«Русский космизм в идеях и лицах» — так была обозначена тема научно-практической конференции, которая прошла 20 апреля в Орловском государственном университете. В ней также приняли участие преподаватели из Москвы и Курска.

Почему именно русский космизм? Ответ на этот вопрос отчасти прозвучал на пленарном заседании в выступлении Валентины Мапельман, доктора философских наук, профессора Московского городского педагогического университета: «На сегодняшний день ситуация прогнозирования будущего человечества находится в очень странном положении. Прогностические процессы, осуществляемые в естественном и техническом направлении, действительно определяют перспективу, которую можно определить как прогноз. А вот в социальном — это даже не предвидение и не предсказание, это некие мечтания «что бы я хотел иметь сегодня?». Почему? Потому что о том, как он хочет жить в отдаленном будущем, человек не имеет ни малейшего представления…».

Сегодня как никогда стране крайне необходима «философия общего делания». Эта формула тоже из русского космизма. Её сформулировал в своё время основоположник этого философского учения Николай Фёдоров. И такая формулировка как нельзя лучше отражает существо дела: России нужна новая вдохновляющая идеология, сохраняющая в то же время в себе определенные исторические традиции, тот опыт, который уже накоплен предыдущими поколениями. Объединяющая роль марксизма как «единственно верного учения» себя исчерпала. Русская православная церковь, увы, за последнюю четверть века с момента крушения прежней государственной идеологии так и не стала объединяющим идеологическим институтом для абсолютного большинства постсоветского общества. Вместе с тем, без «философии общего делания» невозможно никакое движение вперед. Более того, народ, не способный сказать своё слово миру, обречен на гибель и растворение в иных цивилизациях. Поэтому значение темы, обсуждавшейся на конференции в Орле, трудно переоценить. Не потому, что русский космизм — панацея, а потому, что новую философию общего делания надо искать, и, прежде всего, — в глубинах отечественной мысли.

Так что же такое русский космизм? Если обратиться к справочной литературе, то можно прочесть примерно следующее: «Космизм — это религиозно-философское и научное течение. Оно связано с попытками распространения теории эволюции на весь космос. Различают три направления русского космизма: 1) Естественно-научное (Вернадский, Циолковский, Чижевский, Умов). 2) Религиозно-философское (Фёдоров, Соловьёв. Бердяев). 3) Поэтически-художественное (Одоевский, Заболоцкий, Платонов). В русском космизме выделяются две тенденции: 1) Органическая. 2) Проективистская. Первая представлена Вернадским, она воплощена в теории биосферы и ноосферы. Вторая представлена Фёдоровым и Циолковским, она представляет собой ответ человечества на вызов со стороны глобальных проблем: в перспективе человек должен оставить Землю и переместиться в космос».

Но этим, разумеется, не исчерпывается содержание заявленной темы. Речь идет, ни много ни мало, о новой теории эволюции. Николай Фёдоров считал, что принятое современным миром представление о прогрессе и эволюции несёт в себе лишь неоязыческий идеал общества потребления. Так называемый научно-технический прогресс имеет целью лишь одно — ублажить смертную природу человека, пока он живёт. «Мануфактурно-промышленное» язычество, по мысли русского философа, «служит и Венере, и Марсу, и Гермесу». Но именно потому, что такой прогресс исходит из конечности существования человека, он становится источником нигилизма, соперничества и в конечном итоге — саморазрушения. «Так русский космизм в своём представления об эволюции сходится с христианским представлением о смерти как источнике зла», — отмечалось, в частности, на конференции в ОГУ.

Вернадский видел главное направление эволюции в развитии разума человека, причём, понимая это развитие в чисто русских, славянофильских традициях, когда рациональное мышление неотделимо от нравственного, духовного совершенствования. Но в отличие от чисто религиозных мыслителей русские космисты пытались найти научные обоснования дальнейшего развития самой природы человека. В одной из авторских статей, подготовленных Орловским госуниверситетом к началу конференции, об этом сказано так: «…Русский космизм предлагает нам напрячь воображение и увидеть как бы в окуляр сверх­мощного микроскопа, что все вокруг, в том числе и каждый из нас — это космос, скопление движущихся частиц, между которыми действуют таинственные связи. Постижение этих взаимодействий и как высшая задача — обретение навыка управления ими, по мнению русских мыслителей, открывает поистине небывалые горизонты и возможности — вплоть до перемещения в пространстве без всяких технических средств и даже — воскресения мертвых. А почему бы и нет, если всё это лишь суть законы взаимодействия элементов? «Человеку будут доступны все небесные пространства, все небесные миры только тогда, когда он будет воссоз­давать себя из самых первоначальных веществ, атомов, молекул, потому что тогда только он будет способен жить во всех средах, принимать всякие формы», — писал Н. Ф. Фёдоров».

Утопия? Не находит фактического подтверждения? Но ведь неслучайно космист Владимир Соловьёв подчеркивал: «Люди факта живут чужой жизнью. Но не они творят жизнь, творят ее люди веры…»
Кстати, идея преображения человека «по естеству» не такая уж отвлеченная и имеет примеры в нашей жизни. Пусть пока локальные, «лабораторные». Современные исследователи русского космизма, например, видят прямую связь его главной идеи с опытом православного монашеского исихазма, «умного делания» — особой молитвенной практики, известной еще с шестого–седьмого веков, но теоретических обоснованной святителем Григорием Паламой.

«Исихасты разрабатывали особые психофизиологические приемы управления своим телом во время Иисусовой молитвы, многократного сосредоточенного повторения одной и той же молитвенной формулы. В исихазме несомненен прорыв от отвлеченно-умозрительных построений к каким-то формам опытного преобразования естества, — пишет, например, А. Гачева, одна из современных исследователей русского космизма. — Прочное нравственное совершенствование человека возможно только вслед и вместе с физическим его преображением, освобождением от тех природных качеств, которые заставляют его пожирать, вытеснять, убивать и самому умирать. Одним словом, утверждают космисты, необходима реальная, активная работа над преодолением своей нынешней «промежуточности» и несовершенства».

На конференции прозвучала мысль, что значение русского космизма, прежде всего, — методологическое и мировоззренческое. Русский космизм — это ориентация научного знания на определенные нормы, ценности, принципы и идеалы. «В этом и заключается непреходящее значение русского космизма, который в полном соответствии с учением Климента Александрийского, верой преодолевает ограниченность разума, что позволяет ему раздвинуть горизонты познания, — подчеркивается в материалах конференции ОГУ. — И пусть это пока лишь научная гипотеза. Но методологически это уже прорыв, который помогает нам, по крайне мере, внутренне, психологически не подчиниться влиянию нашего видимого конечного и несовершенного бытия».

А без такого «неподчинения» немыслима и по-настоящему спасительная государственная идеология: «Не сообразуйтесь с веком сим, а преобразуйтесь обновлением ума вашего, дабы вам постичь, что есть воля Божия», — призывал еще апостол Павел.

И действительно, что может быть выше идеала преображения человека и мира? Для России это тем более актуально, что тут явно прослеживается преемственность и с русским коммунизмом, и с русским христианством. И как знать, может быть именно русский космизм, всесторонне и творчески переосмысленный, поможет нам вырвать, наконец, стопорящий клин между социализмом и православием, чтобы эти две мощных приводных шестерни соединились в гармоничном передающем движении, которое раздвинет горизонты не только для нашей страны, но и для всего мира.

Андрей Грядунов.