Мать и дочь Пашковы с внуком (сыном) Серегой, восьми лет, живут в г. Орле на 1-й Пушкарной, в 50 метрах от недавно взорвавшегося склада пиротехники. Точнее говоря, жили до взрыва, теперь квартируют в гостинице «Русь», ждут, пока отремонтируют их дом. А вот с этим проблема.

Проблема странного рода. Дом не сгорел, не рухнул. Да, он сильно пострадал, но ремонт — это же не строительство заново, с нулевого цикла. А между тем Марина Владимировна, дочь ее Ирина Геннадьевна и Серега вернуться под родную крышу не могут. Как вернуться, когда крыша эта раскрыта, внутри — разгром, а ремонт, по сути, еще не начинался.

Власть, взявшаяся помочь пострадавшим, в задержке винит само семейство, обеих женщин. Уполномоченные в этом деле лица говорят, будто «конфликт­ные дамы» мешают специалистам работать быстро и качественно. И Марина Владимировна, и ее дочь даже руками всплеснули, когда я насыпал им соль на раны, повторив обвинение. И изложили свое видение событий. Оно просто, и другим быть не может. Об одном они только не говорили, но это и так на виду.

Мужских рук в полуразрушенном доме нет, нет мужика, который какие-то недоделки, наплевав на чужую неумелость, может устранить. Женщины кровельными работами заняться не смогут по определению, поэтому, когда пришедшая бригада начала с крышей возиться, обе пристально следили за процессом — из-за обыкновенной женской опаски, что если сделают плохо, то переделать лучше ни мать, ни дочь, ни, тем более, восьмилетний Серега — не смогут. Это физически невозможно. Поэтому Марина Владимировна и Ирина Геннадьевна в наблюдениях за кровельщиками были придирчивы.

Прежде всего, еще до кровельных страданий, обеих поразила несоизмеримо малая, по сравнению с ущербом, смета ремонтных работ — всего 156 тысяч рублей. И это при том, что крышу повело, а дом, простоявший 37 лет без единой трещинки, выглядит изнутри сейчас так, будто в комнатах велись боевые действия с применением гранат, что, принимая во внимание резонансное происшествие, неудивительно.

Однако «оценщики» пришли к выводу, что перекрывать нужно только полкрыши данного строения, поскольку вторая половина, по их мнению, еще ничего себе. Мать с дочерью спорили, показывая, что основание крыши деформировано, поэтому менять кровлю нужно целиком. Их не услышали. И приступили. Женщины наблюдали. «Мастера», оседлавшие побитый дом, признались хозяевам, что шифером кроют первый раз в своей жизни. «Скандальные», по убеждению властей, жительницы ул. 1-й Пушкарной, насторожились. А когда увидели, что шифер ложится вкривь и вкось, поскольку крышу на самом деле повело, и сделать ровно здесь не смог бы даже супермастер (если бы, конечно, не стал ремонтировать всю крышу целиком, как и просили Марина Владимировна с Ириной Геннадьевной), — работу остановили.

Дело, по рассказу женщин, было так. «Мастера» сказали: «Как на сарае — вкривь и вкось, но крепко, мы вам крышу слепим. Хотите, как на сарае?». Обе ответили, что «как в сарае» они не хотят. Работы и остановились. А продолжались они (прикиньте, сколько времени прошло со времени взрыва) всего-навсего четыре дня.

За этот срок рабочие полностью сняли крышу дома, в чем власть также обвиняет хозяек. Дескать, это они вынудили или наняли бригаду, которая своротила вторую часть, не входящую в смету. А коль сметой раскрытие второй части кровли не предусмотрено, то и заниматься ее восстановлением никто не обязан.
Пошел дождь, да не однажды, и сильный. Нельзя сказать, что мать с дочкой живут богато, но какое-то имущество в доме у них все же есть. Это имущество начало стремительно сыреть вместе с домом. Пришли рабочие. («Во время ливня, в сланцах!» — поражаются «несговорчивые дамы»). И накрыли дыру над строением площадью больше сотни квадратных метров полиэтиленом. Но поскольку прибивали мужики пленку запросто — гвоздями, не удосужившись прижать прежде досками, продержалась она на ветру несколько часов. Затем дождь вновь беспрепятственно полил внутрь.
По стенам пошел грибок.

Теперь о смете. Марина Владимировна и Ирина Геннадьевна Пашковы, поняв, что терять им нечего, и решив поддержать подаренную им властью репутацию «скандальных», пошли по кабинетам этой самой власти. Обошли, по их словам, всех, не были только у Потомского. Результатом посещения оказалось то, что смета ремонта со 156 тысяч была увеличена сначала до 190 тысяч, а затем до 240! А теперь, после того, как бригада ремонтников на объекте поменялась, — вновь пересматривается. Причем, разные грибки и выявленные трещины на это изменение никоим образом не повлияли. Речь идет об одном — о крыше.

Вопрос: кто составляет смету и по какому принципу? Почему сразу профессиональные дефектовщики не могли определить, сколько будет стоить восстановление порушенного строения? Или задача была не восстановить, не отремонтировать, а выделить минимальную сумму, создав лишь видимость заботы, формально, а не по существу, помогая?

Последним, к кому по властным коридорам добрались Пашковы, оказался первый заместитель губернатора г-н Бударин. Александр Юрьевич, как рассказала Ирина Геннадьевна Пашкова, внимательно выслушал ее поразительный рассказ о помощи пострадавшим и обещал прислать на ее проблемный объект людей с аппаратурой, которая определит точно, сколько ремонт должен стоить.

Люди с оборудованием в дом на Пушкарной так и не пришли. Тогда женщины обратились к журналистам.
Что я скажу… Александр Юрьевич Бударин, еще больше, чем прочие чиновники, понятно, очень занятой человек. Но даже очень занятым людям полезно время от времени выходить в народ ради дела, а не самопиара. Блуждая по разрушенным комнатам дома на 1-й Пушкарной, 71, фотографируя, я почти прошел мимо шкафчика с полураскрытой дверью, но что-то меня остановило. Блеск медалей меня остановил. Солнечный лучик скользнул по старому пиджаку и высветил награды. Среди многих, в том числе и юбилейных, — медаль «За освобождение Варшавы». Дом этот разрушенный, по которому я бродил, своими руками построил ныне покойный ветеран Великой Отечественной, отец Марины Владимировны и дед Ирины Геннадьевны, прадед Сереги. Строил, по уверению своих дочери и внучки, солдат хорошо, почти за четыре десятка лет ничего в этом доме не сгнило, не рассохлось, не протекло. Пока не произошел взрыв на складе, куда свозились фейерверки, запускаемые в честь Дня Победы и освобождения любимого Орла — праздников, которыми мы обязаны, в том числе, и ныне покойному В. И. Михайлову, хозяину разрушенного «фейерверками» дома, солдату, с дочерью и внучкой которого сегодня тупо борется власть.

Марина Владимировна и Ирина Геннадьевна эту тему в беседах с чиновничеством не эксплуатировали. Их интересуют не парадоксы, а ремонт. А что волнует чиновников? Попасть в резонанс с событиями? Считайте, что попали.

Согните еще пару ломиков о голову во имя патриотизма.

Сергей Заруднев.