время мы живем: с одной стороны, отовсюду льется информация о том, как разоряют страну стяжатели разных мастей и калибров, а с другой — нет-нет, да и услышишь: люди сами приводят в порядок «свою планету», не дожидаясь ни богатых спонсоров, ни милости от властей. Когда-то в Орле пенсионеры супруги Ивановы буквально «выходили» по чиновничьим кабинетам часовню во имя Александра Невского, которая теперь украшает 909-й квартал города. А недавно в Болхове активисты местного отделения Всероссийского Союза офицеров восстановили целый ряд воинских захоронений на территории района и даже один из городских мостов благоустроили.

И вот на прошлой неделе в редакцию «Красной строки» зашел известный орловский художник Н. Я. Силаев и рассказал о своем друге и однокашнике, члене Союза художников Юрии Михайловиче Черкасове, который недавно отметил свое семидесятилетие и в течение четырех последних лет занимается восстановлением православного храма во имя Покрова Богородицы в с. Лески Малоархангельского района. Самостоятельно, за свой счёт. Мы не могли не откликнуться. И, согласовав день и час, вместе с Н. Я. Силаевым отправились в гости к Ю. М. Черкасову.

Он сразу расположил нас к себе — человек в запачканной крас­кой робе под белыми, еще не расписанными сводами небольшого сельского храма. Признаться, давно мы не встречали таких счастливых людей. Успешных — да, озабоченных стремлением к успеху — сколько угодно. А еще больше удрученных недостижимостью оного. А вот счастливых — что-то не доводилось. Таким счастьем были счастливы только советские романтики или люди, повстречавшиеся с настоящим чудом. А еще те, кто нашел главное дело своей жизни — дело по душе, а не ради кармана.

Черкасов говорит, что у него всё произошло очень просто. Его покойные родители родом из этих мест. Сам он вырос в Малоархангельске. А когда стал зрелым художником, частенько ездил сюда на этюды. Ездил, ездил и однажды подумал, глядя на заброшенный храм: «Надо же что-то делать!»

К тому времени храм переживал восьмидесятилетие своего запустения. На карнизах росли березки, своды провалились во многих местах, в стенах зияли дыры, кирпичная кладка рассыпалась и выкрашивалась, вместо полов — зиял уродливый котлован. Пока местный колхоз использовал помещение храма как зерносклад, за ним еще худо-бедно следили. Но лет сорок назад ссыпать зерно под старинные своды перестали, и одна из последних местных сохранившихся церквей постройки 19 столетия стала разрушаться. И с каждым годом признаки гибели становились все зримее.

— Четыре года назад в мае на крестном ходе в Орле я подошел к батюшке Илию (известный церковный авторитет, уроженец Орловщины и духовник Патриарха Кирилла. — «КС») и спросил: есть ли у епархии какие-то планы по возрождению храма в Лесках, — рассказывает Юрий Михайлович. — А старец посмотрел на меня и вдруг говорит: «Тебе этим и заниматься!» А, может, их так и надо восстанавливать, храмы?

И он занялся. Летом того же года начал очищать храм и территорию вокруг него от зарослей. Получил «добро» в Ливенской епархии. Поставил в известность о своих намерениях районное начальство. Помощи никто не предложил, но и мешать не стали.

Как выяснил Черкасов, в реестре памятников истории и культуры этот храм не значился. Будь иначе — утонул бы в согласованиях. Но известный орловский краевед В. Неделин в одной из своих книг упоминает храм в Лесках как одно из оригинальных церковных сооружений Орловщины: три яруса его колокольни разделяют не просто деревянные перекрытия, а своды, что в нашем краю практиковалось не часто. То ли денег не хватало, то ли не считали нужным тратить время и силы на сооружение кирпичных сводов там, где можно было обойтись «малой кровью».

