Положение наше уж давно можно наблюдать по состоянию дел в Донецке. С 2014 года (а горячая фаза войны началась тогда) все крайности проявляются там либо слабыми, но тем не менее хорошо ощущаемыми нервной системой контурами, либо, напротив, горящей лавой, что чувствуют кожей даже самые толстокожие.

Донецк в огне. И это, конечно, показатель. И наших проблем, и наших успехов. Чем больнее противнику, тем больше снарядов летит по Донецку. Это вам скажет даже донецкий ребёнок. Когда тяжко врагу на переднем крае, враг отрывается на мирных кварталах Донецка. За восемь лет все уж к этому привыкли, как бы странно это ни звучало. Но это обстоятельство никого не должно удовлетворять. Беда в том, что противник делает ровно то, что мы ему позволяем, что сходит противнику с рук.

Боль Донецка — это и показатель скорости решения проблем, которые стали хорошо видны сразу после 24 февраля, буквально через несколько дней после начала СВО. Главари формирований киевского режима слишком спокойно спят. Командиры артиллерийских соединений, которые обстреливают русский Донецк, должны спать плохо, а лучше — и вовсе не спать из страха, что придёт возмездие. Главари террористического подполья на Кавказе спали плохо, а некоторые не спали вовсе. Хорошо это помню.

По-прежнему в войсках в дефиците средства разведки. Именно поэтому враг позволяет себе эти варварские атаки — потому что может. Знаете, сколько раз за много месяцев я видел работающие разведывательно-ударные комплексы, когда от момента обнаружения цели и до реального (а не выдуманного) поражения проходило две минуты? Раз десять. Это очень мало, при том, что я буквально жил (и буду жить) в войсках. То арта не готова, то связь не качает, то система не достаёт, то снарядов нет. И не сказать, что изменений нет, — они есть, но очень медленные.

Поэтому противник и позволяет себе бить по Донецку, хотя и крепко получает по зубам. Но мы сейчас не об успехах, а о проблемах. Артиллеристы киевского режима, кто б они ни были (хохлы, поляки, бриты), должны не просто бояться стрелять, ибо обратка — страшная вещь, — должны ещё и не иметь такой возможности в большинстве случаев. И давно известно, как этого добиться.

Воля нужна для ускорения. И Донецк нам даст понять, когда это ускорение придёт. Без слов даст понять. Просто в один прекрасный день в Донецке никто не умрёт.

Евгений Поддубный,
военкор ВГТРК.