— Это просто была их жизнь, — говорит Катерина Ивановна про своего мужа и его боевых друзей. И это, пожалуй, самое емкое определение.

…Намеченную уже было свадьбу на Украине им пришлось отменить, потому что жениху, выпускнику Кременчугского летного училища, нужно было срочно вылетать в Душанбе к новому месту службы. Гражданский вертолетчик Фанус Биктимиров там должен был стать пилотом боевого вертолета. Потому что в Афганистане уже три года шла война, и советское командование приняло решение о создании боевых опорных пунктов вдоль своих границ на афганской территории. Для поддержки с воздуха этой системы охраны госграницы была сформирована сначала эскадрилья, а потом авиационный полк. Нужны были пилоты вертолетов. Штаты пополняли, в том числе, и выпускниками училищ гражданской авиации.

Краткосрочные курсы по освоению Ми-24 — и начались боевые вылеты. Этим термином в советской авиации назывались полеты за пределы СССР и туда, где пилотируемый объект мог подвергнуться атаке со стороны вероятного противника. Вылетали из Душанбе в тот или иной погранотряд. А уже оттуда — на задание. Это назвалось обычным, мирным словом «командировка».

— Он уже знал, куда придется летать, а я-то нет, — вспоминает Катерина Ивановна.
Она поехала вслед за женихом, не раздумывая. Но все же удивилась, когда Фанус вдруг заторопил ее: дескать, давай как можно скорее распишемся. Удивилась не потому, что сомневалась в своем лейтенанте, а потому что в Душанбе нужно было заново подавать заявления в ЗАГС, снова ждать своей очереди в установленный законом срок. Удивляло и тревожило девушку то, что Фанус стремился оформить отношения, форсируя все сроки. Он даже до ЦК компартии Таджикистана дошел. И Фануса с Катериной все-таки расписали досрочно.

На свадьбу пришел чуть ли не весь полк. А невеста — одна в белом платье в домике-времянке у импровизированной кухонной плиты: она и героиня торжества, она же — и гостеприимная хозяйка. Выручили сами гости:

— Ты, говорят, нам только указывай, что солить, что шинковать, а мы будем исполнять, — вспоминает теперь Катерина Ивановна.

Так общими усилиями праздничный стол и накрыли.
Это потом она поняла, что ее лейтенант спешил оформить с ней отношения, потому что каждый его вылет мог стать для него последним… Законный брак был важен тогда не только при жизни, но и после смерти: вдов погибших офицеров государство без заботы не оставляло, а «просто отношения» в расчет не брались. Все было всерьез и ответственно.

Летали много и часто. Даже находясь дома в кругу семьи, планируя визиты или походы в кино, Фанус, как и другие офицеры полка, обязан был докладывать дежурному по части, где будет находиться. Бывали случаи, когда Биктимирова посыльный находил на автобусной остановке. И жена ехала одна к друзьям на день рождения. А муж улетал на боевое задние. Было время, когда Катерина Ивановна в календаре стала отмечать дни, которые ее Фанус полностью провел дома в кругу семьи. Не считая отпускных суток, получилось всего восемь дней за год.

Он даже не смог забрать из роддома свою Катю. Оставил старшую дочурку одну в квартире, отвез жену в роддом, а оттуда — на аэродром. И вернулся домой, когда там уже было две дочери. Катерину с ребенком из больницы забрали однополчане. Они приехали, а у Кати ноги подкосились: первая мысль — уж не с Фанусом ли что случилось!

Так и вздрагивала все семь лет: от стука сапог посыльных на лестнице — вестников боевой тревоги, от звуков машины политотдела, в которой обычно приезжали к вдовам гонцы с трагическим известием о гибели мужей и отцов. А им-то, этим мужьям и отцам, еще бы жить да жить: средний возраст в полку был 23 года.

