«Мой лучший друг» — так называется фильм режиссера и сценариста Элины Суни (Арсеновой), премьера которого состоялась в прошлом году.

Чем он интересен? Тем, что это второй (после «Территории») современный фильм на производственную тему, и не просто о производстве, а о советском времени, и не просто о времени, а об отношениях между людьми — такими похожими на нас и вместе с тем такими неуловимо особенными.

Сюжет фильма прост. Где-то в казахской степи на магистральном газопроводе идёт попытка внедрения новой по тому времени системы перекачки газа. В качестве основного устройства используется отработавшая свой ресурс в воздухе авиационная турбина. Происходит взрыв. Погибает молодой инженер Сергей Бондарь (А. Капанин), который осуществлял монтаж и запуск турбины. Местная девушка Айнур (М. Кутовая) едет в далёкий русский город Брянск, где живёт и работает однокурсник Сергея — Андрей Артамонов (Ю. Поляк). Она знает о нём со слов Бондаря и уверена: «Андруха» — лучший друг погибшего, и обязательно продолжит его дело.

По ходу действия выясняется, что Артамонов — это и есть автор идеи с турбинами. Но он не стал доводить до ума свою студенческую курсовою работу, а вот Бондарь, присутствовавший на защите, увлёкся этим проектом и после окончания института, не претендуя на авторство, из чистого альтруизма попытался осуществить его на практике в казахской степи. Андрей с трудом вспоминает, кто такой Бондарь, ему не до того: он уже прощается с заводом и товарищами, потому что его ждёт Москва и место в министерстве. Но Айнур путает все карты. В результате Артамонов отказывается от карьеры, выгодной женитьбы и приезжает в степь, чтобы понять причину взрыва и довести до конца теперь уже их с Бондарем общее дело.

Судя по титрам, которыми заканчивается это киноповествование, в основе картины — реальный факт. Именно советские инженеры в начале 70-х придумали и обкатали идею использования авиационных турбин на газопроводах высокого давления в экстремальных климатических условиях. Этот опыт получил распространение по всему миру. Но фильм Элины Суни — это не историческое кино, не популяризация советских достижений. Это своеобразный миф о советской Атлантиде.

Миф — это причудливое переплетение действительности и вымысла. Но мифы не рождаются на пустом месте — они всегда отражают какую-то главную и непреходящую правду, явленную во времени и в судьбах людей.

В самом выборе места действия уже есть нечто мифическое. Бескрайняя и вечная степь, верблюды и колоритные казахи, которые, кажется, ничуть не изменились со времён Чингизидов, и сама Айнур, курящая некие странные сигаретки перед зеркалом (уж не анашу ли?) — всё это создаёт ощущение вневременности: было, есть и будет.

Зритель скоро понимает, к своему удивлению, что загадочная Айнур с транзистором Бондаря на шее — всего лишь местная проститутка. И это сбивает с толку поначалу (тоже мне главная героиня!), но потом помогает осознать что, как и верблюды со степью, жизнь была жизнью и в начале 70-х, и до того, и после — такая разная, противоречивая и, порой, не поддающаяся осмыслению и тем более не вписывающая ни в какие теоретические рамки. И увлекаемые логикой авторов фильма мы начинаем понимать, что есть в этой жизни и нечто главное, неумирающее, что преображает таких несовершенных и даже падших людей и не даёт жизни превратиться в существование.

Айнур, ничего не видевшая в своей жизни, кроме степи, светло и радостно верит обещаниям Сергея Бондаря, что когда турбины будут крутиться, это будет красиво! Ради этого она готова на всё. Приехав в Брянск, Айнур с первых минут знакомства «с Андрухой» с азиатским простодушием предлагает себя ему в жены: «Жена погибшего друга — твоя жена» — говорит она Артамонову. Лишь бы он поехал и продолжил дело! Цивилизованный молодой человек, без пяти минут министерский чиновник, конечно, в гневе. Но протянутая Айнур нить, пусть даже таким первобытным образом, вдруг неожиданно для главного героя оказывается одной из тех скреп, которыми веками держится человечество: друг — это всё равно что брат, а жена — это часть самого тебя, наперсница самых сокровенных дум, тот же друг — только ещё более близкий, и никак не иначе.