Но, видимо, для храма в Лес­ках нашелся заинтересованный и дотошный заказчик: уж если делать, так делать. Юрий Михайлович предполагает, что им мог быть местный помещик барон Вревский. Его имение располагалось неподалеку, в д. Мишково. Но интересен не столько сам Вревский, сколько его жена Юлия Петровна. Она овдовела через год после венчания и, как принято было у русских женщин, воспитанных в православной вере, не замуж вышла во второй раз, а посвятила себя христианскому служению, в данном случае — ушла на русско-турецкую войну за освобождение Болгарии в составе отряда сестер милосердия, который сама же и снарядила на свои средства. Ушла и погибла. И была похоронена в болгарском городе недалеко от знаменитого перевала Шипка.

Ю. М. Черкасов увековечил память об этой забытой на родине русской женщине, которая была дружна с И. С. Тургеневым и которую В. Гюго называл розой на снегу: рядом с храмом Покрова Богородицы в Лесках стоит теперь изящный памятник работы Ю. М. Черкасова. Уже после того, как он был готов, Юрий Михайлович прочитал в местной районке заметку, автор которой сокрушался, что ни в Малоархангельске, ни в Мишково нет памятника Вревской.

Черкасов улыбается. Он по-детски счастлив тем, что сделал.

— Мне это самому нравится, — говорит он, — цветочки сажать, ухаживать…

И кирпичную кладку восстанавливать, и металлические прутья гнуть, формируя каркас церковных маковок, и краски варить, и храмовые стены расписывать. И хотя до полного окончания ремонтно-восстановительных работ еще далеко, но уже две росписи украшают стены храма — одна кисти Н. Я. Силаева — Богородица Всецарица, другая работы Ю. М. Черкасова — Троица Ветхозаветная.

Кто-то любит гнуть и полировать штампованное железо автомобилей. Кто-то делает мебель, а Ю. М. Черкасов восстанавливает храм. Кто-то занимается ремеслом, чтобы зарабатывать и жить припеваючи. Черкасов поработал зиму, расписывая храмы в Брянске, чтобы летом вложить заработанные деньги в материалы для Покровского храма в Лесках.

Об источниках средств он говорит так. У них с женой был дом в Орле. Теперь там стоят современные высотки. Но за снос фамильного дома семья получила деньги, на которые Черкасов построил новый — в Подмосковье.

— И деньги у меня остались, — раскрывает он, улыбаясь, секреты своих «финансовых возможностей». — Вот с них-то все и началось здесь, в Лесках.

Можно скопить пенсию за год,а жить вдвоем на одну. А еще есть Анна Николаевна Плохих, семья Луневых, семья Красниковых, кто не пожалел денег на восстановление старинного сельского храма. Наконец, есть трудолюбивые руки старых друзей Черкасова — Виктора Ивановича Фомкина, Юрия Анатольевича Нецветаева, Александра Алексеевича Кононова, Олега Романова. Орловские друзья Черкасовых помогли в оснащении возрождающегося храма необходимой церковной утварью. И богослужения в Лесках уже проходят, хотя и не часто пока.

— На первой службе,— рассказывает супруга Черкасова Нина Михайловна, — свечи оплывали так быстро, как будто плакали. А потом, на следующих богослужениях, удивительно, горели, как всякие другие.

Один из немногих местных жителей с. Лески однажды сказал Черкасову, что готов отдать свой дом священнику, который будет прислан служить здесь.

Покинувшие деревню после развала местного колхоза лесковцы теперь, как уверяют Черкасовы, с трепетом ждут, когда храм будет окончательно отремонтирован и в нем начнутся регулярные воскресные богослужения. Похоже, так проявляется последняя надежда русских людей на возрождение жизни на родной земле. Хотя, как отмечает Черкасов, это, в основном, люди зрелого возраста или совсем пожилые.

Молодые проявляют себя иначе. Юрий Михайлович рассказывает: когда вокруг храмовых стен была только-только выровнена территория, в одно недоброе утро оказалось, что она вся изрыта ямами — некая молодежная «бригада» что-то искала на подворье старинного храма с помощью миноискателя. Нашли какое-то железо, как говорит Черкасов, продали найденное, выпили и… разбились в автокатастрофе.

