В Орловском музее И. С. Тургенева с 25 января по 23 февраля открыта выставка, посвященная памяти Павла Ивановича Якушкина, нашего земляка, первого в России профессионального собирателя устного народного творчества.

Относительно недавно об этом по-своему уникальном человеке напомнил своим читателям известный орловский краевед А. Полынкин в книге «История Орловского края в лицах».
Павел Якушкин родился двести лет назад, в 1822 году в родовом поместье своего отца — в с. Сабурово Малоархангельского уезда. Ныне — это территория Покровского района, а села того уже нет на карте Орловской области.

Павел был незаконно рожденным сыном дворянина и крепостной и потому дворянство не получил, а был записан в мещанское сословие. Тем не менее мальчик закончил орловскую мужскую гимназию и поступил в 1840 году на математический факультет Московского университета.

У него было пять братьев, которым мать, бывшая крепостная, унаследовавшая после смерти своего барина его имение, дала хорошее образование. Один из братьев Якушкиных даже получил диплом хирурга и стал прототипом Базарова в романе И. С. Тургенева «Отцы и дети». Образ самого же Павла Якушкина тоже остался в русской классической литературе. Некрасов писал с него своего Павлушу Веретенникова в поэме «Кому на Руси жить хорошо», а Горький — Якушкина в романе «Дело Артамоновых».

Но в отличие от своих братьев Павел Иванович остался с незаконченным высшим образованием. Университет он оставил на четвертом курсе, чтобы посвятить себя делу всей своей жизни — собиранию устного народного творчества.

Начал Якушкин с поволжских городов. Но не миновал и родную Орловщину, где записал множество народных песен и обрядов. Он собирал образцы народного устного творчества, не барином разъезжая по Руси, а путешествуя по ней странником в крестьянской одежде, что позволяло исследователю изучать культуру народа буквально изнутри, воочию, глаза в глаза. В этом смысле он был действительно первопроходцем в своем деле.

География его странствий поражает воображение. Павел Якушкин исходил не только Орловскую, но и Новгородскую, Псковскую, Владимирскую, Тверскую, Костромскую, Ярославскую, Нижегородскую, Черниговскую, Астраханскую губернии. И это был нелегкий хлеб.
Однажды Якушкин даже заразился оспой. Чудом выжил. Но его лицо, изъеденное «оспинками», с тех пор пугало деревенскую детвору, вызывало сочувствие у крестьянок и подозрения — у местных стражей порядка.

Пристрастился Павел Иванович и к алкоголю. Ведь без чарки порой трудно было разговорить русского мужика и добиться его полного доверия. Сохранилось даже воспоминание, что петербургские половые одно время употребляли термин «якушкинская рюмка», называя так водочные емкости самых «серьезных» размеров.

Но главный результат странствий Якушкина по Руси — это более тысячи произведений устного народного творчества, записанных и систематизированных, которые он не успел опубликовать при жизни полностью. На орловском материале П. Якушкин издал свою первую этнографическую книгу — «Народные сказания о кладах, разбойниках, колдунах и их действиях».

«Путевые письма из Орловской губернии», опубликованные в журнале «Современник» в 1861 году, очень интересно читаются и в наши дни. Вот, например, такой диалог с крестьянином Малоархангельского уезда:

«—У нас вся земля здесь отбойная.
— Как отбойная?
— Отбойная — всё равно, как дубинная, — толковал Фёдор Васильевич
— Да я всё-таки не понимаю, какая земля отбойная, дубинная?
— Дубинная земля, значит, кто дубиной землю отобьёт. Земли-то сперва много было: всяк бери, сколько хочешь. А как народу-то народилось много, земли-то и не стало хватать по-прежнему, и стали дубьём друг у друга отнимать. Кто отбил, того и земля.
— Скажи, пожалуйста, как отбивали, когда отбивали землю?
— Этого я сказать не могу, когда отбивали, а отбивали землю так: возьмёт кто косу, кто цеп, да косой или цепом и отбивают».

И как продолжение той же темы «отбойной» земли в разговоре с другим мужиком:
— Пойдём, бывало, землю отбивать, — говорил он, — да не столько из корысти, сколько из охоты! Придёт весна, надо землю под яровое пахать, или осень — под озимое… Теперь едем пахать, да уж беспременно с собой заберёшь и косу, и цеп, а кто оглоблю захватит. Выедешь на загон, а там тебя уже ждут с тем же гостинцем, что и ты припас. А те тоже — и с цепами, и с косами, и с дубинами. А как сойдутся, и почала…чья возьмёт! А как взяла наша, запашешь землю. А запахал землю — никто трогать не моги: зародит тебе Бог хлебушка, ты и бери…
— И по век твоя земля, которую засеешь раз? — спрашивал я.
— Как можно, по век? — отвечали мне, — ты хлеб собери, а земля опять-таки ничья, земля была вся Божия. На будущий год опять то же…»

Не правда ли, хорошая иллюстрация к нашим извечным спорам о «земельном вопросе», который, как показала история, так и остался не решенным окончательно в России. Может, потому и не решен, что «божье» в глубинном подсознании народа нашего до сих пор значит «ничье» и «чьим-то» может стать, разве что, временно? Она и «божья» и «отбойная» одновременно.
А вот свидетельства П. И. Якушкина об орловских бытностях и нравах 60-х годов позапрошлого века:

«…Страсть к собакам и к публичным обедам, кажется, отличительная черта орловцев. Днём и ночью собаки стаями ходят решительно по всем улицам. Меня уверяли, что здесь, в Орле, собаки не кусаются, хотя в полицию приходили уверять в противном. Но всё-таки, как-то не совсем приятно, когда на вас кидаются десять-пятнадцать влюблённых собак…

После собак орловцы очень любят публичные торжественные обеды; приедет новый губернатор — ему обед; расстаётся начальник с губернией — ему обед; выберут старшину в клуб — ему обед; выгонят из старшин в клубе — члены клуба и тут его чествуют обедом!
— Охотники у вас до обедов», — сказал я одному здешнему чиновнику, — всем даёте обеды.
— Мы даём только достойным своим начальникам, — отвечал чиновник.
— А выгнанному старшине за что клуб обед давал?
— Чтобы поощрить нынешнего.
А должно заметить, что эти обеды очень хороши: я знаю, что для таких обедов посылали на почтовых из Орла в Москву за одним телёнком».

Не правда ли — что-то слышится родное и знакомое из совсем недавней истории города О.?
В 60-е годы 19 столетия Якушкина как писателя — этнографа знала вся читающая Россия. Писал он и рассказы, из которых самые известные «Велик Бог земли Русской», «Бунты на Руси», «Чисти зубы, а то мужиком назовут». Н. С. Лесков оставил свои «Товарищеские воспоминания о П. И. Якушкине». Но впоследствии произведения нашего земляка — этнографа издавались только раз — в 1986 году!

Умер Павел Иванович в Самаре от тифа, в полной нищете. Его похоронили на свои деньги знавшие его люди. Гроб несли под церковное пение, которое очень любил покойный.

Андрей Грядунов.