Помните анекдот про искусственное осеменение — зоотехник сделал всё, что положено, собрался уезжать, а коровы: «А поговорить?».

Бывает и наоборот — разговоров много, а дела не видно. Уже упомянутый в № 6 нашей газеты («Успеть с ремонтом до путинского послания») «круглый стол» на тему капитального ремонта, организованный комитетом облсовета по строительству и коммунальному хозяйству, оставил именно такое впечатление. Разговоров 20 февраля было много. А толку-то?

Депутат от КПРФ Р. Фрайда сидел за этим «круглым столом» молча. Судя по выражению его лица, он тоже считал, что словами ребенка не зачать. Впрочем, «ребенок» уже имелся, только развивается он как-то неправильно.

Об этом мы с депутатом и поговорили.

— Руслан Викторович, «круглый стол» ещё не начался, а участникам выдали несколько страниц рекомендаций, якобы выработанных этим же «круг­лым столом». Вам это не кажется странным?

— Кажется. Я настаивал на другом формате обсуждения, но ко мне не прислушались. Тему нужно было рассматривать на комитете, это больше дисциплинирует чиновников. Представительная власть не имеет права вмешиваться в деятельность исполнительной власти, но контроль — это наша обязанность. А «круглый стол» — всего лишь обмен мнениями, не более того.

— Чего же не настояли?

— Обязательно исправлюсь. Не в оправдание, а в качестве пояснения — и не только к вопросам, которых мы коснемся в интервью. Я лишь второй год в облсовете. И первое время просто присматривался, поскольку попал в новую систему координат. Должен сказать, что во власти — не только представительной — много умудрённых, с богатым жизненным опытом людей, но этот опыт, к сожалению, не всегда перерастает в профессиональные качества. Теоретические познания — хорошо, но плохо, когда они оторваны от практики.

— Что вы имеете в виду?

— На том же «круглом столе» упомянули, что финансовый блок правительства принял решение проводить расчеты за капитальный ремонт через казначейство. Что это означает на практике? Сейчас фонд капремонта перечисляет подрядчику 20 процентов предоплаты, на которые тот через своих контрагентов приобретает стройматериалы. Этих денег всё равно не хватало, но люди кое-как приспособились работать в условиях низких расценок, выигрывая за счёт оперативности и давно налаженных связей. Теперь фонд должен перевести деньги казначейству, подрядчик — оформить заявку, чтобы казначейство перевело деньги подрядчику… При этом следует точно указать всех своих контрагентов, чтобы не ошибиться и не переоформлять документы, на что ещё уйдёт время. В теории казначейский контроль не позволяет подрядчику, получившему предоплату, исчезнуть. На практике новая схема попросту удлиняет процедуру финансирования, сказывается на сроках и условиях капремонта, делая его невыгодным для большинства даже добросовестных организаций. Подрядчиков мало, а теперь их будет ещё меньше. Мы сами создаём новые трудности.

— В дополнение к каким?

— Давайте перечислять. Проекты, из которых вырастает смета, зачастую делаются проектировщиками, не выезжающими на объекты. То есть они берут по шаблону дом, похожий на тот, что уже ремонтировался, и составляют расчеты. Чтобы начать качественный проект, прежде всего, нужна дефектная ведомость. Проектировщик может её составить, только выехав с представителем собственников на место. Жильцы не обладают строительными знаниями, но по своему разумению указывают, что следует отремонтировать. Если всё это не делается, подрядчику указывают один вид работ, а он, к ним приступив и вскрыв крышу, обнаруживает, что работы требуются совсем другие. Однако смета уже составлена!

Есть моменты, которые вообще не прописаны. В каждом многоквартирном доме, расскажет любой подрядчик, встречается, как минимум, один, скажем так, «сумасшедший» — человек-конфликт, человек-проблема. Если не пойти ему навстречу, работа не сдвинется с места. Но общий язык можно найти только за счёт выполнения дополнительных работ, которые нигде и никем не размечены.

— Всех своих «сумасшедших» наверняка знают управляющие компании. Какая им отводится роль в программе капитального ремонта?

