11 мая в Орловском филиале РАНХиГС, известном больше по старому и узнаваемому названию — Академия государственной службы, с открытой лекцией о социально-экономической ситуации в России и «перспективах нашего развития» выступил заведующий кафедрой экономической теории и политики факультета финансов и банковского дела РАНХиГС академик РАН Абел Гезевич Аганбегян.

Выступление признанного в научном мире авторитета явилось для орловцев настоящим событием, и они в своих ожиданиях не были обмануты. Абел Гезевич исследовал причины затянувшегося социально-экономического кризиса, в котором оказалась современная Россия, не забыв в макроэкономическом раскладе и про маленькую Орловскую область, поставив, так сказать, и локальный диагноз. Он оказался неутешительным. С этой цитаты и начнем:

«…Так, следующий слайд давайте посмотрим. Это я хотел вам показать Орловскую область. 2015 год Орловская область неплохо прошла. В России в целом стагнация была больше. У вас не упал валовый региональный продукт, лучше было с промышленностью. Единственный показатель, который у вас оказался хуже общероссийского — снижение реальной зарплаты. У вас снижение оказалось больше — 11 процентов.

Но 2016 год для Орловской области был очень плохим. Если в России промышленность выросла на 1 процент, а в Центральном округе — почти на 5 процентов, то у вас — минус 1,4. Строительство. В России — минус 4 процента, в Центральном округе — 0,5, у вас — снижение на 12,6 процента. Ввод жилья. В среднем в России — минус 6 процентов, в Центральном округе — тот же показатель, у вас — снижение на 25 процентов! Реальные доходы. У вас — на 7 процентов снижение, больше всех! То есть в Орловской области, кроме сельского хозяйства, все показатели крайне плохие. В сельском хозяйстве у вас хорошие показатели по растениеводству и по мясу в живом весе. Крайне плохие показатели по молоку — снижение на 4 процента (в России и в Центральном округе снижения нет); по яйцам — в целом по России и в Центральном округе — рост, а у вас — минус 13 процентов! Вообще, кроме производства мяса, у вас животноводство находится в деградации». (Конец цитаты).

А теперь давайте обратимся к выступлению губернатора Орловской области В. В. Потомского на 10-м заседании облсовета в начале апреля сего года с отчетом о деятельности областного правительства за тот же, по оценке А. Г. Аганбегяна, провальный 2016-й год. Несколько цитат из спича, озаглавленного в официальном органе областных властей — газете «Орловская правда» — скромно и пафосно: «Орловщина уверенно выходит на траекторию роста».

Первая точка на траектории, отмеченная сказочным губернатором: «Валовой региональный продукт Орловской области в 2016 году оценивается в сумме 211 млрд. рублей, или 105,8 % к уровню 2015 года в действующих ценах. Это лучше, чем в среднем по России». Сопоставим эти сдержанные восторги с оценкой не имеющего отношения к Орловской области, ее правительству и лично губернатору В. Потомскому академика Аганбегяна, который, надо думать, тоже, хм-хм, разбирается (не так, конечно, как Потомский) в экономике: «2016 год для Орловской области был очень плохим».

Вторая точка на «траектории роста», куда неизвестно кто уверенно, по мнению официальных орловских лиц, выходит: «Одним из локомотивов поступательного развития региона остается строительный комплекс. В 2016 году объем ввода жилья составил 360,2 тыс. кв. метров», что, по корректной оценке того же академика Аганбегяна, не торгующего квадратными метрами орловского жилья, означает 25-процентное падение по сравнению с предыдущим годом. Наш «локомотив», по образному описанию губернатора-сказочника, везет свои дряхлые вагоны в четыре раза медленнее, чем принято двигаться по рельсам в соседних регионах. Орловскую область в этом смысле уместнее именовать отстойником локомотивов, а не местом, где кто-то непонятно как обнаружил траекторию роста и заявляет, что намерен уверенно по ней двигаться.

Третья точка на той же виртуальной траектории. Из доклада неутомимого В. Потомского: «Или взять сельское хозяйство…». Далее Вадим Владимирович, понятно, начинает рассказывать такое, что хочется произнести хрестоматийное, сопутствовавшее съемкам нереального, но жизнеутверждающего фильма «Кубанские казаки» в голодной, разрушенной, послевоенной стране: «Из чьей жизни кино снимаете, милок?».

Академик А. Аганбегян, не получающий зарплату в очень Сером орловском доме, не дает, однако, развиться розовым, сочным фантазиям губернатора, нашедшего не один локомотив, двигающий экономику, и в сельском хозяйстве: «Вообще, кроме производства мяса, у вас животноводство находится в деградации». Про яйца спрашивать губернатора не станем, это уже компьютерный, да и не только компьютерный, мем.

Ковыряться в орловских ранах воспитанный академик не стал, сделав обобщенный вывод, что в стране, где отсутствует вменяемая и продуманная экономическая политика, положение регионов разнится в разы и во многом определяется качеством человеческого материала, находящегося на вершине управления той или иной территорией. В качестве примера автор интереснейшей лекции назвал расположенную неподалеку Белгородскую область. Цитата той части выступления уважаемого экономиста, где он размышлял о России — стране чудес и контрастов:

«Рядом с вами — Белгородская область, единственное в мире место, где в расчете на одного человека производят тонну мяса. Тонну! Где на одного человека производят тысячу яиц. Тысячу! Попробуйте в голодной и бедной стране сбыть эту продукцию. Масса проблем. Белгородская область производит мяса в 19 раз больше, чем весь Дальний Восток, где живет 4 млн. человек; больше, чем вся Сибирь — Западная и Восточная, где живет 20 млн. человек! А население Белгородской области — 1,5 млн. Ну, посмотри на этот опыт! Возьми оттуда людей, которые это сделали, подыми сельское хозяйство в других местах! Почему Московская область с населением 7 млн. человек производит сельхозпродукции в 10 раз меньше, чем Белгородская область?».

