Знаешь ли ты, читатель, кто такой Виктор Якушкин? Нет? (Замечу при этом, что гораздо известнее было имя его старшего брата Павла, популярного в 50—60-е годы XIX века писателя-этнографа и фольклориста.) А слышал ли ты, читатель, о Евгении Базарове? Уверен — почти наверняка! А между тем два этих человека неотделимы друг от друга, хотя первый был реальным историческим лицом, а другой — всего лишь литературный персонаж.

Виктор Иванович Якушкин родился 3 мая 1829 года в сельце Сабурово Малоархангельского уезда Орловской губернии, в имении своего отца, отставного гвардии подпоручика Ивана Андреевича Якушкина.

Род Якушкиных — один из известных дворянских родов России, внесённый в 6-ю часть дворянской родословной книги Смоленской губернии и ведущий начало от польского шляхтича Фёдора-Яна Ольговича Янушевского, который выехал в Россию в 1421 году (сведения московского исследователя А. И. Баландина, автора книги «П. И. Якушкин», вышедшей в издательстве «Наука» в 1969 году. — А. П.). Отставной капитан Семён Андреевич Якушкин, узнав, что орловский помещик граф С. М. Каменский скупает по всей России музыкантов, певчих и актёров, предложил ему двадцать дворовых музыкантов за 40 тысяч рублей. «На эти деньги, — пишет А. И. Баландин, — он купил у графа имение Сабурово, расположенное в 70 километрах от Орла» (прошу не путать с другим, более известным селом Сабурово, расположенным неподалёку от Орла. — А. П.).

Когда в 1813 году Семён Андреевич умер, сельцо Сабурово перешло по наследству к его младшему брату Ивану. Иван Андреевич, прослуживший шесть лет в гвардии и ушедший в 1781 году в отставку «за болезнями», к этому времени много лет уже жил холостяком. Наследство стало для него неожиданным и головокружительным подарком. Старый холостяк поселился в Сабурово и, по словам того же Баландина, вначале «повёл праздную, разгульную жизнь».

Но внезапно произошло то, чего никак не ожидали от отставного подпоручика ни его соседи-помещики, ни он сам: 65-летний ловелас в первый раз в жизни влюбился! И в кого? В свою дворовую девку Прасковью. В веке XIX-м связи помещиков со своими крепостными не были чем-то необычным. И потому, пока Иван Андреевич Якушкин жил с красивой молодой крестьянкой гражданским браком, соседи, хотя и осуждали его за несоблюдение правил поведения дворянина, но смотрели на это довольно снисходительно: у многих из них имелись подобные же грешки.

Три сына родились один за другим у помещика и дворовой девушки (в том числе и Павел — будущий известный писатель и фольклорист), беременна была Прасковья уже и в четвёртый раз, когда вдруг пронёсся по окрестным имениям слух: собирается венчаться Иван Андреевич Якушкин со своей любовницей. Ох, сколько тогда стрел по бедному Ивану Андреевичу выпущено было дворянами Малоархангельского уезда, особенно соседями, хорошо знавшими всю ситуацию! Но не поддался Якушкин ни на уговоры, ни на угрозы Дворянского собрания — довёл начатое дело до конца.

В фонде 68 Государственного архива Орловской области (фонд Дворянского депутатского собрания. — А. П.) пару лет назад обнаружил я документ, из которого узнал следующее: 5 апреля 1825 года в Троицкой церкви села Липовец (Малоархангельского уезда Орловской губернии) были повенчаны и стали законными мужем и женой 70-летний помещик, владелец имения в сельце Сабурово Иван Андреевич Якушкин и его дворовая девка 20-летняя Прасковья Фалалеевна, бывшая на восьмом месяце беременности. Родившегося вскоре четвёртого сына молодожёны назвали Николаем, и у него, в отличие от первых трёх братьев, имелись законные основания считаться дворянином.

Следом за ним, но уже в 1829 году, появился на свет и наш герой — Виктор, пятый из сыновей Ивана Андреевича Якушкина. Но были потом ещё и шестой — Семён, и дочь Наталья, ставшая седьмым — и последним — ребёнком большой семьи Якушкиных. Отцу семейства исполнилось в тот год 76, а матери — 26 лет. Шесть сыновей и долгожданная дочь — теперь Иван Андреевич мог считать свою родительскую миссию выполненной.

Он скончался в 1832 году, оставив молодой жене, кроме несовершеннолетних детей, чуть более тысячи десятин земли, конный и кирпичный заводы, маслобойню, конопляники и рыбную ловлю в запруженном рядом пруде. Просторные хозяйственные постройки из камня-известняка собственной каменоломни (конюшня, скотный двор, овин, подвалы) дополняли добротность доставшегося бывшей дворовой девке Прасковье Фалалеевой наследства.

