О погибших писать трудно — ничего не изменить, и подспудное чувство вины, если говорим о современниках (их нет, а ты наслаждаешься жизнью, какой бы она ни была), склоняет к молчанию. Но, думаю, ребята не пришли бы восторг, глядя на наши постные лица. «Веселее! — скажут. — Спасибо, что помните, но мы в земной жизни не любили зануд. Покажите, ради чего мы ушли».

С. Широкову, директору Орловского Военно-исторического музея, это удалось. Нелегко создать атмосферу не дежурной панихиды, а чего-то объединяющего и жизнеутверждающего на выставке, посвященной 25-летию начала войны — «первой чеченской»; пригласив на эту выставку матерей и жен тех, кто с войны не пришел; ветеранов и совсем зеленую молодежь, для которой Чечня и Афганистан — события из учебника истории.

В музее была живая атмосфера, поэтому позволю себе несколько личных моментов.

Вот сгрудились вокруг экрана, на котором мелькают документальные кадры, бойцы ОМОНа и СОБРа — подразделений, ездивших на войну, как в командировку — буднично. В сторонке — всегда находящийся в ровном настроении командир орловского СОБРа Сергей Сорокин.

В 1996-м его, как самого спортивного, перебрасывали во время зачисток, подставив руки и плечи, через высокие чеченские заборы, за которыми — то ли мирные жители, то ли схрон с оружием, то ли боевики со взведенными автоматами. А нынешний товарищ полковник (тогда просто Серега) думал, как, оказавшись в одиночестве, пока оглядится и добежит до засовов, чтобы впустить своих, не застрелить ненароком злых кавказских овчарок, не в каждом южном дворе сидящих на привязи. Была у Сереги в юности овчарка, которая так любила своего хозяина, что когда его, 18-летнего, призвали в армию, отказалась пить и есть, легла и больше не вставала. Умерла от горя. И больше собак будущий командир СОБРа не заводил. А в Чечне боялся хоть какую-то псину, рвущуюся к его горлу, подстрелить. Только и слышалось из-за забора: «Уберите собаку! Уберите собаку!!!». В руках — автомат, на одном боку — пистолет, на другом — нож. Одно движение — и нет проблемы. Главное — никто не осудит. Война. Но нет…

Зам. Сорокина — Андрей Хотелович, тогда просто Андрюха. Хотеловича, прозванного в Чечне за густую черную бороду нохчей (чеченцем), в Военно-историческом не было — нес службу. Но вспомним и его. В любой обстановке, как его ни донимай, как ни подкалывай, всегда улыбался во все 32 зуба. БТР водил мягко, нежно. Орловским маршрутчикам — поучиться. Снайпер Леня Журавлев, никогда не ставивший оружие на предохранитель, даже палец с курка не убирал — знал, что Андрюха машину не дернет.

Замер на развилке БТР. Сверху и внутри — орловские собровцы, у которых дома жены и дети, родители, молившиеся каждый день, даже те, кто в Бога не верил. В самом разгаре минная война. Ночью боевики ставят фугасы у дорог, умело маскируют. Утром, днем, вечером — подрывы. Взрыв снаряда сметает людей с техники, превращая ее в сгоревшее сито. По какой дороге двинуться? Зубы сжаты от нехорошего ожидания. Летом 1996‑го повезло.

Гнусное и особенное время. 9 мая 1996 года — день, который не забыть. Зачуханные «пехотинцы» — мальчишки из детских домов, деревенек и городков, о которых раньше не приходилось слышать, СОБРы и ОМОНы со всей России — от Якутии до Калининграда. Жирная грозненская ночь, команда по рации: «С Днем Победы, мужики! Огонь!». Что началось! Каждый стрелял из всего, что у него было. Лупили из пистолетов, автоматов и пулеметов, в небо уходили трассера, стоял такой грохот, с которым не сравнится ни один салют. Затем наступила тишина, какой не было никогда. Грозный, где ночью не стихали перестрелки — боевики показывали, кто «в доме хозяин» — будто прикусил язык, онемел. Что такое величие и живая связь истории, стало понятно тогда. Отвратительное правительство, продажная власть, противоречивые приказы, враг, экипированный лучше, чем Российская армия. И все равно — есть что-то, что позволяет держаться и выстоять. Чеченская война окажется лишь шрамом на теле России, которая не исчезнет никогда.

Поэтому не будем устраивать панихиду, мы помним погибших. В том числе и благодаря таким энтузиастам, как Сергей Широков, доказывающим в своем нищем Военно-историческом музее, что патриотизм бывает настоящим.

Матерям и женам погибших поклонимся, но без кислых мин. Траурные венки не нужны. Любовь не умирает.

Участников войны награждали памятными медалями. Алексей Платонов, прошедший Афганистан, Чечню и Югославию, пришел на встречу с маленькой дочкой. С ней на руках награду и принимал.

Посмотрите на это фото. Это то, что хотели увидеть ушедшие в вечность. Это жизнь.

Сергей Заруднев.