«Дело В. Рыбакова» — нечто между эпосом и комедией.

8 сентября опальный В. Рыбаков с адвокатом В. Алиевым были приглашены для дачи объяснений в отдел по расследованию особо важных дел След­ственного управления СК. Мы связались с В. Алиевым, чтобы узнать подробности. Вот что рассказал адвокат В. Рыбакова.

— Поводом для приглашения послужило письмо начальника Следственного управления УМВД Т. Шутько о том, что из рапорта следователя М. Позняк усматривается, будто мой подзащитный во время проведения обыска 31 августа текущего года угрожал ей расправой, а также нецензурно выражался не только в ее адрес, но и в адрес всех лиц, проводивших обыск, и препятствовал проведению обыска.

— Еще кто-нибудь, кроме М. Позняк, подтверждает эту, без преувеличения, шокирующую информацию?

— Не знаю. Сама М. Позняк для объяснений не явилась, видимо, была занята. Чем подтверждается ее заявление, мне непонятно. «История» начинается в 10 часов утра, например, а мы с моим подзащитным с 10 до 11 были в Следственном Комитете. Ну и так далее.

— Так что у вас хотели узнать?

— Нас спрашивали: «Угрожали ли вы участникам о­быска?». «Нет». «Кидались ли вы на ОМОН?». «Нет». У М. Позняк есть весьма странная фраза, что В. Рыбаков угрожал ОМОНу, подтверждая свои угрозы по телефону. Что это значит — подтверждал свои угрозы по телефону? Словом, нас «тупо» спрашивали, не идиоты ли мы. А мы «тупо» отвечали, что нет.

— А какие проблемы — проверить? Возьмите да и распечайте телефонные разговоры В. Рыбакова за этот день.

— Никаких проблем нет. Но вы же понимаете, в чем суть «рыбаковского дела».

— Телефон у В. Рыбакова не изъяли, как компьютеры?

— Нет. До этого не дошло.

— То есть вы ответили на все вопросы, и этим закончилось?

— Не знаю, еще М. Позняк нужно опрашивать.

— Чем эта история может закончиться в итоге?

— По моему мнению, она должна закончиться прекращением дела в отношении В. Рыбакова и возбуждением дела в отношении заявителя.

— Вы предварили мой следующий вопрос. Следователь М. Позняк становится в Орле именем почти нарицательным, неким обобщающим орловскою реальность символом. Вам не кажется, что взявшись защищать Виталия Рыбакова, вы получили вечного клиента, который обеспечит вас работой до самой пенсии. Так просто с него не слезут.

— Я это не только себе, но и следователю говорю: «Мы с вами влипли надолго». Дела возбуждаются, прекращаются, отправляются на доследование. Одной прослушки набрали столько, что ее нужно слушать несколько месяцев подряд.

— У вас нет ощущения, что целью всей этой кампании, начавшейся с обещания громких разоблачений, а вылившейся в мелкие придирки и откровенный прессинг, является не только В. Рыбаков, но и Следственное управление СК?

— Не исключено. Ведомство постоянно подводят к тому, что оно не справляется с возложенной на него задачей.

— Сколько, по вашему мнению, «дело Рыбакова» еще продлится?

— Месяца три — четыре, может, полгода. История давно вышла за границы области. Чтобы её прекратить, требуется политическая воля, это, мне кажется, уже ни для кого не секрет. Вы же понимаете, что если бы мой подзащитный не занимался политикой, то мы никогда бы не услышали ни о каком «рыбаковском деле».

— Вероятно. Держите, по возможности, в курсе последних обыс­ков, изъятий, возбуждений и прекращений.

— Постараюсь.

Вопросы задавал
Сергей Заруднев.