За Фанусом Биктимировым быстро закрепилась слава «везунчинка», «заговоренного» пилота. То ли и вправду ему везло, то ли сноровка и глазомер были отменными, но у него легко получалось провести скоростную машину на предельно низких высотах, чтобы избежать попадания вражеского «Стингера». Он мог, преодолевая болтанку от восходящих среди гор воздушных потоков, точно послать ракету в «окошко» пещеры, откуда поливал огнем дорогу в ущелье душманский пулеметный расчет.

Борттехник Петр Красовский так и говорил: мол, пока с Фанусом летаю, ничего не случится. Но однажды Биктимирова отстранили от полета: защемило спинной нерв пилоту — не согнуться, не разогнуться. И полетел другой экипаж с бортехником Красовским.

— Мне потом пехотинцы знакомые рассказали, — вспоминает Фанус Рашидович. — Когда вертолет падал, Петя выпрыгнул из горящей машины. Он всегда говорил: мол, если что — буду прыгать. Для парашюта высоты уже было недостаточно. Ребята видели, как он упал на землю, потом вскочил и, не выпуская из рук автомат, побежал к упавшему вертолету. Надеялся остальных вытащить! Пробежал несколько шагов и упал. Он же все отбил себе при падении…

О своих падениях Биктимиров не любит рассказывать. Особенно, если жена рядом. Вот только некоторые эпизоды, позволяющие представить, что эта была за работа. Вернулись вертолетчики с боевого задания. Летали, как обычно, парой. Но один вертолет весь изрешечен огнем с земли, а второй, который пилотировал Фанус Рашидович, вроде бы цел и невредим. А раз так — значит, снова в воздух. Только при внимательном осмотре машины оказалось, что одна пробоина все-таки есть. Маленькая такая дырочка, почти незаметная, вспоминает Биктимиров. Но автоматная пуля, скорее всего, случайная, шальная, почти срезала трос управления рулевым винтом.

— На ниточке долетели, — говорит Фаунс Рашидович. — На ниточке жизнь наша удержалась тогда.
Когда душманы пробили стальную лопасть основного винта, вертолет стал падать носом вниз. Машину очень сильно трясло. Но Биктимиров сумел вывести свой Ми-24 из опасного пике.

Однажды душманы прижали огнем наше пехотное подразделение на рисовом поле. Командир кричит по рации: «Головы не поднять… Трупов еще нет, но сейчас навалят…».

— Вижу, лежат наши бойцы в жидкой грязи, а откуда по ним бьют, не могу понять, — вспоминает Биктимиров.
Командир подразделения пытался навести вертолет на цель: «Корову видишь привязанную? — хрипел по рации офицер. — Вот между рогов у нее и бей, не промахнешься. Но корова не стояла на месте, хотя и привязанная. Как по ней сориентируешься!

— И тут я слышу по рации: «Видишь, дурак по полю бежит? Вот в этом направлении и стреляй!
А это сам командир подразделения встал и побежал под огнем в направлении противника, чтобы дать экипажу вертолета «правильное целеуказание».

— Вот о таких ребятах писать надо! — сдерживая волнение, говорит Фанус Рашидович.
Однако орден «Красной звезды», орден «За службу Родине в Вооруженных Силах» 3 степени, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За отличие в охране государственной границы» — далеко не полный перечень его собственных наград.

— За что были удостоены?

— А я не помню, — отмахивается Биктимиров. — За боевые вылеты.

А таковых на его счету — две с половиной тысячи.

Но о том, как у него Герой сорвался, Фанус Рашидович все-таки рассказал. Помните, как комэск Титаренко в фильме «В бой идут одни старики» рассказывает про немецкого генерала на белом коне: «Кругом танки, а этот, как в оперетте…». Вот примерно так же довелось и летчику Биктимирову увидеть с высоты полета, как по узкой тропке, тянущейся вдоль горного хребта, на белом коне скачет красивый всадник с бородой, в характерном афганском наряде.