— Они всего лишь подписывают акт выполненных работ. Первая подпись — строительного контроля, его представитель следит за соблюдением строительных норм, качеством материалов, объемов и т. п. И при этом вы не найдёте ни одного подрядчика, получившего все подписи, который бы всё делал строго по проекту и смете. Приходится делать или больше, или меньше. Больше — из-за того, что волей-неволей строители идут навстречу жителям, иначе подпись в акте не получишь. Меньше — из-за некачественных проектов и низких расценок. Подрядчики экономят, чтобы получить хоть какую-то прибыль, поскольку постоянно идет удорожание — и не только материалов. Вывоз строительного мусора, например, рассчитывался по одной цене, эти цифры вошли в смету, а с нового года расценки увеличились в 3—4 раза. Но в сметах это не отразилось, расценки там по-прежнему копеечные. Как компенсировать потери?

— Посоветуйте подрядчикам раскидать мусор по дорогам и дворам, жители ещё и спасибо скажут, что ямы засыпали.

— Штукатурку с фасадов раскидать можно, но кровлю — дос­ки с гвоздями — по дороге не раскидать никак. Дело не только в расценках. Если с бытовыми отходами всё как-то устаканилось — есть перевозчик, тарифы, то с вывозом строительного мусора на полигон непонятно ничего.

Идём дальше. Повышающий коэффициент. С его помощью рассчитывают сметную стоимость, привязывая нормативные цены 2000 года к текущей ситуации. То есть составленную смету умножают на коэффициент — и получаем реальную стоимость работ. В каждом регионе свой коэффициент. В Орловской области он довольно низкий. У нас имелся собственный Центр сметного нормирования, который подготавливал областной коэффициент и согласовывал его с Минстроем. И все орловские строители по этому коэффициенту работали. По какой-то причине в конце 2016 года при В. Потомском эту организацию упразднили, и теперь коэффициент сразу выдает Минстрой…

— …Который тоже не выезжает на объекты Орловской области, пользуясь статистикой, лишь приблизительно отражающей местные цены и прочие реалии?

— Да. Если выполнять проект по расценкам, заложенным в смету, которая рассчитывается по нынешнему коэффициенту, подрядчик сработает на капитальном ремонте в ноль или даже себе в убыток. Поэтому подрядчики экономят, на чём могут. А контролирующие органы всё понимают… Иначе программа капитального ремонта остановится.

— Строгость законов России, как всегда, смягчается их неисполнением…

— Это было бы смешно, если б не было так печально. Знаете, почему дороги у нас после зимы рассыпаются? В Орле было своё муниципальное предприятие, где качество асфальта контролировалось на каждом этапе — от его производства до укладки, имелась собственная лаборатория. Главный компонент в асфальте — это битум. Если его мало или он плохого качества, и асфальт будет плохим. То, что происходит с дорогами сегодня, на 99 процентов объясняется тем, что битума в этих дорогах недостаточно. Почему? Потому что в расценки на конец 2017 года заложили одну стоимость битума, а в начале 2018-го он подорожал в три раза. Как подрядчик, выполняющий все обязательства и покупающий асфальт по такой цене, может работать? Халтура практически узаконена.

— На это вам возразят, что дороги в Орле всегда разваливались, а на дорожном строительстве так же давно воровали.

— А я скажу, что орловские дороги стали быстро приходить в негодность в последние 3 года существования муниципального предприятия, когда финансирование уменьшилось в 5 раз, с учетом того, что материалы в 4—5 раз подорожали. Тогда перешли на ямочный ремонт, но это не работа, а затрата ресурсов — и подряды стали уходить частнику. МУП откатов не приносит, а с частником этот вопрос всегда можно решить. Предприятие исчезло — и началась вакханалия.
Заметьте — американские ракеты у нас не взрываются, а вокруг разруха. Почему? Потому что в стране выстроена абсолютно неэффективная модель управления, когда серьезную проблему можно решить только в ручном режиме. Система не работает. Человек начинает это понимать, только когда сам попадает в жернова, когда с ним что-то случается…

