Любой нормальный человек рано или поздно задумывается о смысле жизни. А уж в канун юбилеев нам особенно свойственно пытаться осмыслить итоги — никто ведь не знает наверняка, окажутся ли они в очередной раз промежуточными и когда могут стать окончательными и не подлежащими обжалованию.
И наедине с самим собой, мысленно оглядывая пройденный жизненный путь, каждый понимает, что ни нажитое добро, ни награды, ни былая слава — ни что-то подобное на самом деле ценности не имеет.

Если человек живёт с верой в душе, то всё сказанное для него очевидно. Но и в том случае, когда житейская суета и повседневная многозаботливость не дают нам остановиться, взглянуть вверх, — даже и тогда мы если и не осознаём, то, по крайней мере, ощущаем: есть нечто куда более важное. То, что мы оставляем после себя людям.

Не сомневаюсь, что Анатолий Сергеевич Судоргин обо всём этом тоже думает — и потому, что 10 марта ему исполняется 80 лет, и потому, что жизнь, случалось, крепко его прикладывала. Мы достаточно близко познакомились с ним в трудные для него времена, когда при губернаторе А. Козлове против Судоргина возбудили уголовное дело, пытаясь обвинить его в мошенничестве с незаконным получением субсидий для «Орловской Нивы», которую он возглавлял 15 лет.

Газета «Красная строка», в которой мне тогда довелось работать, активно боролась против продажи этого крупнейшего агрохолдинга Орловской области в частные руки, причем за какие-то жалкие 14 миллионов рублей. Но губернаторская команда своё «продавила». А чтобы как-то прикрыть операцию, попыталась лицемерно свалить всё на бывшего гендиректора: он, дескать, всё до нас разрушил да разворовал, вот теперь и приходится хотя бы таким образом спасать ситуацию. Неправда и несправедливость этой истории били в глаза, вот мы и стали разбираться в обстоятельствах «увода» собственности, а заодно — и в деталях судоргинского уголовного дела.

Не станем, однако, всё пересказывать — об этом тогда много писали и местные, и федеральные СМИ. Результат оказался закономерным: дело против Судоргина лопнуло. А вот факт продажи агрохолдинга «за копейки» правоохранители таки вынуждены были признать криминальным и «возбудиться» по нему.
Впрочем, расследование длится уже несколько лет и конца-края ему не видно. Но это уже другая история.

Для Судоргина же главным оказалось то, что он сумел тогда отстоять своё доброе имя, и мы в этом немного ему помогли. А ничто так не способствует налаживанию человеческих отношений, как совместное преодоление трудностей. Вот почему в канун его юбилея мы и решили напомнить нашим читателям некоторые штрихи из жизни этого человека — некогда влиятельного и известного, а сегодня простого пенсионера.

— Анатолий Сергеевич старше меня на полтора года, — вспоминает земляк Судоргина председатель Совета ветеранов Гавриловского района Тамбовской области Н. Васюков. — И до определенного момента наши судьбы были очень похожи. Трудное детство (вот почему мы и зовёмся «детьми войны»), работа в колхозе и на личном подворье, учёба в школе, служба в армии, снова учёба — строки биографии всего нашего поколения. В ней всё было: и голод, и холод, и безотцовщина… И в этом плане мы с ним как родня.

«Труд на земле с малых лет — он и кормил нас, и закалял, — рассказывает сам Анатолий Сергеевич. — В 12 лет, на школьных каникулах, работал в колхозе наравне со взрослыми. На телеге подвозил глину к стройкам, снопы к месту стогования, вручную косил луговые травы… Труд воспитал во мне волю, упорство, ответственность за порученное дело, требовательность к себе и другим.
Моя малая родина — село Козьмодемьяновка Гавриловского района Тамбовской области. Мать, Мария Романовна — колхозница; отец, Сергей Егорович — ветфельдшер, накануне войны был призван в кавалерийские части Красной Армии на офицерскую должность…

Я и сам после средней школы и срочной службы окончил ветеринарный факультет Воронежского сельскохозяйственного института. Женился на однокурснице Маргарите Ивановне. И вместе с ней мы были направлены на работу в Колпнянскую районную станцию по борьбе с болезнями животных Орловской области.

В 1967—69 годах окончил Горьковскую высшую партийную школу и с того времени был на партийной работе — заведующим орготделом Колпнянского райкома КПСС, инструктором Орловского обкома, вторым секретарём Залегощенского райкома… А в 1973 году залегощенские коммунисты избрали меня первым секретарём РК КПСС.