— Говорю штурману: «Давай завалим: это же не дехканин!» Сердцем чую, надо завалить.
Но штурман не поддержал своего командира, и всадник ускакал. А потом на разборе полетов начальник сказал, что один из Ми-24 должен был заметить всадника на белом коне, но почему-то не атаковал его. А вот если бы атаковал, то, возможно, командир экипажа получил бы звезду Героя Советского Союза, потому что всадник тот был одним из главарей душманов по имени Башир — известная и опасная личность.

Хотя звезду Героя Биктимиров и не получил, но делегатом 20 съезда ВЛКСМ стал. Сам Фанус Рашидович и по этому поводу предпочитает отшучиваться: мол, послали в Москву, потому что единственным комсомольцем оставался в полку, все остальные уже коммунистами стали к 1987 году. Но этот факт его биографии вряд ли можно объяснить случайностью или везеньем. Катерине Ивановне его поездка в Москву запомнилась тем, что однажды она получила из столицы десять посылочных ящиков, плотно набитых книгами. Сумев каким-то образом выманить у делегатов съезда выдаваемые им талоны на дефицитную художественную литературу, Фанус отоварил их в расчете на всю эскадрилью.

Да, это просто была его жизнь — жизнь советского офицера и гражданина, татарина по национальности, живущего в счастливом браке с женой-украинкой.

Когда боевые действия в Афганистане были завершены, Биктимиров перевелся в Петрозаводск. Там его дочери окончили университет, там же он и пережил крушение Советского Союза, Советской власти и той армии, в составе которой он воевал. В каком-то смысле это было крушение его жизни, которая навсегда осталась в прошлом.

После событий октября 1993 года в особом отделе части ему неофициально, но достаточно ясно дали понять: в таких, как он, советских людях, новая власть больше не нуждается. Опасны стали для нового режима советские офицеры с опытом войны в Афганистане. И не только «афганцы». Биктимиров рассказывает, что в его окружении таких же, как он, «неблагонадежных» оказалось 25 из 27 летчиков. Их отправили на пенсию раньше срока. Биктимиров ушел с формулировкой: «По состоянию здоровья». Ему опять «повезло»: он увольнялся из армии, имея достаточную выслугу лет.

— А были среди уволенных и такие, что выслугу еще не успели заработать, — говорит сочувственно Фанус Рашидович.

Так называемых демократов «ельцинского разлива» Биктимиров не жалует. А в последнее время он стал повторять:

— Не люблю фашистов.

От друзей, оставшихся на Украине, он знает многое про нынешнюю украинскую демократию.

Тут, наверное, дело в органической несовместимости советского воспитания с новым мировым порядком, в который втянулась бывшая УССР. Россия, чув­ствует бывший летчик, тоже в глубоком пике, из которого страну давно пора выводить, потому что еще чуть-чуть — «и полный рот земли».

— Я бы в Донецк поехал …— говорит Биктимиров. — Но у них авиации нет.

Забавно слышать, как Фанус Рашидович обращается к жене на чистом украинском языке. И в устах пермского татарина этот язык кажется таким близким и родным, как будто Украина по–прежнему — братская республика.
Вот уже несколько лет, как Биктимировы — орловские жители. В одном из тихих переулков Заводского района купили старенький домик. Фанус Рашидович собственными руками перестроил его, превратив в уютное и комфортное жилье. Он ездит по орловским улицам на своем автомобиле, как когда-то летал на Ми-24.

Поругивает нерасторопных водителей и подшучивает над полицейскими из ГИБДД: что поделаешь, рожденный летать ползать не может. Но гораздо серьезнее другие его орловские впечатления. Вот, например, такое:

— Я только в Орле увидел и услышал, как дед учит собственного внука ругаться матом.

И именно в тихом орловском переулке впервые за много лет жизни и службы его пытались унизить по национальному признаку.

В той, прошлой его жизни все было иначе. Тогда ему было чем гордиться. А это очень важно, особенно если приходится ради страны и народа рисковать жизнью.

Андрей Грядунов.