А вот еще одна притча из новейшей истории храма Покрова Богородицы в Лесках. Заказал Черкасов в Орле у неких мастеров главку-маковку на церковный купол. Старую, проржавевшую и изрешеченную осколками во время войны, пришлось снять. Договорились о цене. Но когда мастера привезли маковку и новый крест в Лески, старший вдруг взвинтил цену в два с половиной раза. Черкасов на такой шантаж не согласился. На следующий день не нашел ни маковки, ни креста.

— А заодно и аванс «уехал» вместе с ними, — улыбается теперь Юрий Михайлович.

Но прошел год, и Черкасов узнал, что тот человек, который так некорректно торговался с ним, спился и умер. Как недолго прожил и один старый знакомый, который одно время крушил кувалдой подоконники в заброшенном храме в поисках «поповских кладов».

Хотите — верьте, хотите — нет, но за всё в жизни приходится платить, и есть грехи, за которые наказание следует уже при жизни. Начните восстанавливать храм — убедитесь.

Показал нам Черкасов и один любопытный документ из прежнего правительства Орловской области. Это был ответ на просьбу Юрия Михайловича оказать помощь в ремонте дороги от существующей трассы до Лесков. Старая грунтовая раскисает от дождей. И к храму не проехать. А, значит, ни материл не подвезти, ни людей.

Кстати, отсутствие дороги с твердым покрытием, как свидетельствует Юрий Михайлович, было одной из главных причин того, что жители в конце концов оставили некогда большое село Лески и почти все перебрались в райцентр. Выходит, что дорога к храму и дорога к возрождению жизни на селе — суть одно понятие.

Черкасов обращался к районным властям. Надеялся, что хотя бы «отсыпят» дорогу щебнем или строительным мусором, на худой конец. Но ответ пришел из областной администрации и достоин того, чтобы его процитировать: «…В селе Лески расположено два домовладения, в которых проживает 4 человека. В связи с малой численностью проживающих и отсутствием социально-значимых объектов, за исключением неработающего храма в селе Лески, администрацией Малоархангельского района не запланировано выполнение работ по устройству твердого покрытия данной дроги…».

Вот так. Храм вроде и не исключен из числа социально значимых объектов и даже в оригинале текста написан с большой буквы, но в то же время дороги не достоин, потому что других, видимо, «более социально-значимых объектов» в деревне нет. А мы говорим, что нынешнее российское государство и Церковь близки как никогда за последние сто лет!

А ведь историки в голос утверждают, что любое, даже малочисленное, русское поселение, если и возникало, то возводило храм одновременно с жильем. И для власти это был самый что ни на есть социально-значимый объект.

Храм Покрова в Лесках, как рассказывает Черкасов, объединял когда-то в одном приходе сразу несколько деревень. Их названия Юрий Михайлович помнит наизусть: Мамошино, Удерево, Костюрено и поселок Серебряный тож. Последнее словечко добавляю от себя, потому что одно перечисление этих самобытных названий невольно напоминает Некрасова и перекличку деревень в его поэме «Кому на Руси жить хорошо».

У Некрасова, если помните, был и Влас, который с кружкой по миру ходил, собирая деньги на храм. А теперь есть Юрий Михайлович Черкасов. Он восстанавливает храм, который — как знать? — может быть, был построен в том числе и на деньги, собранные в позапрошлом столетии каким-нибудь Власом.

Юрий Михайлович купил щитовой домик в соседней деревне и с ранней весны до поздней осени живет здесь с женой. Живет и работает. Храм строит. Со временем думает и зимовать здесь.

— А в Лесках-то уже скупили все пустующие дома, — говорит Черкасов.

И по его наблюдениям, начался это процесс после того, как стал оживать старинный приходской храм Покрова Богородицы, который восемьдесят лет простоял в запустении.

Вот такая получается диалектика.

Андрей Грядунов.