ООО «Промтэкс» приостанавливает свою деятельность. Об этом генеральный директор компании С. Баранов уведомил официальным письмом конкурсного управляющего ЗАО «Орлэкс» В. Червякова. Напомним, что возрождение производства на бывшем заводе «Орлэкс» было одной из предвыборных идей В. Потомского в его бытность исполняющим обязанности губернатора. Дальнейшее участие областной власти в продвижении «Промтэкса» придало ему характер одного из «губернаторских проектов». И вот, оказывается, теперь он приостанавливается. Читай — сворачивается, потому что в письме С. Баранова недвусмысленно сказано: «Просим организовать приемку (возврат) оборудования и оснастки…». Одним словом, скандал.

Первым отреагировал В. Червяков, в адрес которого со стороны «Промтэкса» всё время шли упреки в противодействии проекту. Конкурсный управляющий дал пресс-конференцию для местных СМИ, на которой, как он сам выразился, перечислил факты, чтобы журналисты могли сделать выводы. Они, впрочем, напрашивались сами собой: во всем виноват инвестор О. Карпиков, который то ли не рассчитал свои финансовые возможности, то ли просто хотел заработать политические очки перед выборами в горсовет.

Наша газета решила обсудить некоторые высказанные конкурс­ным управляющим упреки с самим О. Карпиковым, который, как нам казалось, до сих пор действовал не только с коммерческих, но и патриотических позиций, искренне надеясь возродить производство на обанкроченном заводе.

— Олег Владимирович, ваш оппонент утверждает, что для запуска производства в рамках проекта «Промтэкс» нужно было вложить не менее 20—25 миллионов рублей. Вас и раньше упрекали в скупости: дескать, не договорился с кредитором — фирмой «АРПА» о возмещении им 3,5 миллионов рублей, которые они теперь пытаются получить через суд; не попытался удовлетворить интересы московского банка, держащего в залоге гальванический цех на «Орлэксе»: дескать, каких-то 40 миллионов — и цех был бы «промтэксовским». Обширный, с выходом на улицу, он мог бы стать удобной площадкой для нового производства и вместить, кроме гальванического, и все другие участки «Промтэкса». Может быть, и вправду вы не рассчитали свои силы и не учли того, с кем придется иметь дело?

— 20—25 миллионов рублей — это сумма инвестиций с учетом выкупа необходимого «Промтэксу» имущества. И я называл эту сумму еще в прошлом году, в начале проекта, а потом подтвердил в августе, выступая перед журналистами. Но дело в том, что торги так и не были организованы. А летом следующего года истекает срок договоров аренды оборудования, оснастки и помещений. И никакой пролонгации этих договоров не предусмотрено. Можно мне как инвестору и предпринимателю в таких условиях что-либо прогнозировать?

Я участвую в проекте «Промтэкс» с ноября 2014 года. В то время «Орлэкс» еще работал, и объем реализации был 10 млн. рублей в месяц. Тогда это производство можно было подхватить. Но не по нашей вине время и возможности были упущены. Теперь ситуация более чем неопределённая.

— Но и. о. руководителя областного департамента промышленности Г. Парахин неоднократно заявлял, что все острые углы в ваших отношениях с кредиторами «Орлэкса» и конкурсным управляющим Червяковым сглажены. Теперь вот и сам Червяков повторил этот тезис на пресс-конференции. Значит, не все?

— 16 ноября Парахин заявил, что в обмен на дешёвую аренду оборудования Карпиков обязался взять людей на работу.

— 90 человек?

— Сначала 80. В два этапа: 50 плюс 30. Потом речь зашла о 90, 30 плюс 30 плюс 30. И я согласился, потому что рассчитывал, что уже после 10 августа, после подписания договоров аренды, получу оборудование и начну производство, в котором сначала будет задействована часть людей и по мере расширения которого мы могли бы принять на работу остальных. Но хотя договор аренды был пописан 10 августа, мы до конца октября всё оборудование так и не получили.

— Червяков утверждает, что «Промтэксу» было все передано к 8 октября.

— Это неправда. Нам была передана только часть необходимого оборудования. Инвентаризация его была на 90 процентов сделана ещё в июле. Мы рассчитывали, что в течение недели–двух всё будет в нашем распоряжении. Но Червяков прислал нам график передачи, рассчитанный аж до конца сентября.

И губернатор на пресс-конференции 25 сентября заявил, что всё оборудование «Промтэксу» передано. Кто предоставил губернатору такие сведения? Парахин со слов Червякова? Тогда эти господа ввели первого руководителя области в заблуждение. Вот документ, подтверждающий, что 6 октября нам был возвращён акт приема-передачи товарно-материальных ценностей по корпусу № 5 участка № 3. Это только часть оборудования. И за три месяца — с августа по ноябрь — мы так и не получили до конца всё, что нужно было «Промтэксу» для производственной деятельности.