А ведь район тогда — это колхозы и совхозы, которые выращивали зерновые, крупяные, сахарную свёклу, картофель, кормовые. Это 10 тысяч коров, 20 тысяч свиней, 7 тысяч овец! Промышленные предприятия, в том числе — сахарный завод республиканского подчинения, строительные организации, десятки школ, лечебных учреждений, сельских клубов, предприятий торговли и общественного питания…»

В Залегощи Судоргин прошёл первую серьёзную проверку «на излом». В 1978 году его освободили от должности первого секретаря райкома и перевели на хозяйственную работу, как сейчас сказали бы, за превышение полномочий — вмешивался в хозяйственные функции. Вот как он сам рассказывал, почему так произошло, в беседе с товарищем, бывшим первым секретарём Новодеревеньковского РК КПСС С. Косаревым:

— Устав Коммунистической партии обязывал: «Смело вскрывать недостатки и добиваться их устранения». Подчёркиваю: «Добиваться». Теперь представьте: вы приезжаете на молочно-товарную ферму, на которой были две недели назад, и узнаёте, что недостатки, указанные в первый приезд, не устранены, продуктивность животных падает. И председатель колхоза, и зоотехник — оба коммунисты. Так что же, дифирамбы им петь? Естественно, возмущаешься, критикуешь, требуешь… Тут и срываются неласковые слова. Впрочем, нецензурщиной не грешил… В советское время контроль за работой руководящих кадров являлся одним из методов влияния на развитие производства и социальной сферы, а критика — мерой наказания.

Ситуацию, однако, усугубило то, что в те же дни, летом 1978 года, одного из председателей местных колхозов милиция задержала по подозрению в получении взятки. Райком не стал спешить с оргвыводами, потому что вина человека ещё не была доказана. Но Судоргина обвинили в непринятии мер по партийной линии и исключили из КПСС.

В конечном итоге Анатолий Сергеевич отстоял свою позицию и добился восстановления в партии. Но интересно то, что события последующих лет показали: его требовательность оказалась именно тем качеством, которое позволило ему создать и успешно руководить крупнейшим агрохолдингом Орловщины в самый трудные, переломные для страны годы.

Позволим себе процитировать статью журналистки «Орловской правды» Т. Павловой, опубликованную в марте 1999 года: «Как-то в разговоре Анатолий Сергеевич сказал: «Самое отвратительное качество в работнике — необязательность, недобросовестность, безответственность. Это касается и руководителя, и рядового работника. Самые лучшие начинания погибли из-за этого. А в рынке — это вообще провал. Рынок и разгильдяйство — понятия несовместимые. Вот когда все это поймут, многие трудности у нас исчезнут». Надо признать, что в «Орловской Ниве» это уже понимают. Возможно, учит пример руководителя перед глазами — все знают, что сам он работает больше всех.

Кто-то назовёт стиль руководства Судоргина жёстким. Можно, конечно, быть с подчинёнными запанибрата, эдаким своим в доску парнем, и при этом развалить производство так, что от дела останется только пепелище…» (Конец цитаты).

Для иллюстрации: ОАО АПК «Орловская Нива» тогда — это более 300 тысяч гектаров пашни в 17 районах Орловской области, 30 агрофирм, 17 — перерабатывающих, 12 — сервисных, хлебоприёмных, общественного питания и торговых предприятий. Только за 1998 год оборот компании составил 1 млрд. 360 млн. рублей. И это в те «лихие 90-е» годы! При Судоргине в области были построены молочный комплекс, птицефабрика, предприятие по производству яйца во Мценском районе… А консолидированная стоимость активов «Орловской Нивы» составила более 3 млрд. рублей. И не его вина в том, как позже распорядились всем этим добром очередные «командированные»…

Анатолий Сергеевич и сегодня, по его собственному выражению, крепко дружит с землёй. Его семья живёт в обычном одноэтажном доме с мансардой, огородом, садом и… курятником. «Тружусь в них сам», — с гордостью говорит он.

Юбиляр дорожит супругой, сыном, внуком и, в общем-то, мог бы называть себя счастливым человеком, если под счастьем понимать семейное благополучие. Как говорится, и слава Богу!
Но… Как и всякий нормальный советский, русский человек, не может он спокойно смотреть на деградацию страны — усыхание экономики, постоянный рост цен, навязывание чуждой культуры и безнравственности… А если Родине и собственному народу плохо, то как же можно быть счастливым в своём уютном семейном мирке?

Однако в одном он может быть спокоен: глядеть в глаза людям ему не стыдно. Да, времена бывают разные, и мы их, к сожалению, не выбираем. Но плоды наших трудов остаются людям. А значит, есть надежда, что наши дети и внуки сумеют распорядиться ими, как должно.

Юрий Лебёдкин.