Не случайно позже, уже во время монтажа второй турбины Айнур говорит Андрею, что она, плохо знающая русский язык, понимает его так же хорошо, как и погибшего Сергея. И никакого секса. Его нет на экране. Всё лишь потому, что девушка живет мечтой о Красоте, которую эти два русских парня взялись принести в степь и в жизнь людей. За это она и любит их, и готова служить им и отдать всю себя без остатка.

По существу Айнур — это степная Соня Мармеладова, для которой даже самая тёмная беспросветность жизни всегда преодолима верой в воскресение Лазаря. А для Айнур — верой в загадочную Красоту. Неслучайно начальник подстанции Лыков (В. Ильин) говорит Андрею, чтобы он не слушал сплетен об Айнур, потому что на самом деле «она хорошая». И мы уже простодушно смеёмся, когда героиня в решительную минуту (главный инженер карьерист Калинин запретил рабочим участвовать в монтаже новой турбины) приводит на стройплощадку толпу казахов — «своих клиентов», и в ответ на иронию Лыкова («Да это же вся республика!») выдает сентенцию, которая становится этаким гротескным пафосом всего фильма: «Своё дело надо любить, а иначе это б…ство!».

А что, разве не так? Если ты работаешь только ради наживы, приспосабливаясь и обманывая, — что это, как не проституция? И то, что в кадре об этом говорит, в общем, падшая женщина, только подчёркивает всю остроту сказанного.

И такой «правильный» карьерист Калинин (Д. Варенов), весь фильм не снимающий изысканный костюм-тройку, выглядит куда более омерзительным, чем Айнур или опустившийся Лыков. Начальник подстанции готов пойти под суд ради того, чтобы в своей унылой, как окружающая степь, жизни хоть раз совершить нечто стоящее. И затягивая галстук пред тем, как начать испытание новой турбины, грозящее в случае очередной неудачи крушением всей его жизни, он со всем комедийным обаянием, которым так хорошо известен зрителю актёр В. Ильин, говорит жене: «Свое дело надо любить а иначе это…».

Пуск удается. Турбина работает. А Айнур плачет, потому что вся красота вращающихся лопастей, оказывается, скрыта где-то там, внутри агрегата, как объясняет ей Лыков. Но эти наивные слезы главной героини для зрителя — как очистительная влага, как текущая прозрачная вода в фильмах Тарковского: в жизни всё зависит от человека, от тех ценностей, которые он исповедует, от того целеполагания, которое определяет его поступки. В эпоху советской Атлантиды, когда в институтах учили мыслить, а на работающих заводах находила своё воплощение творческая мысль, человек проявлялся с лучшей стороны. Не всякий. Не святой и не грешный, но способный дружить, жертвовать собой, творить! Жизнь в целом и тогда была далека от совершенства, но было и стремление преодолевать земное притяжение.

Можем ли мы быть такими сейчас? А почему нет! В жизни всегда есть место подвигам, писал М. Горький. Просто сейчас в степи дуют другие ветры. Но кто мешает нам, как в фильме, прочитать вслух стихотворение «Три счастья» советского поэта Мукагали Макатаева. Словами этого стиха юная казашка (не Айнур) пытается совестить кузнеца, не желающего «ковать лапы» для новой турбины.

Односельчане ей аплодируют. В фильме это выглядит так трогательно и так по-советски, что невольно хочется воскликнуть: были, были такие девушки в наших селеньях, «от Москвы до самых до окраин»! А стихотворение такое:

Первое счастье моё — это мой народ,
Если он есть, значит, живу и я.
Ему отдаю стихов своих сотовый мед,
Дороже золота эта светлая радость моя.

Второе счастье — это родной язык,
Сердце гранитное словом я размягчил,
Всё потому, что народа я ученик,
Он меня правде и доброте научил.

Третье счастье моё — Родина-мать,
Кто-то за что стоит, за Родину — я.
…Разве погасший очаг может
вновь запылать?
Друг, приходи, возьми огонь у меня.

Три счастья мои на ладони моей лежат,
Кто может сравниться со мной,
поди, разузнай!
Три солнца в безоблачном небе
моём горят,
Под ними Арка, Алатау, Атырау, Алтай!

И дело не в том, что кузнец совсем не романтик, и что он встаёт и идёт на работу только после того, как Айнур что-то пошептала ему на ухо. Главное в том, что слова про три счастья звучат в степи!

Андрей Грядунов.