— Пока инструментом не врежешься в деталь, ты не почувствуешь производства, — говорит Вячеслав Слипенский.

И для него это не просто урок профессионального мастерства. Собственно, фрезеровщиком ему пришлось поработать недолго. Но именно с того момента, как Вячеслав подошел к станку, по его собственному признанию, он начал понимать о жизни что-то очень важное.

С тех пор Вячеслав больше не воспринимает всерьез термин, вычитанный когда-то в научно-экономической литературе. Эти самые книжные «человеческие ресурсы», то есть простые рабочие, оказались такими разными и интересными людьми — каждый со своим, порой весьма богатым внутренним миром.

Сложись обстоятельства несколько иначе, и получив высшее техническое образование, а затем соответствующую работу и должность «по распределению», Вячеслав, быть может, никогда и не узнал бы этих «миров» или оценил бы их как-то иначе, с высоты своего положения, что ли. Но как говорится, не было бы счастья да несчастье помогло. В поисках «хоть какой-нибудь» работы и «более-менее достойного» заработка он, молодой человек, вступивший во взрослую жизнь в эпоху безвременья, успел поработать и телефонным диспетчером в фирме-провайдере, и технологом на производстве оснастки для изготовления бутылок, и даже на фондовой бирже поиграть. Но в конце концов — оказался на бирже труда, где ему предложили:

— Фрезеровщиком пойдете?

— Да хоть фрезеровщиком! Куда деваться!

А вот теперь, говорит — судьба!
Кому из образованных людей это не знакомо! Выучишься, начитаешься умных книг, устремишься «к самому высокому, светлому», так что жизнь и впрямь начинает казаться, как писал Б. Пастернак, «огромным ристалищем, на котором, честно соблюдая правила, люди состязаются в достижении совершенства».

Но потом приходится убеждаться, что это не совсем так. И тогда есть два пути. Можно годами лелеять мысль, что ты или кто-нибудь за тебя когда-нибудь приведет эту жизнь в соответствие с твоими представлениями, искоренив все, что мешает ей бы такой, какой бы тебе хотелось. Избравшие такой путь, как правило, рано или поздно озлобляются, не в силах достичь желаемого. Но есть и другой путь: всмотреться в эту самую жизнь и поверить в ее мудрость. Вячеславу даже и возможности для колебаний жизнь не оставила. Он пошел по второму пути.

Слипенский говорит, что открытия посыпались на него одно за другим с тех пор, как восемь лет назад он по объявлению пришел на АО «Орелтекмаш» и стал мастером цеха.

— Сидел и пытался решать концептуальные задачи, — с улыбкой вспоминает Вячеслав, — Пока однажды начальник не обронил в сердцах по моему адресу: «Хоть бы делом занялся».

А что такое — заняться делом? Разве искать «системный подход» и «концептуальный охват» — это не дело для человека с высшим инженерным образованием? Но оказалось, что реальное производство, как и жизнь вообще, требуют решения конкретных, текущих задач — здесь и сейчас, в данных условия и с теми людьми, кто тебя окружает. Оказалось, что мастер цеха — это не «гений концептуальных идей» — он просто должен обеспечить бесперебойность рабочего процесса, чтобы, как выражается Вячеслав, «разжечь костер производства».

Оказалось, что для достижения результата вовсе не достаточно «дров» и «спичек» — наличия оборудования и профессиональных кадров.

— Рабочий не любит нового, потому что он знает цену ошибки — переделывать придётся в ущерб своему времени и заработку, — говорит Вячеслав. — И тут нужно помочь — показать, как делать правильно, указать путь. Рабочий не винтик, не придаток к станку. Отнесись к нему с уважением, и тогда он возьмёт на себя ответственность и сделает все, как нужно.

Но образованный человек не может не задумывается о «концепциях», так уж он устроен. Накопленный опыт чисто производственных отношений будит мысль Слипенского. И вот он уже пытается анализировать советское прошлое и нынешние обстоятельства.

— СССР представлял собой великую научную сверхцивилизацию, — говорит Вячеслав. — В ней жили по науке, учились по науке, работали по науке. Но забыли про житейские потребности. Строили космические ракеты, а самого простого и необходимого недодавали: дескать, какие пустяки! Я и Путину написал. Всего три строчки: «Основная причина развала СССР заключается в том, что строили идеальное государство и забыли про людей!» Российская Федерация пыталась встроиться в «цивилизованный мир», но про человека в ней вспоминали все эти годы еще меньше.

— Хорошо было бы каждому найти свое место, — так Вячеслав Слипенский формулирует основополагающий принцип будущего устройства России, разумеется — успешного ее устройства.

— Если это невозможно в полной мере, то надо хотя бы стремиться к этому.
Слипенский уверен, что уже сегодня крайне важно проанализировать все, что с нами случилось: кто что смог сделать, а что оказалось не по силам. Например, с развитием машиностроения, уверен Вячеслав, частный бизнес не справился. Значит, это не его дело. Но там, где предпринимателям удалось достичь видимых результатов, пусть там они и зарабатывают: сельское хозяйство, торговля, производство товаров повседневного спроса, мебели, обуви, одежды, сфера услуг — пожалуйста. Но добыча полезных ископаемых — извините, это лучше вернуть в государственные руки.

— Но даже наука не должна забывать о конкретном человеке и его нуждах, — уверен Вячеслав Слипенский.

По возрасту он принадлежит к поколению достаточно молодых «командиров производства», не знавших советских масштабов и централизованного планирования. Но этих сорокалетних в близорукости не упрекнешь. И хотя понятия «классы», «массы» и «человеческие ресурсы» не из их лексикона, эти ребята, похоже, разглядели что-то очень важное. Как будто эпоха безвременья помогла им обрести другое зрение через увеличительные стекла разочарований и нужды.

Под этим пристальным и «вооруженным» взглядом «массы» и «классы» рассыпались на живых людей со своими нуждами, интересами, особенностями и склонностями. Даже «страх перед начальством», как заметил В. Слипенский, уже «не работает». Но с этими людьми нужно жить и возрождать страну: одним помогать, других защищать, а третьих осаживать. Причем общих решений нет, и все — нестандартные. «Охватить концептуально» этот мир человеческих индивидуальностей почти невозможно. Остается только «человеческий подход».

Это, конечно, сложно. Но с другой стороны — заманчиво. Ведь если Россия и впрямь научится находить каждому его место, сильнее и счастливее страны не будет на свете.

А. Грядунов.