Только факты: под патронажем Международной федерации фотоискусства FIAP в мире проходят сотни фотосалонов — конкурсов работ и итоговых выставок. Единственный на сегодняшний день в этой массе мероприятий детско-юношеский салон ежегодно проходит в Люксембурге. Участвуют в нем подростки в возрасте до 21 года; соответственно имеются две возрастные категории — до 16 лет и от 16 до 21 года. Каждый участник может представить на конкурс по четыре работы в двух номинациях — черно-белая и цветная фотография. Тематика салона — свободная.

Недавно были распределены награды очередного люксембургского фотосалона, три из которых вскоре «уедут» (пока еще не высланы) в Орел. Их обладателями стали Алексей Захаров — золотая и бронзовая медали (старшая возрастная категория, работы «Руки мастера» и «Тугая маска» соответственно) и Юрий Моисейкин — диплом лауреата (младшая возрастная категория, работа «Первый снег»). Оба постигают «фотодельные» премудрости (позволю себе так выразиться) в городском фотохудожественном центре «Ракурс»: первый — у Андрея Сучкова, второй — у Николая Маслова. О первой паре «учитель — ученик» и пойдет сегодня речь.

Представлю по очереди: Андрей Сучков, один из 14 членов FIAP в России, обладатель Большой золотой медали Американского фотографического общества по итогам фотосалона в Мейтланде (Австралия, 2007 год).

— Андрей Сергеевич, были ли у вас с Алексеем споры, какие фотографии на конкурс отправлять, а какие — нет?

— Работы мы отбирали вместе, коллегиально. Я в данном конкретном случае выступал в роли консультанта. И надо Леше отдать должное, он прислушивается к моему мнению. Вообще отношения у нас вполне доверительные, и это нормально; если и спорим, то в этом споре непременно рождается истина.

— Вы можете сказать, что ученики выбирают себе учителей?

— Обязательно. Просто часто это происходит неосознанно. Скажем так: у нас в городе нет такого огромного количества желающих учиться фотографии, как, например, в Москве. Там на конкретного преподавателя и конкретный курс записываются за полгода. К сожалению, у нас этого нет. Но информационное поле сегодня доступно и нам, в частности через Интернет. И это прекрасно, потому что, когда я начинал участвовать в конкурсах и фотосалонах, информацию приходилось просто добывать, как руду. Сейчас с этим намного легче.

— Может, тех самых «желающих учиться» не так много в связи с техническими проблемами? Скажем, банально нет фотоаппарата нужного уровня.

— Очень часто люди забывают о том, что фотографирует не фотоаппарат, а человек. Фотоаппарат — это всего лишь инструмент, средство для перенесения воображения автора или его взгляда на бумагу или экран монитора. Поэтому давайте сейчас не будем говорить о фототехнике, например о цифровых фотоаппаратах. Так мозги загадили публике, что люди, глядя на снимок, сделанный на пленку, не верят, что это сделано на пленку. Понятно, что производителям новой техники необходимо продвигать свой продукт, и нас исподволь убеждают, что «цифра» — это хорошо, а пленка — это плохо. Но повторюсь еще раз: снимает человек. А способ самовыражения творческая личность найдет с любым инструментарием. Мы же не говорим, что кто-то из великих художников рисовал какими-то особыми кистями или холст у них был какой-то волшебный…

— А как насчет основополагающего качества фотохудожника?

— Дело в том, что человек через фотографию выражает свое отношение к миру, к окружающей действительности; просто-напросто он живет фотографией. И если вы не испытываете потребности — на уровне даже физиологическом — снимать и показывать отснятое другим, маловероятно, что вы фотохудожником станете вообще.

