— Алло, это «Забота»?
— Да.
— Скажите, у вас есть приют для бездомных животных?
— Нет.
— А я читал, что вам даже арендную плату на землю снизили ради этого…
— Снизили, и что? Для открытия приюта, увы, этого недостаточно.
— А не подскажите, куда еще можно обратиться, чтобы пристроить бездомных собак?
— Кажется, есть приют «Надежда». Но принимают ли там животных, мы не знаем.

Примерно такой телефонный разговор состоялся у меня уже после того, как я познакомился с Эдуардом Михайловичем Горбачевым. Мы едва начали с ним беседу, как у него зазвонил мобильный, и я стал свидетелем такого разговора: «В какой приют увезли ваших собак? Нет, в Орле нет приютов, кроме «На­дежды»… Но ко мне не привозили… Скорее всего ваших собак уже утилизировали».

И потом Эдуард заинтриговал меня еще больше, сказав, что в Орле можно найти много интернет-предложений о передержке бездомных животных за деньги.

— Но реально погладить этих собак и кошек можно только у нас.

Горбачев сказал это без всякой гордости, скорее тоном обреченного. Но ведь писал же в апреле этого года тогда еще врио губернатора А. Клычков в своем блоге: «Управление ветеринарии, даже больше — заместитель председателя правительства Орловской области по агропромышленному комплексу Дмитрий Владимирович Бутусов — больше года вплотную работают с Орловской региональной общественной организацией защиты животных «Забота». (А также с другими зоозащитниками.) Именно «Забота» сегодня на старте (выделено мной. — А. Г.) очень нужного проекта строительства приюта-передержки. При поддержке областной власти под приют выделена земля в районе Новосильского шоссе г. Орла. Активисты не мечтают о пятизвездочном отеле для собак. Это будет просто вольерный комплекс на 100 животных. Сметная документация готова».

А вот и информация с Пролетарской горы, что Орловский городской Совет решил еще в августе прошлого года: «Предоставить Орловской региональной общественной организации защиты животных «Забота» муниципальную преференцию путем снижения арендной платы за пользование земельным участком… с видом разрешенного использования — ветеринарное обслуживание (приют-передержка для бездомных животных)… в размере 95% от суммы годовой арендной платы…».

А что же мы имеем на деле? На весь город — одна «На­дежда»? Ах, нет, вроде есть еще один сайт. Адрес — Малые Фоминки. Вот и номер телефона указан. Звоню: «Принимаете бездомных?» «Нет, — отвечают приветливо, — только домашних на временное содержание». Вопросов больше нет.
Э. Горбачев рассказывает, что с тех пор, как о нем узнали, просьбы о помощи превысили возможности приюта. Звонят даже из полиции: собака покусала хозяина, кинологи пришли к выводу — пес нормальный, вопросы — к хозяину. Но с хозяев спрашивать у нас не принято. Что делать с животным?

Позвонили Горбачеву. Приехал — забрал, причем без применения каких-либо спецсредств. Он вообще уверен: в большинстве случаев обвинения собак в агрессивности — это клевета на животных.

— Мне говорят — агрессивная! Я приезжаю и вижу, что собака вполне социализирована. Я ей говорю: «Поехали». И увожу ее на своей машине.

Бывает, что Горбачев своих будущих питомцев усыпляет на время перевозки. Но как? Подходит со шприцем и вводит снотворное. И, агрессивная для других, собака ему позволяет это сделать. Бывают, конечно и экстремальные случаи. Но Эдуард подчеркивает, что его вызывают тогда, когда у бездомной собаки уже нет никакой альтернативы, кроме смерти: или «Надежда», или застрелят.

А между тем, есть в Орловской области утвержденное положение о порядке отлова бездомных животных. Именно так — «отлова», и никаких «отстрелов» в заглавии. Согласно этому документу, в городе и области должны работать специально обученные люди, которые бы животных ловили, увозили живыми и невредимыми и содержали в приютах. Причем после недавнего решения Верховного Суда речь уже идет не о передержке. То есть не о том, чтобы животное обследовать, привить, стерилизовать и снова выпустить, как допускалось до 2018 года, а о содержании в вольерах, пока его кто-то заберет домой, либо… усыпят «гуманным способом».