С помещениями дело обстояло еще хуже. Акты приема-передачи не были оформлены долж­ным образом. Червяков отказался фиксировать техническое состояние передаваемого имущества. На таких условиях мы не могли подписать эти документы. В цехах частично были выбиты стекла, местами обрушилась штукатурка, а летом следующего года, по истечении срока аренды, всё это «повесили» бы на «Промтэкс»? Можно ли на таких условиях принимать имущество в аренду?

— Но вы могли вернуть не устраивающие вас помещения «Орлэксу»? Площадей всё равно бы хватило для деятельности «Промтэкса», как утверждает Червяков.

— Да, 16 тысяч квадратных метров — это более чем достаточно для «Промтэкса». Но что значит вернуть, когда речь идет о двух неделимых цехах, где уже стояло оборудование! Мы взяли их в аренду, чтобы хотя бы начать производство, не перетаскивая лишнее из одних помещений в другие. Чтобы время не терять! Время изначально работало против «Промтэкса». Но Червякову всё равно. Вот он и говорит: «Могли бы отказаться»! Но тогда нужно было перетаскивать, переставлять оборудование, а значит, терять драгоценное время, понимаете?

И потом, есть договор аренды, и в нём ясно сказано: передача недвижимого имущества осуществляется по акту приема-передачи, в котором отражается техническое состояние имущества на тот момент. А Червяков не хочет исполнять условие договора.

Но проблема не только в этом. Знаете, как говорят: «Дьявол скрывается в деталях». Так вот, ещё весной этого года Г. Парахин убедил меня дать письменные гарантии, что до декабря 2015 года «Промтэкс» переедет на другую площадку. Для чего? А чтобы распродаже завода не мешать. И чтобы успокоить и кредиторов, и конкурсного управляющего: «Промтэкс», дескать, на цеха обреченного «Орлэкса» не претендует.

— Совсем освободить или частично? Червяков говорил на пресс-конференции о работе «Промтэкса» на двух площадках как о чём-то вполне допустимом.

— Парахин настоятельно рекомендовал, чтобы — совсем!

— Но если так и если все договоры аренды истекают уже летом следующего года, на что вы рассчитывали, подписывая их?

— Я рассчитывал, что Червяков очень быстро организует торги, и мы выкупим оборудование, которое стало бы собственностью «Промтэкса» и которое мы могли бы увезти в случае неблагоприятного развития ситуации. Если бы Червяков позволил «Промтэксу» остаться на площадках «Орлэкса» и после истечения срока договора аренды, мы бы остались.

— То есть никаких гарантий, что арендованные вами цеха не окажутся впоследствии в руках третьи лиц, не было?

— Конечно, нет. Их могли продать за долги «Орлэкса». Я же говорю, дьявол кроется в деталях…

— Г. Парахин утверждает, что есть определенные сроки проведения торгов, которые нужно выждать. Таков закон…

— Большей некомпетентности я не видел! И как теперь будет выглядеть господин Парахин в глазах орловских промышленников? Ведь ничто не мешало Червякову проводить торги по другому имуществу «Орлэкса». Он продавал лоты уже 12 августа, через два дня после собрания кредиторов. Но только не «Промтэксу».

— В СМИ не раз упоминалась сумма в 3, 5 миллиона рублей как объем ваших инвестиций. Правда ли, что изначально вы обязались инвестировать по 3,5 миллиона в месяц?

— В декабре 2014 года мне было предложено вкачать оборотные средства в «Орлэкс». И я, поверив на слово и чиновникам, и конкурсному управляющему Червякову, начал это делать. Удовлетворялись любые заявки на материалы со стороны «Орлэкса». Условие сделки было лишь одно: что реализация продукции «Орлэкса» шла бы от имени «Промтэкса», и деньги перечислялись на его счёт. До марта я исправно оплачивал все заявки, ничего не получая взамен. Вот так и сложились эти 3,5 миллиона рублей. «Промтэкс» же начал получать деньги только в конце марта, после того, как я предъявил претензии. И на сегодняшний день «Орлэкс» должен «Промтэксу» порядка полутора миллионов рублей.

— Червяков признаёт этот долг и обещает всё отдать до копейки.

— Это всё слова. Вот последний наш ноябрьский счёт на 200 тысяч. Там сказали — притормозить. В устной форме, конечно. Никаких официальных документов, разумеется, с таким распоряжением нет.

— А что с документацией общегражданского назначения? Вы её действительно вывезли с территории «Орлэкса»?

— Она у нас. Это наша соб­ственность. И мы собирались производить продукцию по этим чертежам. И кредиторы, и Червяков в своё время заявляли, что если «Промтэкс» что-то купит на «Орлэксе», то может это вывозить и делать с покупкой, что хочет. Документацию общегражданского назначения бывшего «Орлэкса» просто хотели сдать в макулатуру — на собрании кредиторов обсуждалась цена в 5 тысяч рублей. Вы вдумайтесь! Я предложил 30 тысяч с тем, чтобы эта документация стала основой реального производства. Тогда один из кредиторов взвинтил цену до 150 тысяч рублей. Пришлось выкупать за 151.

