История — это не отчет о достижениях. Это жизнь людей. Если выделить из нее одни успехи и подвиги, получится лубочная картинка. Если смаковать одни обиды, получится «чернуха». А вот если говорить обо всем спокойно и честно, рождается любовь, которая, как известно, «не превозносится», «не ищет своего», «все покрывает», «всего надеется», «все переносит», «не ищет своего». Патриотизм — это тоже любовь. И об этом особенно остро вспоминаешь, когда об исторических личностях и событиях отечественной истории с тобой говорят не с трибуны, а как бы в частной беседе, искренне, когда нет причин что-то замалчивать, потому что и тебе, и твоему собеседнику одинаково дорого то, о чем идет речь.

Обо всем этом подумалось мне на возложении цветов к бюсту И. Г. Старинова и памятнику его диверсионной спецшколе в поселке Стрелецком в пригороде Орла. С тех пор как этот памятник был установлен, а окружающая площадь поселка стала носить имя И. Г. Старинова, орловское Управление ФСБ, Совет ветеранов УФСБ-КГБ Орловской области ежегодно 2 августа, в день рождения И. Г. Старинова, здесь возлагают цветы.

Этот памятник — уже сам по себе достопримечательность и знак народной любви. Ведь подлинные рельсы образца 1941 для него разыскал ныне покойный председатель Совета ветеранов орловского УФСБ В. Оськин, согнул их в своей кузнице выпускник орловского художественного училища В. Мельников. В Пилатовке в частном ангаре другие умельцы сварили основные элементы конструкции, символизирующие мощный взрыв. Котлован и основание памятника «организовал» учитель истории местной школы, он же — хранитель и директор уникального школьного музея Боевой славы А. П. Линьков.

О Старинове он может рассказывать часами. Как в гражданскую молодой красноармеец, ровесник века чуть не лишился ноги, и как спас его от ампутации старый русский доктор «из бывших». И о том, как трудно оказалось «пробивать» минное дело в кабинетах советской военной бюрократии 30-х годов. Как чуть не посадили будущего «отца советского спецназа» — только потому, что под каток репрессий попал его непосредственный начальник. И как несмотря ни на что в августе 1941 года под Орлом в «Школе пожарных» начал он готовить специалистов подрывного дела и будущих командиров партизанской войны. Как взорвал дистанционно (из Воронежа!) весь личный состав штаба немецкой дивизии, только-только захватившей Харьков. Расскажет учитель Линьков и о том, как представление Старинова к званию Героя Советского Союза однажды «легло под сукно», да так и пролежало до конца его жизни. И как более 60 лет разработчик уникальных диверсионных методик и автор целого рада удачных спецопераций оставался только в звании полковника. Полковники, если не умирают, однажды становятся генералами, а вот Старинов, воспитавший шесть маршалов и несколько тысяч сотрудников спецслужб, не стал. Даже к столетнему юбилею не присвоили.

В конце 90-х, в разгар Чеченской войны озадаченные ее ходом бывшие коллеги Старинова не смогли без него обойтись: «Пойдем к деду!» За советом. И дед разработал уникальную операцию по поимке одного из самых одиозных главарей чеченских бандформирований Басаева. И не ушел бы террорист из ловушки, если бы не предательство в верхах.

— Не обидно, что так обошлись с вами: ни Героя не дали, ни генеральского звания? — спросил я однажды Илью Григорьевича. А он мне в ответ: «На мать не обижаются». На Родину, значит.

Так рассказывал на церемонии возложения один из учеников И. Г. Старинова С. И. Глазков.
А учитель истории А. П. Линьков ведет нас дальше, к мемориальной доске на школьной стене. Это память о еще одном человеке-легенде В. Ф. Соломатине. 30 лет он проработал в Стрелецкой школе учителем физкультуры, воспитал около сорока чемпионов СССР и РСФСР и более 150 спортсменов-разрядников. А ведь попал он в орловские края не совсем по своей воле.

Ему, герою французского сопротивления, кавалеру многих орденов Франции, после возвращения на Родину не позволили жить в Москве. Как же! Был в плену! Как вспоминает Линьков, Соломатин со слезами на глазах рассказывал, как арестовали его в Москве на вокзале сразу после возвращения из-за границы. Вышел тогда на перрон молодой герой интернационального партизанского отряда имени Парижской коммуны — вся грудь в буквальном смысле слова в крестах. Это у нас, после революции, появились звезды в основе орденов, а у них, у французов, как и встарь, награждали за подвиги крестами. И оказался Соломатин в фильтрационном лагере вместе с бандеровцами, которые шипели на него, как змеи, и все грозились «на пики посадить». А молоденький лейтенант на допросах иначе как с предателем с ним и не разговаривал: почему, мол, не застрелился, когда в плен тебя брали? Чуть табурет об того не изломал силач-спортсмен, метатель диска и копья Валериан Соломатин. А потом отчаялся, смерти захотел, чего не случалось с ним даже в фашистских лагерях, откуда он трижды бежал неудачно, но воли к жизни хватило и на четвертый.

Но почти как в православных житиях — случилось чудо: в фильтрационный лагерь приехала проверка, а в составе комиссии оказался полковник, который лично знал Соломатина еще по Франции, когда работал там в составе комитета по интернированию перемещенных лиц. Узнал полковник командира партизанского отряда имени Парижской коммуны, который бил фашистов в горах и без взрывчатки пускал под откос фашистские поезда, раскручивая болты и сбивая со шпал рельсы. И стал сержант В. Соломатин личным шофером полковника, пока однажды его снова не вызвали в НКВД и не сказали: хоть ты и герой, и звание мы тебе лейтенантское, присвоенное во Франции, оставляем, но как бывший военнопленный в столице ты жить не можешь, выбирай любой город, но чтоб не ближе 300 километров от Москвы. Подошел Валериан Соломатин к карте и почему-то зацепился взглядом за точку под названием Орел. Позже закончил Смоленский институт физкультуры и стал преподавать в Стрелецкой средней школе.

— Когда праздновали 30-летие школы в 2001 году — продолжал свой рассказ А. П. Линьков, пришел Валериан Федорович к нам на праздник со всеми своими французскими орденами на груди. Никогда прежде мы его в них не видели. А в апреле 2002 он умер.

И про генерала Горбатова может долго рассказывать хранитель школьного музея А. П. Линьков. О том, как «заслужил» будущий прославленный полководец в 1938 году 15 лет лагерей и пять лет лишения в правах — только за то, что не согласился опорочить своего арестованного комбрига.

Что же это была за эпоха, что за люди? У них были все основания ненавидеть, а они любили и служили своей стране и своим ближним. Этому стоит поучиться. Нам — их беззаветности, а властям стоит извлечь уроки и научиться, наконец, дорожить своими солдатами и народом, которым она руководит.

Андрей Грядунов.