Мобилизация

Что показывает частичная мобилизация? Показывает она полный крах насаждавшейся почти двадцать лет теории, что армия должна быть небольшой, компактной, контрактной. И апологеты этой теории мнили, что в столкновении с армией, даже имеющей численное превосходство, но комплектуемой преимущественно по призыву, контрактная армия выиграет противостояние в одну калитку.

На Украине мы явственно видим, что превосходство противника в численности личного состава очень быстро нивелировало некоторое качественное превосходство российской армии в техническом оснащении (но не во всех аспектах, в вопросах управления огнём артиллерии как раз бандеровцы показали превосходство) и заставило наши войска втянуться в позиционные мясорубки времен Первой мировой войны.

Мы слышим от Минобороны России, что одни и те же соединения укровермахта несут тяжелые потери. Но эти соединения никак не желают «заканчиваться». За счёт мобилизации они буквально возрождаются из пепла. Более того, пока мобилизованные отбивали лобовые штурмы нашими войсками укрепрайонов укровермахта, десятки тысяч его военнослужащих были выведены на полигоны НАТО, прошли там переподготовку, получили необходимое оснащение и вернулись в «незалэжную» чтобы нанести нам чувствительнейший удар под Изюмом, Балаклеей и Красным Лиманом.

И мы видим, что даже потери в десятки тысяч человек не становятся критическими для боеспособности укровермахта. При этом, потеряв более 5 000 человек погибшими (и соответственно примерно 15–18 тысяч человек ранеными), российская группировка начала испытывать серьёзные трудности из-за некомплекта личного состава.

Авиация

В отличие от Сирии, наша авиация в небе над «незалэжной» ведёт себя более чем скромно. Сохранение боеспособности ПВО укровермахта за счёт координации действий с НАТО сразу поставило нашу авиацию в тяжёлое положение. Ставка на небольшое количество самолётов, но с высокими боевыми характеристиками, привела к тому, что потеря даже нескольких таких самолётов станет тяжёлейшим ударом.

В итоге авиации приходится действовать либо там, где гарантированно нет средств ПВО мощней ПЗРК, либо работать по принципу «бей и беги». Когда штурмовики и бомбардировщики подходят к линии фронта на малой высоте, не пересекая её, пускают НУРы или управляемые ракеты, после чего сразу уходят вглубь своей территории. Ни о каком ежечасном и ежеминутном воздействии на противника речи не идёт.

Помнится, как апологеты «компактной контрактной армии» высокомерно цедили через губу, что это «презренному совку» требовалось по 600–700 истребителей-бомбардировщиков Су-17М и МиГ-27, полтысячи бомбардировщиков Су-24, под тысячу штурмовиков Су-25. А вот российской армии «нового типа», «нового облика» будет выше крыши хватать по пять-шесть десятков Су-34 и Су-35 от Калининграда до Камчатки. И эти пять-шесть десятков самолётов за счёт своих необычайных характеристик разделаются с любым противником.

БТГ

Упование на всемогущество батальонной тактической группы — БТГ непонятно, это какое-то религиозное преклонение перед структурой. БТГ были объявлены владычицами на поле боя, причём без всякой проверки этого утверждения в реальном бою. Хотя на деле это всего лишь усиленный мотострелковый батальон, т. е. МСБ с приданными ему танковой ротой, артиллерийским дивизионом, дивизионом РСЗО и средствами ПВО.

Как следствие — танцы с бубнами по две недели вокруг взводного опорного пункта, а батальонный район обороны для «всемогущей БТГ» становится проблемой на два-три месяца.
Можно ли было избежать подобных проблем? Наверное, да.

Например, идея создания боевого армейского резерва специального — БАРС — была очень здравой. Но, как всегда, начав во здравие… После некоего всплеска активности, отчётов, рапортов, восторгов, репортажей в СМИ — всё тихо «умерло».

Повторюсь, идея была здравой. МО создаёт резерв военнослужащих-контрактников, которые получают от МО некое денежное довольствие, находясь «на гражданке», но при этом ежегодно прибывая на военные сборы от 30 до 45 суток.

Казалось бы, определитесь с численностью, чтобы без объявления всеобщей мобилизации или даже частичной, за счёт вызова резервистов можно было развернуть определённую часть войск до штатов военного времени и создать конкретный резерв. Скажем, от 800–900 тысяч до 1,2–1,5 миллиона резервистов.

