Юрий Дмитриевич Коршунов — давно петербуржец. Работает в знаменитом Горном институте, основанном еще Екатериной Второй (ныне — Горный университет). И пишет книги об истории Орла. Потому что корни Юрия Дмитриевича — здесь, в нашем городе, в бывшей Пятницкой слободе.

О последней из этих книг — «Нити прошлого ведут в Орел» — шла речь на встрече в библиотеке им. Пришвина накануне Дня народного единства.

Говорят, что в наше время крайне обострилась проблема «отцов и детей», настолько, что практически полностью прекратился процесс «трансляции» ценностей от старшего поколения к младшему. Симптом довольно зловещий, который объяснить можно лишь тем, что у самих отцов, как видно, нет «общей идеи», которая объединяла бы их самих. Или, как минимум, нет воспоминаний, способных объединить, придать значение прожитой жизни и эпохе, свидетелями которой были эти самые «отцы». Не о перестройке же — «катастройке» — вспоминать! Не о «потребительской неудовлетворенности» последних советских лет! Не о «лихих» же девяностых! Эпоха распада не способствует усвоению и тем более — преемственности ценностей. Она, собственно, и не рождает их.

«Что у нас есть, чтобы отдать?» — пророчески вопрошал герой известного советского фильма о взаимоотношении поколений «Доживем до понедельника». У родных и близких Ю. Д. Коршунова, на чью память он ссылается в своей книге, была война и самобытный, еще не «унифицированный» более поздней градостроительной политикой властей город. Так что маленькому Юре было интересно слушать взрослых. А ведь, пожалуй, с этого «интересно» и начинается «трансляция ценностей» от одного поколения к другому.
«О том, что под Пятницкой слободой нашего старинного города, на берегу Оки находятся пещеры, я узнал от своей бабушки, слушая ее неторопливые рассказы о жизни до и после революции и, конечно, о войне, — пишет Коршунов в книге. — Делилась она своими воспоминаниями с нами, своими внуками, как правило, темными зимними вечерами… Эти беседы расширяли границы окружающей нас действительности, помогали работать детскому воображению. Можно было вместе с бабушкой сесть в «машину времени» и умчаться в совершенно другой мир. Мы сами стали просить рассказать, «как жили в старину». Екатерина Николаевна, так звали бабулю, была на сорок девять лет старше меня, и ей было что вспомнить. Но особый интерес вызывали война и пещеры».

Рассказы бабушки побудили повзрослевшего внука заняться более детальным изучением этой темы. И вот мы читаем в его книге: «…Военным комендантом немецких оккупационных войск в городе Орле был жесткий, более верно сказать жестокий генерал-майор Адольф Гаманн. Сами немцы дали ему кличку «Тигр». Гаманн, чувствуя тревожную остановку (накануне освобождения Орла. — «КС»), отдал распоряжение военной комендатуре опубликовать 2 августа 1943 года приказ для оставшихся в живых жителей. «Орел объявляется боевой зоной.

Гражданское население должно немедленно покинуть город в западном направлении. Мужчины в возрасте 15—55 лет, способные носить оружие, будут задерживаться. Они избегнут задержания только тогда, если немедленно явятся в лагерь военнопленных на Казарменной улице. Каждое гражданское лицо, которое после наступления темноты будет встречено на улице, будет расстреляно», — цитирует Коршунов немецкий приказ.

«Люди в ужасе стали прятаться, кто куда мог.., — продолжает автор книги. — Наши Пятницкие, Курские улицы, жители Половца и Лужков прибегли к спасительным пещерам… Одна из пещер имела выход далеко за пределами Пятницкой слободы, чуть ли не в районе леса «Кораблики». Пятницкие мужчины знали подземные ходы, это помогло им совершить незаметно рискованный отход за город. Рискованным он был потому, что совершался в кромешной темноте, практически на ощупь, через узкие лазы без всякой уверенности выйти на поверхность. Электрических фонарей у ребят не было».