К нашему вождю — тоже вопросы. Кто угодно привлекался здесь при В. Потомском не только к уголовной ответственности, но и к управлению народным хозяйством — люди с севера и гористого юга. А из Белгорода в Орел даже на праздники, просто по городу побродить, руку вождю пожать — не приезжают. Брезгуют. Или заняты очень. Поэтому Орел, если кратко, — это не Белгород. Это даже не Московская область. Это гораздо, гораздо хуже. И просветов пока не видно.

В выступлении Аганбегяна Орловщина упоминалась вскользь. Нам, конечно, эта тема интересна в первую очередь, но и другие проблемы, на решение которых мы лично повлиять не можем, достойны внимания и цитирования. Академик Аганбегян об экономической ситуации в стране:

«…Ясно, что наше народное хозяйство больно. Но если у вас болезнь и вы хотите ее лечить, то главное, что надо сделать — это установить диагноз. К сожалению, наше правительство не провело ни одного заседания, где бы рассмотрело причины стагнации и рецессии…

Главное, от чего зависит экономический рост — это инвестиции в основной капитал. Если основные фонды старые (а у нас в двух третях отраслей именно так), вы не сможете производить новую продукцию, поднять производительность труда, сократить материальные затраты. Нужно выбросить старое оборудование и поставить новое. Но если инвестиции — это источник экономического роста, а вы снизили эти инвестиции на 30 процентов, то что будет? Будет снижение экономического роста, это же понятно.

…Как вы думаете, какой процент основных фондов обновляется в России за год? Семь десятых процента! Сейчас в России средний срок службы оборудования и машин — 14 лет. Представьте, что вы ездите на машине 14-летнего возраста. Причем эта машина не стояла, а активно использовалась. В ней все начнет выходить из строя. Она больше будет ремонтироваться, чем работать.

…В России нет единой экономической политики, нет никакой инвестиционной программы даже в госсекторе. У нас предприятия и организации, контролируемые государством, производят 70 процентов валового внутреннего продукта. И для этих 70 процентов нет никакого плана, никакого рассмотрения этих планов и их увязки. Многие западные страны использовали советский опыт планирования. Франция подняла свою экономику на пятилетних планах, у них есть Госплан, огромный институт, в котором работает 10 тысяч человек. Япония до сих пор живет по пятилеткам. Китай недавно принял план 13-й пятилетки. Едва ли не единственная страна, у которой нет никаких планов, — это Россия.

…Какой государственный документ определяет наше развитие? Федеральный бюджет. А что такое федеральный бюджет? Объем федерального бюджета в полтора раза меньше денег Сбербанка. Греф влияет на экономику больше, чем весь федеральный бюджет. У него просто денег в полтора раза больше! У ВТБ денег больше, чем во всем федеральном бюджете. Федеральный бюджет — всего лишь шестая часть экономики. Основные источники роста находятся вне этой части. Тем не менее, Федеральное Собрание, правительство только и живут бюджетом. Никто не рассматривает инвестиции крупнейших корпораций, никто не рассматривает 50 триллионов (!) рублей, находящихся в руках государственных банков. А те делают, что хотят. Поэтому переход к стагнации и рецессии, как ни прискорбно признавать, — это рукотворное творчество.

Рецессия — это упадок. Наша рецессия прошла с резким, небывалым креном в сокращение социальных показателей. Реальные доходы за три года сократились на 11 процентов, розничный товарооборот — на 14 процентов. Это огромные цифры! На 5 млн. человек выросло количество бедных, то есть людей, не имеющих даже прожиточного минимума. Их стало 20 миллионов! Мы вообще пытаемся преодолеть рецессию за счет малообеспеченных и среднеобеспеченных слоев, потому что доходы богатых не снизились. И ни одной меры, направленной государством на то, чтобы как-то эти доходы получить, принято не было. Зато перестали индексировать пенсии работающих.

…Вот рейтинги 150 стран мира. Мы примерно сороковые по уровню экономического развития (это валовый внутренний продукт на душу населения), 65-е — по индексу социального развития, по продолжительности жизни — на 90-м месте… Самый плохой показатель — качество здравоохранения — 119 место и продолжительность жизни мужчин — 120 место. Самая позорная наша проблема — это бедность. По этому показателю мы примерно сотые в мире. По уровню экономического развития — сороковые, а по бедности — сотые… Сбалансированной социально-экономической политики у нас нет.

Москва — это Милан по среднему доходу. А есть у нас регионы, где средний доход находится на уровне Нигерии. У нас колоссальные различия во всем».

Принимая во внимание итоги экономического развития Орловщины в 2016 году, хочется поздравить земляков-нигерийцев с очередным прорывом в социально-экономическом развитии и уверенном выходе на тропу «траектории роста». Не сломать бы на этой траектории наши бледные нигерийские ноги.

Подготовил
Сергей Заруднев.