Вооруженная ответами учителя, перехожу к ученику. Тут, правда, сложнее: журналистов Алексей не жалует и раскрываться перед ними явно не бросается. Но кое о чем у него допытаться все же удалось. Перво-наперво, в «Ракурсе» Захаров учится уже три с половиной года; за это время его работы успели побывать на фотосалонах в четырех странах. Вот и сейчас на выставку салона в Австрии (вполне «взрослого» на этот раз) прошли 12 из 25 посланных им работ. О сегодняшнем своем «профессиональном состоянии» Алексей рассказывает так:

— Учусь на худграфе ОГУ, получаю профессию преподавателя. У меня, кстати, родители — оба художники, преподаватели живописи и рисунка. В университете по-разному относятся к моему увлечению фотоделом: кому-то нравится, кому-то нет. Не знаю, как получится дальше, но вообще свою профессиональную деятельность хочу связать с фотографией. И то, что искусство кончается, когда начинается зарабатывание денег, запомнил навсегда…

Что касается эмоций по поводу участия в международных выставках — это, конечно, утеха своего самолюбия. Как же: компетентные люди признают то, что ты делаешь. Какое-то удовлетворение, разумеется, есть. Но звезда во лбу пока еще не появилась.

Перебираем снимки: кучка толстых нахальных воробьев («Это я снимал около пирожкового киоска в Брянске, серия из пяти кадров»), спелые, омытые водой вишни «в полете» («А это мой сосед трудился, подкидывал. Получилось дубля с двухсотого»), ослепительная молния в ультрафиолетовом небе, дети на фоне заката…

— Это «репортажка», просто шел по улице, увидел — снял. Это — тоже «репортажка», и это… Вообще, тридцать процентов моих снимков или даже сорок — репортажные. По-моему, это уже диагноз, когда в глазах «квадратик»: идешь и компонуешь все, что видишь. Пейзажных фотографий — процентов пятьдесят… Что осталось — портреты.

Да уж, действительно, — «в глазах квадратик»… А если, скажем, потом придется халтурой заниматься? Преподаванием-то сегодня много не заработаешь.

Оказывается, уже приходилось:

— Да, свадьбы всякие… Но я все равно стараюсь подходить к этому с творческой стороны, что-то интересное снять… Грустно, но на самом деле людям больше, чем «я с мамой», «я с папой», «я у танка», «я на ручке у жениха», не нужно, и они не понимают, зачем платить больше двух тысяч рублей за свадебную съемку в принципе. Сейчас вообще очень низкий уровень культуры в обществе, поэтому и требования к работе достаточно низкие, по крайней мере в Орле. Художественные фотографии нужны только 10 процентам заказчиков.

Тема «нужности» художественной фотографии заставляет меня снова обратиться к учителю:

— Андрей Сергеевич, изменилось ли что-то за время вашего преподавания в «Ракурсе» в отношении людей к вашему предмету?

— Да, безусловно. Сегодня стало сложнее набрать группу. Люди откровенно не хотят ничему учиться, даже бесплатно. Это при том, что в столице существуют сотни всяческих академий и школ фотографии, и ни одна из них не пустует. Я много об этом размышлял и пришел к выводу, что тот, кто хочет учиться, и тот, кто может что-то сделать, отсюда просто уезжают. Вся нынешняя политика Орловской области построена на том, чтобы «выдавить» отсюда наиболее думающих и креативных людей. Ну нет у нас программы поддержки талантливых и умных! Мало того, в какой-то степени это происходит и на государственном уровне, учитывая, что ставка в основном сейчас делается на эстрадных исполнителей и на поддержку массового спорта…

Я тут недавно испытал приступ самого черного пессимизма: я понял, что совершаю преступление против своих самых талантливых учеников — я тяну их в полунищенское существование, делая все для того, чтобы «отравить» их творчеством. А ведь у нас это почти смертельная болезнь…

Ситуация SOS? В определенной степени, да. Поневоле приходится ставить точку на грустной ноте. Но для себя я знаю точно: «отравленный творчеством» человек — самый прекрасный человек на свете. И чувства гордости от осознания своего профессионального уровня у него отнять никто не может…

Юлия Астрахан.
Фото Алексея Захарова
и Николая Маслова.