Три года назад, в августе 2017 депутаты Орловского областного Совета на заседании профильного комитета заслушивали информацию руководителей областного управления лесами о бедственном положении местных лесников. На депутатов тогда произвели большое впечатление озвученные цифры: если в 2004 году в области работало 1250 лесников, то в 2017 их осталось всего180 человек с очень низкой оплатой труда. Народные избранники в августе 2017 твердо решили возрождать институт лесничества во вверенном им регионе.

И вот на дворе сентябрь 2020 года. Орелстат сообщает, что в Орловской работает более 40 лесников, и получают они 16,5 тысяч рублей в месяц, что составляет 54 процента от средней заработной платы по региону. Стало быть, возрождение института лесничества остается переходной задачей для депутатов уже следующего созыва.

И ничего удивительного. Ведь если в 1980 году в РСФСР насчитывалось 12500 лесничеств, и в подчинении у каждого лесничего с высшим образованием работало еще по пять лесников, то теперь вся эта система перестроена, сокращена в разы и работает совсем не так, как в советские годы.

Впрочем, еще до начала 2000 годов система худо-бедно сохранялась. В российских лесах, как и прежде, главным образом хозяйничали лесхозы, структурными подразделениями которых были лесничества. Тот порок, который был заложен в прежней системе и который уже был вполне осознан и последовательно критиковался в позднем СССР, а именно — охрана леса теми же, кто в нем вел хозяйственную деятельность, — оказался пустяком то по сравнению с тем, во что превратился институт лесничества после 2000 года, когда была ликвидирована Федеральная служба лесного хозяйства. С принятием нового законодательства в 2006 году пользование лесами и уход за ними закреплялся за арендаторами лесных угодий.

Вроде бы та же логика, что и прежде, если не считать частный характер фирм-арендаторов, тогда как лесхозы были в основном государственными предприятиями. Но главное, что лесничие, вроде бы отделенные законодательно от хозяйствующих субъектов, уже не обязаны были контролировать и предупреждать пожароопасные ситуации, они уже не должны были заниматься воспроизводством леса и защитой его от вредных насекомых. После 2006 года лесничий превратился в чиновника-контролёра, выписывающего предписания нарушителям. А иначе и не могло быть. Ведь если в прежние годы у лесничеств реальным подспорьем была вся техническая мощь лесхозов, в том числе и пожарно-химические станции, и средства пожаротушения, то теперь лесные контролеры оказались фактически безоружными.

Как пишет в одном из своих сентябрьских номеров «Российская газета» со ссылкой на Министерство природных ресурсов и экологии РФ, чтобы восстановить полноценный институт лесничеств в стране, требуется 20 миллиардов рублей. Тут и зарплаты, и жилье для лесников, и малая авиация для контроля территорий, и многое другое по части технического и законодательного перевооружения лесничеств. Но когда эти деньги будут выделены и будут ли выделены вообще, никто сегодня сказать не может. Между тем лесников и лесничих становится всё меньше ввиду невостребованности этой профессии. И пока она не будет востребована именно государством, местным депутатам и чиновникам придётся еще не раз сотрясать воздух громким словами о возрождении института лесничеств в отдельно взятом регионе.

Андрей Грядунов.