Есть и более трагичная история «о войне и пещерах». Как утверждает автор книги, в них пряталась молодежь, которую немцы хотели угнать в Германию. Оккупанты, узнав, что в подземелье кто-то прячется, стали взрывать пещеры. «На грузовиках привезли на берег реки взрывчатку и снаряды. Ящики разгружать заставили наши военнопленных. Заложили все это вместе и совершили подрыв. Входы в катакомбы обрушились, патриоты оказались заживо погребенными в подземельях. Но палачам этого показалось мало, и они захотели обрушить пещеры полностью… На следующий день карательная операция продолжалась. Люди были еще там, в подземельях. Заложили зарядов еще больше, снова рванули, но эффекта не добились, своды пещер устояли, и при этом на одной из пещер обнажился новый провал… Лишь только каратели отступили, местные жители метнулись к пещерам и стали освобождать своих патриотов через новый пролом, который образовался от взрыва. Входы других пещер и заживо погребенных там людей откапывали всем миром… Уцелевшие выползали из недр земли на поверхность совершенно оглушенные, оборванные, изможденные…»

Такие истории не располагают к «переоценке ценностей» и пересмотру истории Второй мировой войны. И комендант Гаманн в них навсегда останется извергом, а местные жители — жерт­вами оккупантов. Как и члены экипажа советского бомбардировщика, упавшего в июле 1942 года в огороды Пятницкой слободы. Есть в книге Коршунова и о них глава. К известным фактам о гибели штурмана В. И. Абрамова и воздушного стрелка А. В. Соколова (их именами давно названа улица бывшей Пятницкой слободы) Коршунов добавляет трогательную историю похорон летчиков местными жителями. Они добились от немцев разрешения на эти похороны — на задах огорода дома № 32 на Верхней Пятницкой улице — и предали земле тела погибших: «Собралось огромное количество народу. Мужчины подняли тела на руки. Траурное шествие, если можно таковым его назвать, было недолгим, всего-то полтораста шагов. Немцы со стороны наблюдали за происходящим, но не вмешивались и, главное, не препятствовали. Тетя Матрена сама опустилась в могилу и заботливо разложила две свои попонки. Затем в могилу прыгнули мужики. Приняли и осторожно положили летчиков на Матренину постель.

Бабушка передала им покрывала, тела накрыли белым саваном, женщины прочитали молитву… В могилу стали по обычаю бросать горсти черной, как уголь, орловской земли… Вскоре образовался небольшой могильный холмик, на который было уложено множество полевых цветов. Могила в них просто утонула».

Рассказывает автор книги и о судьбах двух выживших членов экипажа сбитого бомбардировщика. Его второй стрелок А. Д. Гомзиков, искалеченный, но живой, был спасен врачами так называемой русской больницы, работавшей в оккупированном Орле. Гомзиков дожил до глубокой старости. А командир экипажа Б. Г. Варламов дошел почти до линии фронта, но попал в плен. Следы его теряются в Польше в одном из фашистских концентрационных лагерей.

А вот еще о ценностях: «Провинция, горы, солнце, сама природа делают людей добрее, отзывчивее. Простые люди по–своему, по-крестьянски почувствовали, что перед ними такой же бесхитростный, чистый человек, русский, а у них, в России, — тоже фашисты. Это обстоятельство объединяло больше всех аргументов, беда тогда у всех была одна, враг был общий…» Это строки из главы «Гарибальдиец», рассказывающей о легендарной судьбе орловского паренька Николая Дрогавцева. Оккупанты угнали его на чужбину, довезли аж до Италии, где Николаю удалось бежать. Местные жители помогли русскому беглецу добраться до партизан. Так и стал орловский парень «гарибальдийцем» — участником итальянского Сопротивления. Впоследствии Н. Дрогавцев преподавал в Орловском машиностроительном техникуме, и среди его студентов был Ю. Коршунов, который однажды услышал рассказ этого немногословного человека и потом пересказал его в своей книге «Нити прошлого ведут в Орел».

Юрий Дмитриевич надеется, что эти нити не оборвутся с приходом во взрослую жизнь новых поколений орловчан, как по советской традиции называет он своих земляков. Хотя в библиотеке им. Пришвина Ю. Д. Коршунова постигло некоторое разочарование: питерские подарки, привезенные руководителем Орловского землячества в Петербурге и предназначенные юным участникам встречи за самые интересные вопросы, оказались не востребованными. Подростки в красных галстуках, которых привели на встречу с Ю. Д. Коршуновым, не смогли задать ни одного вопроса гостю, который в течение почти двух часов пытался «транслировать ценности» от поколения к поколению.

Но, может быть, тут одной случайной встречи мало? Система нужна. Я бы даже сказал — встряс­ка! Не только для нынешних детей, но и для их родителей. Однако пока у нас в стране получаются только дефолты и прочие экономические кризисы. За четверть века реформ так ничего идеологически путного, пробивающего умы и пробирающего до печенок, не создали. Только успеваем считать деньги да «упущенные поколения».

Андрей Грядунов.