У моего соседа на улице под забором прорвало канализационный коллектор. Залило нечистотами весь двор, под дом уже затекает. Никто не знает, кому этот коллектор принадлежит. Сосед сам выяснил, что труба — на балансе РЖД, какого-то филиала, находящегося в Москве. Нашли участок этого филиала в Орле. Оттуда приехали, забили в трубу какой-то чопик, выгрузили два «КамАЗа» песка. Коллектор опять прорвало… Сосед обратился к авторитетному человеку в областной власти, тот позвонил в тот самый столичный филиал. Там выслушали и посоветовали надеть сапоги и самому копаться в земле. Сосед воевал месяц (!), чтобы в канализационном коллекторе, который ему не принадлежит, заделали дыру. Выстроена система, в которой благополучие чиновников совершенно не зависит от результатов их труда.

— Рекомендации «круглого стола» по решению проблем капитального ремонта читали?

— Просмотрел.

— Начало каждого пункта: обеспечить, не допускать, проработать, осуществлять, повышать, усилить, синхронизировать, пред­принять, организовать… В общем — улучшить и углубить.

— Да, общие слова, но есть и дельные предложения, с которыми я согласен. Например, строительный контроль «Орелгосзаказчика» за капремонтом должен осуществляться на постоянной основе, что и предлагается.

— Какой в этом смысл, если работать по смете всё равно невозможно? Что постоянный контроль добавит?

— Он позволит отслеживать объемы. То есть не даст банально воровать. При Потомском «Москомреставрация» работала по беспределу, другого слова не подберёшь. Если в смете заложены отбивка штукатурки, набивка сетки, штукатурка по сетке, шпатлевка, покраска, то они только шпатлевали и сверху красили кисточкой, а процентовку закрывали, как за весь объем. По Комсомольской, 64а контролирующая организация, увидев, что там творится, отказалась подписывать акт выполненных работ. Тогда эти артисты подпись подделали, и прежнее руководство Фонда капитального ремонта эти документы приняло. Видимо, было уверено, что наказание не последует.

— Руководство в фонде сменилось, пора уже отвечать и за то, что происходит сегодня.

— Согласен, но помимо полномочий требуются возможности, чтобы их осуществлять, а за фондом не закреплено, например, ни одного транспортного средства. Специалист, курирующий какой-то объект, не может самостоятельно поехать в район области, где этот дом ремонтируется. Он вынужден договариваться с подрядчиком. А когда на проверяемый объект едешь вместе с тем, кого проверяешь, то есть когда проверяемый оказывает контролирующему органу услугу, это называется коррупцией или коррупционной составляющей. Понимаете, эта составляющая по факту заложена в принцип действия регионального фонда капитального ремонта. Там у специалистов нет даже приборов измерения. Поясов страховочных нет! Финансирование совершенно недостаточно.

— Что может изменить ваш комитет?

— Я предлагал серьёзней отнестись к этой теме, не разменивать её на «круглый стол». Наверняка ещё раз соберёмся, острые вопросы известны — вредное, на мой взгляд, предложение о казначейском сопровождении, низкий повышающий коэффициент, недофинансирование фонда. Есть и другие проблемы, но перечисленное — это то, что тревожит больше всего.

Есть и серьезные претензии к областному департаменту строительства, возглавляемому Д. Блохиным, который, по моему мнению, полностью отстранился от решения проблем, существующих в программе капитального ремонта. Если человек отвечает за положение дел в строительной отрасли, почему из зоны его ответственности выпадает целое направление? Мы в этом смысле не видели ни одной инициативы, исходящей от Д. Блохина. А на заседания нашего комитета он в последнее время старается вообще не попадать.

— Шестой пункт рекомендаций «круглому столу», разработанных якобы самим «круглым столом», гласит: «Повышать информированность населения о вопросах функционирования системы капитального ремонта общего имущества в многоквартирных домах…».
Поскольку исполнитель не указан, будем считать, что наше интервью помогло выполнить хотя бы один пункт программы прорывных рекомендаций.

Вопросы задавал
Сергей Заруднев.