В областном драматическом театре имени И. С. Тургенева найден культурный слой. Слой найден именно в театре, а не под ним. Культурный слой — это то, что остается от той или иной эпохи, того или иного времени — ложки, плошки, следы кострищ, стойбищ, берестяные грамоты… Он бывает богатым, бедным, а бывает поразительным. Такой не помогает разгадывать тайны цивилизации, а вносит сумятицу в ученые умы.
Как большинство великих открытий, слой в областном драматическом театре был обнаружен случайно.

Случайности, как это часто бывает, предшествовало настроение, ощущавшееся многими. В воздухе носилась идея, которая звала, гарантируя награду. Диггеры стаями и в одиночку ходили вокруг драмы, думая, откуда начать рыть. Слухи о гигантских средствах, вложенных в объект, лишили сна многих.
Театр манил, как таинственный неразрытый курган.

Началось все так: орловские диггеры, желавшие по традиции присесть на дорожку, прежде чем спуститься в подвал, где обы­чно залегает культурный слой, обнаружили, что широкое ограждение на театральном пандусе, скамья по сути, на которой в былые времена было так удобно вести разговоры, опустилась. Опустилась настолько значительно, что колени, если сядешь, упирались в подбородок.

Диггеры поняли, что это не ограждение опустилось, а пол-покрытие поднялось. Диггеры принялись его колупать.

— Вы что делаете? — спугнул их театральный работник, вышедший на пандус покурить. Ему ответили. Тогда театрал объяснил, почему ограждение опустилось (или покрытие поднялось). Театрал рассказал, как возник культурный слой.

— В стародавние времена, — начал он, — в эпоху освоения бюджетных средств, орловскому областному театру им. Тургенева выделили много денег на капитальный ремонт к 450-летию города. Орды подрядчиков потянулись к этому лакомому куску. Орел они, конечно, не любили, но говорили, что обязательно полюбят, и просили им верить. Власть ничем от этих орд не отличалась, поэтому пускала в Орел всех невозбранно. И тут, — дрогнул голос у старого рассказчика, — на наши головы потекло…

— Откуда? — встревожились диггеры.

— Вот с этого самого пандуса, на котором мы сейчас стоим, — ответил театрал. — Раньше на пандусе не было плитки. Но пришли орды, уничтожили покрытие, которое кому-то показалось недостаточно красивым и… потекло. Потекло, заметьте, после того, как на пандус, где мы сейчас стоим, лег слой треклятой плитки!

— Той самой, которую мы пытались расковырять? — уточнил молодой диггер.

— Нет, — высморкался старый театрал. — Это уже второй слой.

— Как второй?! — заволновались диггеры, имевшие большой опыт раскопок. — Один слой плитки лежит на другом?! Таких культурных слоев мы еще не видели! Так вот почему так сильно поднялось покрытие или «скамья» опустилась… Но цель плитки — украшать. Зачем же ее укладывать двумя слоями?

На этот вопрос театрал отвечал долго и нецензурно, произносил слова «тупость», «жадность», «воровство», «бракоделы».

— Средства израсходовали огромные, а нам на голову даже сквозь два слоя плитки течет!

Диггеры надели каски, проверили страховку и включили фонарики.

— Идем след в след, — приказал бесстрашный, немногословный диггер по кличке Отмороженное Му-му. — Погибших не подбирать. Тот, кто вернется, пусть расскажет все в прокуратуре или в областном географическом обществе.

Первым в подвал спускался вышедший покурить театрал, которого видавшие виды диггеры сразу прозвали Сталкером за умение ориентироваться в полной темноте. Они шли гуськом, и свет от фонариков не мог освещать все закоулки театрального подземелья..

Ухнули, открываясь и закрываясь ворота гаража. На улице, где бегали дети и гуляли с колясками молодые мамы, а мужики с удовольствием пили холодное пиво, бушевал жаркий апрель, а в подземелье театра было холодно, как в бункере, и так влажно, что изо рта у диггеров вырывались облака пара.

— После того как на пандусе расковыряли старое покрытие и положили плитку, — продолжал жаловаться Сталкер, — на нас и (пип) потекло. Тогда рабочие натащили изоляционного материала, укрыли им первый слой плитки, а сверху положили второй слой плитки. Но нам на голову продолжает лить. После каждого дождя!

Диггеры подняли головы. Потолок, являющийся одновременно основанием пандуса, весь был в мокрых разводах. Под ногами хлюпали лужи. Через самые большие и глубокие были переброшены деревянные мостки.
Текло отовсюду, по всему периметру пандуса… Прошлись по помещениям. В одном вспучился, грозясь обвалиться, подвес­ной потолок. Диггеры замерли. Они размышляли, зачем что-то ремонтировать, если после каждого дождя течет.

— Уйма денег потрачена впустую, — жаловался театрал. — И никто не наказан, у всех все в порядке. — Головы берегите! — вдруг крикнул он так, что диггеры вздрогнули. Над ними, на всю длину подземного коридора, громоздились металлические конструкции еще одного, полуразобранного, подвесного потолка.

— Его сделали таким низким, что люди высокого роста башкой о него стукались, — угорал Сталкер. — Теперь разбирают! И, что примечательно, тоже за бюджетные деньги. Под ноги смотрите!

Диггеры остановились. Это помещение было залито водой полностью. Волны не плескались о бетонные парапеты, но подземное мрачное озеро, подсвечено лучами фонариков, пугало.

— С потолка натекло? — робко предположил кто-то.

— Нет, — почему-то весело отозвался Сталкер.

— Канализацию прорвало?

— Тогда бы воняло!

— Трубы отопления?

— Тоже нет.

— Тогда откуда столько воды? Целое море…

— А этого никто не знает, — радостным шепотом проговорил Сталкер. — Она просто собирается. Из ниоткуда…

Рванули очень дружно. Первым бежал Отмороженное Му-му. За ним пытались поспеть все остальные.

— Ка-пи-таль-ный ремонт! (пи-пип-пип) — неслось им вслед.

В районе Выгонки остановились.

— В прокуратуру или в географическое общество? — раздался чей-то голос.

— Разделимся!

Выли собаки. Поэтичная, густая орловская ночь вступила в свои права. Кто-то сидел у лампы с умной книжкой. Возможно, это были стихи. Кто-то воровал. Кто-то спал. Город готовился к 450-летию. Возможно, именно в эту ночь был зачат будущий знаменитый исследователь уникального орловского культурного слоя. Или будущий прокурор. Как знать… Орловский культурный слой полон загадок.

Сергей Заруднев.