В 2017 году 41 собака была отпущена на волю после стерилизации. Но зачем сегодня их ловить, где-то содержать, если выпускать теперь все равно нельзя? Не лучше ли сразу прикончить? Не эта-то юридически сохранившаяся возможность убийства и дает повод для злоупотреблений?

— И раньше и теперь большинство просто отстреливают, — утверждает Эдуард Михайлович.

Из официальных источников известно, что некое белгородское ООО «Экосервис» и ИП Никитин осуществляют в Орле и области очистку улиц от бездомных животных. О том, как работает эта система, отчасти рассказал и А. Клычков, ещё будучи врио: «Сегодня возможен отлов агрессивных животных по заявкам граждан и не агрессивных — исключительно по заявкам приютов. Последнее пока только в идеале: у частных организаций просто нет средств или элементарных условий содержать животных. Ни одной заявки от приютов пока не поступило…».

Тут явно что-то не сходится: получается, что сугубо субъективная оценка неквалифицированных горожан может стать основанием для уничтожения животного. Очень цивилизованно! А ведь по-настоящему оценить, безнадежно ли агрессивна собака или она только лай подняла и по какой-то причине один раз зубы оскалила, может только специалист-кинолог. Вот и Э. Горбачев свидетельствует: полицейские профессиональные кинологи зачастую делают выбор в пользу животного, даже если оно набросилось на хозяина. Но у этого выбора на всю Орловскую область есть только одна «Надежда».

Да, это правда, Орловская региональная общественная организация «Надежда» заявок на отлов не подает. Эдуард Горбачев просто сам забирает животных из-под выстрелов.

— Мне ИП Никитин как-то звонит: я, говорит, убил маму— забери шесть щенков, — рассказывает Э. Горбачев.

Одно время с санкции властей этим начала было заниматься Орловская спецавтобаза. По городу ездил стрелок с ружьем. Ружье выстреливало специальные дротики, начиненные лекарственным препаратом, который применяют в хирургии для расслабления мышц оперируемого пациента. В дротиках концентрация этого вещества, как выяс­нилось, была запредельной — больше, чем нужно, чтобы «расслабить» до полной парализации легкие, сердце и другие органы собаки. Животное погибало в мучениях. Причем все это на глазах прохожих, и даже детей, что запрещено законом.

Был скандал, был «круглый стол» в администрации города. Но, похоже, эта практика сохранилась, просто перейдя в руки частных фирм. А деньги на эту «работу» по-прежнему выделяются из регионального бюджета. Пять миллионов, по словам А. Клычкова, было выделено управлению ветеринарии в этом году, в два раза больше, чем в прошлом. И проблема не в том, что выделили. Хочется понять — на что? На отлов или отстрел? Ведь это, как говорили раньше в нашей общей Одессе, «две большие разницы». Ловить и содержать в приюте, путь даже ограниченное время — стоит дороже, чем просто пристрелить. Ну, а что если бюджет платит подрядчикам за отлов, а те фактически просто занимаются охотой? Ведь из приютов, которых нет, как пишет Андрей Евгеньевич, ни одной заявки не поступало! Значит, все заявки — на отстрел? Не многовато ли? А денежки идут, вот уже вдвое больше, чем прежде.

Видимо, природоохранную прокуратуру тоже начали терзать смутные сомнения. Не потому ли в апреле 2018 года она подала иск к управлению ветеринарии Орловской области и региональному правительству с требованием организовать работу именно по отлову и содержанию бездомных животных и в двухмесячный срок создать приют для них? И суд, хотя и с оговорками, удовлетворил исковые требования природоохранного межрайонного прокурора. В Звягинках Орловского района вроде бы даже началась работа по восстановлению некогда действовавшего там приюта. Во всяком случае, мне удалось связаться с его бывшим и руководителем Л. Дремовым, который рассказал, что теперь работает на ООО «Экосервис» и что якобы приют на семьдесят голов готов или вот-вот будет готов к приему животных.

У Э. Горбачева давно все работает, уже лет семь. На четырех площадках, как он называет съемные квартиры, арендованный «недострой» и участок земли за городом, содержится около 200 собак, не считая кошек. Из этих четырех приютов только один — загородный — у Горбачева в собственности. Это участок деревенской земли, где он держит несколько брошенных собак особо крупных размеров, и за который платит посильный налог. Остальные помещения ему обходятся в 35—40 тысяч арендной платы ежемесячно.