Нас хотят упрекнуть в нечистоплотности. А на самом деле проблема не в том, что мы купили и вывезли чертежи изделий бывшего «Орлэкса», а в том, что документацию на оснастку и специальное технологическое оборудование нам так и не передали, чтобы там не утверждал господин Парахин. А без этой документации тоже нельзя запустить производство, потому что штампы и пресс-формы имеют свойство изнашиваться, и их надо обслуживать, менять. А для этого тоже нужны чертежи, как и для конечной продукции.

— Бревном в колёса «Промтэкса» вы называете пресловутый иск московской фирмы «АРПА», которая пытается отменить решения собрания кредиторов, дающие зелёный свет новому производству. Но представители власти и Червяков в один голос утверждают: ни предстоящий суд, ни обеспечительные меры, которые запрещают продажу имущества «Орлэкса» до решения суда, не мешают «Промтэксу» начать производственную деятельность. На мой вопрос: а что будет, если «АРПА» всё-таки выиграет иск, Червяков ответили: ну, может быть, выкупная цена будет не 12 миллионов, а 15…

— Или 25! И цена аренды — не 80 тысяч за квадратный метр, а 1,5 миллиона. Ведь размер аренд­ной платы тоже был в числе решений собрания кредиторов, которые оспаривает «АРПА». Вот вам и ответ. И подобные «мелочи» сопровождали процесс становления «Промтэкса» постоянно. Хотели купить документацию за 30 тысяч
— пришлось платить 151 тысячу. Независимые эксперты оценили оснастку в 350 тысяч — Червяков нам её «уступил» за 2,8 миллиона рублей.

Что же касается этого иска… Обратите внимание: 10 авгус­та мы подписываем договоры аренды, а 7 сентября арбитражный суд вводит обеспечительные меры, и Червяков уже не может ничего нам продать. Разве что в аренду сдать. Пока суд да дело, там и сроки арендных договоров закончатся. То ли ишак сдохнет, то ли падишах концы отдаст. Скажите, можно в таких условиях планировать бизнес на перспективу?

— А почему вы заключили именно краткосрочные трудовые договоры с рабочими и почему платили всего по 6 тысяч рублей, хотя даже выходные пособия от «Орлэкса» были гораздо выше?

— Потому что договоры аренды, дающие нам право хоть что-то делать, были подписаны только 10 августа. Вот в августе мы и начали принимать людей. Срочные — потому, что неясна была перспектива. И платили не по 6, а по 12—16 тысяч рублей, а если считать с компенсациям за отпуск, то получится 18—20 тысяч.

— Какова сумма ваших безвозвратных потерь?

— 7—8 миллионов было вложено только в подготовку новой площадки, куда мы планировали перевезти часть выкупленного оборудования. Плюс пять миллионов — это зарплата работникам, накладные расходы и т. д. Генеральному директору, его заместителю, главному бухгалтеру и некоторым другим специалистам зарплата выплачивалась не с августа, а с января. И это была высокая зарплата, соответствующая квалификации этих людей.

— Ваши оппоненты утверждают, что коммунальные платежи для «Промтэкса» не могли быть завышены, так как все тарифы утверждены соответствующей региональной службой. Как вы это прокомментируете?

— Да, утверждены. Но для площадки «Орлэкса», где мы намеревались запустить производ­ство, этот самый утвержденный тариф на 50 процентов больше, чем цена, по которой продает тепло сам производитель тепла — Орловская ТЭЦ. Хотя «Орлэкс» отапливается именно от неё. ТЭЦ продает тепло посреднику «СтройПарку» по 873,9 рубля за Гкал (без НДС), а тот перепродает её уже по 1242 рубля (без НДС). Со стоимостью электроэнергии ещё интереснее. Продавец говорит: какая сложится цена, столько и будете платить, по факту потребления, так сказать. Можно в таких условиях начинать производственную деятельность?

— Чего вы ждали от властей, договариваясь с губернатором и включаясь в проект под названием «Промтэкс»?

— Власть должна была постараться ускорить торги. Это как минимум. Она этого не сделала. Но я никого не обвиняю. Я всего лишь констатирую факты. Я хочу, чтобы меня правильно поняли: ни один бизнесмен не заинтересован в сворачивании проекта, если в него уже вложены деньги. Самое страшное в сложившейся ситуации, что утрачивается вера людей. Вера в то, что можно что-то сделать полезное. Я добросовестно пытался запустить завод. И надеюсь, у правительства Орловской области хватит компетентности признать, что наши действия носили исключительно добросовестный характер.

— Значит всё, точка? Никакого перезапуска не будет?

— Я отсылаю вас к последнему пункту письма С. Баранова: если будет полная ясность, «Промтэкс» готов рассмотреть возможности возобновления проекта.

Андрей Грядунов.

От редакции. Мы сочли полезным рядом с этим интервью опубликовать также и сам текст нашумевшего письма гендиректора «Промтэкса» С. Баранова кон­курсному управляющему «Орлэкса» В. Червякову, чтобы каждый читатель на основании первоисточника мог составить соб­ственное мнение о сути проблемы.