Судя по недавним сообщениям информационных агентств, в Колпнянском и Новосильском районах появились признаки возрождения орловского областного овцеводства — так сказать, на новом витке исторической спирали. Правда, пока только в масштабах двух ферм: одна на 400 голов, другая — на 1000. «Оба фермера, — сообщает «Орелтаймс», — получили грант по государственной программе «Агростартап».

Что ж, возрождать есть что и давно пора. Сегодня баранина на Центральном орловском рынке — самое дорогое мясо. Что-то вроде деликатеса для самых состоятельных и «гурманистых». Орловские старожилы, кто еще помнит «сталинские времена», наверняка усмехнутся, прочитав последние два предложения. Ведь они помнят, что когда-то, «после войны», баранина в Орле стоила буквально копейки и была, что называется, «пищей нищих». Да и сами овцы частенько встречались на улицах усадебного Орла: их держали многие горожане. Не тучными отарами, но держали. Значит, было выгодно. Отары были в колхозах и в личном подсобном хозяйстве колхозников.

Года три-четыре назад доктор биологических наук, профессор Орловского государственного аграрного университета А. М. Гуськов писал, что к концу советской эпохи в Орловской области поголовье овец достигало без малого 232 тыс. К концу 90-х осталось чуть больше 48 тысяч голов. При этом в личных подсобных хозяйствах, отмечает А. М. Гуськов, падение овцеводства произошло в 1,7 раза, а вот в коллективных хозяйствах — более чем в 20 раз. Уважаемый профессор упоминает в своей статье корсаковский госплемзавод «Власть труда», который в советское время был гордостью отечественного овцеводства, и коллективное хозяйство «Краснорябинское» в Хотынецком районе, где еще удавалось поддерживать овцеводство и в новом веке. Хотя, конечно, уже не в прежних масштабах. Ведь дело не только в поголовье, но и в том, что, как пишет А. М. Гуськов, «мы практически теряем ценнейшие породы овец, полностью адаптированные к нашему климату».

Общероссийские данные по овцеводству, которые приводит орловский ученый, тоже неутешительные. Если в РСФСР численность овец и коз достигала в отдельные годы 68 млн. голов, то к середине второго десятилетия 21 века общероссийская ота­ра сократилась в четыре с лишним раза. А погром 90-х был еще страшнее: в 1998 году поголовье овец и коз в сельскохозяйственных предприятиях (исключая личные подсобные хозяйства) сократилось до 5,2 миллиона голов — в 9 раз ниже уровня 1990 года!

Если годовое производство шерсти и пуха в Советской России достигало 226,7 тыс. т., то к концу 90-х — только 60 тыс. тонн. Когда-то этой шестью «питалась» отечественная меховая промышленность. 80 процентов перерабатываемого ею сырья составляла продукция именно овцеводства. Оно же одевало нашу армию. «Коренной перелом наступил в 1992 г., когда был отменен госзаказ на шерсть, проведена либерализация цен, началась интервенция отечественного рынка дешевыми импортными товарами», — пишет А. М. Гуськов.

Для сравнения: в 1912—1913 годах поголовье овец в России составляло 96,3 миллиона, производство шерсти — 192 тыс. тонн. Но эта была грубая шерсть. Объемы производства тонкорунной шерсти составляли не более 5—6 процентов. Эта проблема была решена в советское время в результате племенной селекции, которая теперь оказалась под угрозой полного уничтожения из-за недальновидности государства.

В 30-е годы прошлого века оте­чественное овцеводство тоже понесло серьезные потери: сокращение поголовья в первые годы коллективизации достигало 40—60 процентов от «дореформенного». И в хрущевские времена поголовье овец в России падало чуть ли не вдвое. Но каждый раз государство исправляло ситуацию. И 68 миллионов голов хотя и не побили рекордные показатели 1912—1913 годов, но все же дали заметные результаты — и по объёмам производства шерсти, превзошедшие дореволюционные показатели, и главное — по качеству этого сырья.

Теперь, похоже, этой отрасли отечественного сельского хозяйства опять приходится начинать сначала. И, по логике нового времени, решать эту задачу предстоит не коллективным и государственным сельхозпредприятиям, а крестьянским семейным хозяйствам. По этой логике, в новой России опять должны появиться чеховские Варламовы, про которых другой герой известной повести великого писателя «Степь» — старый возчик шерстяного обоза Пантелей говорит: «На таких людях, брат, земля держится. Это верно… Этот уж не упустит дела… Не-ет! Этот молодчина…».

Но Варламовы с неба не падают. Они выращиваются столетиями. Нам сегодня, как ни крути, ближе сельхозпредприятия. Именно такой опыт мы накапливали в течение недавнего полувека. И что пересилит в ближайшей перспективе — чье-то личное умение «не упустить дела» или накопленный опыт государственного экономического регулирования — еще большой вопрос. Личности-то только проклевываются. А опыт государственного монопольного управления экономикой уже есть. И видимое равновесие этих исторических весов в нашей стране до сих пор очень неустойчивое.

Андрей Грядунов.