В феврале Эдуард потерял свою основную высокооплачиваемую работу, которая, собственно, и позволяла ему вместе с добровольными юными помощниками делать то, что должна делать целая государственно-подрядная система. И с тех пор, то есть вот уже семь месяцев, приют «Надежда» на грани кризиса. Не сегодня-завтра может наступать такой момент, когда животных просто придется выпускать обратно на улицы города. Парадокс в том, что теперь, после решения Верховного Суда, Э. Горбачев юридически не имеет права это делать, хотя никто юридически его и не уполномочивал спасать бездомных собак и кошек. Власть же почему-то предпочитает иметь дело с теми, кто «на старте», а не с теми, кто уже в течение нескольких лет имеет практический опыт содержания приюта для бездомных животных.

Хотя в администрацию города и в управление ветеринарии Горбачев не раз обращался за помощью. Разве что до Бутусова не дошел. Просил всего лишь участок земли, чтобы отказаться от аренды. ОРОО «Надежда» не просит бюджетных денег. Э. Горбачев готов зарабатывать сам, открыв на полученном участке гостиницу для передержки домашних животных. Заработанные на таких услугах средства тратились бы на спасение бездомных. Но Горбачеву ответили, что свободной земли нет.
Она есть у «Заботы». Но вот ведь коллизия — приюта на ней так и не возникло; зато «На­дежда» — это и есть приют, но земли для него не хватило.

А ведь в «хозяйстве» Горбачева действительно все предельно наглядно. Когда отрывается дверь, и десятки собачьих морд тычутся одновременно вам в ладони в поисках ласки и лакомства, а из углов на вас смотрят полные тоски глаза не смирившихся со своей судьбой, вы испытывает ощущения, подобные тем, которые накатывают на любого нормального человека, переступающего порог детского сиротского дома.

Автор знаменитой повести «Белый Бим Черное ухо» Г. Троепольский утверждал, что среднестатистическая собака обладает интеллектом двухгодовалого ребенка и отличается от него только тем, что ребенок растет и развивается дальше, а собака так ребенком и остается. Современное общество предпочитает свысока рассуждать об «агрессивности» и «опасности» этих «детей», забывая, что дети становятся агрессивными только по вине взрослых. Эдуард Горбачев говорит совершенно в другой тональности:

— Человек всю жизнь учится любить, а животное уже рождается с любовью.

И это при том, что у него в приюте в отдельном вольере рвет и мечет озлобленный ротвейлер, которого Горбачев недавно отвязал от ворот одного из орловских детских садов (кто-то таким образом избавился от собаки).

— Почему, скажем, в деревнях нет бродячих животных? — рассуждает Э. Горбачев. — Потому что там живут бабушки, которые привыкли ответственно относится к этому. Они и раньше топили нежеланных щенков, и сейчас делают то же. В городе же все стали вот такие… (Показывает растопыренные пальцы. — А. Г.) Все с деньгами… Такой взял алабая, покрасовался и выбросил его на улицу, когда с собакой пришло время работать. Тот начинает бродяжничать, покрывает других собак. И дворняжек уже, посмотрите, в городе почти нет — всё какие-то помеси. Нет ответственности у людей. Издали бы закон о чипировании домашних собак, чтобы всегда можно было узнать, где хозяин живет. Нашли собаку — с хозяина штраф, и на содержание приюта эти деньги перечислить. У нас же все бесконтрольно.

И, знаете, я верю Э. Горбачеву и его «нестандартной» логике больше, чем всем описанным и озвученным фактам агрессии, которую проявляют якобы там и сям брошенные человеком животные. Во-первых, потому что они — именно брошенные, а значит — преданные. А, во-вторых, потому что вера, как сказано апостолом Павлом, — это осуществление ожидаемого: чего хотим всей душой, в то и верим, несмотря ни на какие факты, которые зачастую есть лишь аномалия, искажение действительности, а отнюдь не сокровенная правда о мире, о жизни, о людях и о животных.

Андрей Грядунов.