И тогда за счёт этого БАРС можно было бы отмобилизовать войска Западного и Южного военных округов и выдвинуть к границам «незалэжной» не сборную солянку из БТГ различных соединений, отрядов Росгвардии и прочих формирований, а группировку общевойсковых армий численностью в полмиллиона и даже более человек.

С другой стороны, многих проблем можно было бы избежать, если бы в первые же дни СВО были уничтожены наиболее важные объекты транспортной инфраструктуры, объекты энергетики врага.
Разрушение транспортной инфраструктуры, во-первых, лишило бы укровермахт возможности быстрого манёвра силами и средствами. Во-вторых, никакого оперативного снабжения укрорейха вооружением и техникой из стран НАТО не было бы. А технике пришлось бы двигаться к фронту своим ходом, что привело бы к её значительному износу.

Игры в гуманизм

Однако вместо этих разумных мер начались непонятные заклинания «мы не такие», заламывания рук в стиле провинциальных трагиков.
Позволю выразить своё скромное мнение, что неприкосновенность железнодорожной инфраструктуры укрорейха была связана с интересами бизнес-группировок, которые продолжают гнать на Запад стратегически важные материалы: титан, редкоземельные металлы и т. д. И надо отметить, что эти бизнес-группировки обладают достаточным могуществом, чтобы блокировать принятие решений об уничтожении транспортной инфраструктуры укрорейха.

Ошибочная концепция

Кроме того, неудачи нашей армии во многом исходят из концепции, насаждавшейся последние 20 лет. Ведь главным противником был объявлен пресловутый «международный терроризм».
И поэтому реалии войны с укровермахтом ввергли командование всех уровней в ступор. Ведь тактика и стратегия войны с «международными террористами» или локальной войны с заведомо более слабым противником не предполагала наличия у тех сотен и тысяч танков и БМП/БТР, сотен тяжёлых артиллерийских орудий, РСЗО. Не предполагала, что наши атакующие войска будут попадать под заградительный огонь тяжёлых артиллерийских орудий. Не предусматривала, что нашей артиллерии потребуется вести контрбатарейную борьбу. Не прогнозировала, что потребуется прорывать глубокоэшелонированную оборону.

Естественно, что ни к чему подобному армия оказалась не готова, пришлось импровизировать на ходу, испытывая при этом катастрофическую нехватку огневых средств. Ведь под соусом, что армия теперь будет вести почти исключительно борьбу с «международным терроризмом», что армия будет иметь новый облик, не имеющий ничего общего с «презренным совком», было решено, что ни артиллерийских бригад, ни тем более артиллерийских дивизий не потребуется.

…К сожалению, укровермахт и население укрорейха пропитались уверенностью, что армию России можно побеждать. Сначала в мелких стычках, потом в более крупных наступательных операциях. Без разгрома укронацизма, причём осуществлённого в короткие сроки, эти верования теперь не поколебать.

Запад тоже поверил, что его поставки вооружений не напрасные. Если, не дай бог, они уже вывезли в страны НАТО 200–250 лётчиков ВВС укрорейха и обучали их летать на западных самолётах, то вполне вероятна опасность, что под давлением США будут приняты решения передать укронацистам истребители F-16 и штурмовики А-10. Появление 150—200 таких самолётов над полем боя могут ещё более усугубить ситуацию.

Пора снять белые перчаточки с рук

Жизни наших ребят и наших теперь уже людей на Донбассе куда более ценны, чем благополучие западенцев и мнение пресловутой «мировой общественности». Пора бить, жёстко долбить по транспортной инфраструктуре, по энергетической инфраструктуре и по подземным газохранилищам «Нафтогаза». И наплевать на интересы бизнес-группировок в России.

Или мы начинаем воевать, или будем сдавать всё новые свои города.

Пора браться за дело настоящим образом. В противном случае может повториться ситуация Первой мировой вой­ны, когда сначала зазвучало слово «измена», обращённое в адрес власти, а потом эта самая власть в глазах армии превратилась в ничтожное явление, и армия отказалась защищать власть, когда начались волнения. И не только армия отказалась выходить на защиту существовавшего тогда строя. Практически ни одно сословие не поднялось на защиту монархии: ни дворяне, ни казаки, ни духовенство.

Верховной власти пора отринуть принцип, что приятные ей люди неприкосновенны. Потому что любезные ей люди, которых она столь оберегала от неприятностей даже за действия в ущерб России, не прибегут её спасать, а наоборот — первыми же переметнутся в стан врага.

Тимофей Серебряков,
«Военное обозрение».
(Публикуется в сокращении).