Чем хуже на предприятии дела — там выше там секретность. Молодая и симпатичная охранница в камуфляже никого не пропускает через проходную орловского молочного комбината. И фотографировать внутри помещения тоже не разрешает. Говорит, что начальство запретило сниматься даже рядом с распис­ной коровой, статуя которой почти в натуральный размер красуется рядом с турникетом.

Администраторша, до которой удаётся дозвониться по внутреннему телефону, аж подпрыгивает, узнав, что «Красная строка» интересуется судьбой предприятия. «Вы что? Никакой информации! И никаких комментариев! Обращайтесь в головное предприятие, в Москву!».

Директор прячется, остальные ответственные лица — тем более. Охранница в камуфляже уныло разводит руками…

Ну что же, в конце концов, это их коллектив «оптимизируют», оставляя людей без работы — им самим и заботиться о самих себе. Властям, в сущности, дела нет. Орловцы в своей массе уже привыкли к тому, что в городе закрываются последние оставшиеся единичные заводы и фабрики. Вон в марте мы узнали, что приказал долго жить завод силикатного кирпича. И что? Да ничего, всем по фигу. А хозяева заботятся только о собственных карманах, но вовсе не о том, чтобы в каком-то там Орле у людей была работа. Да и не люди мы для них — так, человеческий материал. Попользовались и выбросили, когда надобность отпала…

Непонятно лишь, чего тут кокетничать и конспирацию разводить?

Василий Онуфриев.