Один из биографов Павла Якушкина, его товарищ и хороший знакомый семьи С. В. Максимов писал, что мать Якушкина пользовалась «общим глубоким уважением, внушаемым её бесконечной добротой, светлым умом и сердечностью». Эти положительные качества дополнялись мудростью опытной хозяйки: молодая вдова не промотала полученное от мужа богатство, а постаралась использовать его для того, чтобы дать образование детям. Все шесть сыновей закончили Орловскую мужскую гимназию, двое затем (Александр и Павел) поступили в университет, а Виктор — в медико-хирургическую академию в Петербурге.

Однако Виктор далеко не сразу определил свою дорогу в жизни. Долгое время сильное влияние на него оказывал старший брат Павел. И когда, к примеру, летом 1843 года студент Московского университета Павел Якушкин, уже увлёкшийся устной народной поэзией, приехал в родной Малоархангельский уезд в свою первую песенную экспедицию вместе с двумя друзьями, то к ним присоединился и 14-летний гимназист Виктор Якушкин. Эта экспедиция была одной из самых плодотворных — собиратели записали от крестьян не менее 11 тетрадей песен, легенд и сказаний (9 тетрадей сохранились, и на самой первой из них, песни в которой были записаны от крестьян сельца Сабурово, сохранилась подпись Виктора Якушкина, возможно, как собирателя или переписчика текстов).

В 1850-е годы, когда Виктор Якушкин уже обучался в Петербургской медико-хирургической академии, он тесно общался с многими членами редакции очень популярного в то время сатирического журнала «Искра», поскольку его товарищем по академии был Н. С. Курочкин — родной брат известного поэта и переводчика Василия Курочкина, который к тому же являлся и редактором этого журнала.

После получения диплома в 1854 году Виктор Иванович начал работать в Мценском уезде, где за короткое время успел приобрести среди местного крестьянства большую популярность как опытный и бесплатный врач. Здесь же судьба свела его с племянницей И. Д. Якушкина Елизаветой Мардарьевной Милюковой, владевшей имением в селе Старухино, в семи верстах от тургеневского Спасского-Лутовинова. Виктор Иванович и Елизавета Мардарьевна поженились, и он поселился в её доме.

Иван Сергеевич Тургенев, как сосед, довольно близко познакомился с супругами и периодически общался с ними. Тогда-то, видимо, писатель узнал, что оригинальное мировоззрение врача «зацепило» местное дворянское общество, в среде которого вскоре сформировалось мнение, что новый доктор — атеист и смутьян. Для Тургенева такие разговоры вокруг Якушкина послужили толчком к созданию образа того самого «героя нового времени», нигилиста Евгения Базарова (сам Иван Сергеевич позже в одной из статей писал, что никогда не покушался создавать образ, если не имел перед собой живого лица, а что касается Базарова, то Тургенев сообщил: отправной точкой послужила ему пора-зившая его личность молодого провинциального врача — такое высказывание приводит известный тургеневед Н. М. Чернов, который называет, впрочем, и еще одного кандидата на роль прототипа Базарова).

В 1858—1861 гг. Виктор Якушкин уезжал за границу, чтобы «совершенствоваться в науках», а возвратившись на родину, продолжил врачебную практику, вскоре показавшую, что он стал ещё более искусным специалистом. В августе 1861 года Якушкин посетил Спасское-Лутовиново, где врач и писатель встретились после долгого перерыва и вдоволь наговорились как о российской общественно-политической жизни, так и о литературе. Кто знает, может быть, кроме разговора об Артуре Бенни, чьё письмо передал хозяину усадьбы Якушкин, и зашла речь у них о новом романе Тургенева «Отцы и дети», первая редакция которого за две недели до этого была подготовлена автором к передаче в редакцию журнала «Русский вестник».

Роман, после переделки его автором, вышел в свет в 1862 году и вызвал большой общественный резонанс, а имя главного его героя стало фактически нарицательным — для обозначения целой категории людей того и последующих периодов в истории российского общества. Один же из прототипов Базарова — уездный врач Виктор Якушкин, начав вскоре испытывать проблемы со здоровьем, выехал за границу на лечение.

К сожалению, итальянские курорты не помогли, и в 1872 году, в возрасте всего лишь 43 лет, Виктор Иванович скончался в Риме от туберкулёза. Где могила Якушкина — теперь никто уже не знает, но о себе земский врач оставил добрую память — и у лечившихся у него крестьян, и у горячо любившей его жены, и у родственников, и в истории русского литературоведения.

P. S. В самом начале 20-х годов XX века на территории всё ещё существовавшего Малоархангельского уезда (в той его части, что сейчас относится к Покровскому району). в числе других населённых пунктов, наряду с деревней Сабурово, родиной Якушкиных, значился и хутор Базарова. Стоял он на речке Туровке, в шести километрах от села Вязовое. На хуторе имелся единственный дом, в котором проживало девять человек. Что это была за семья, выяснить мне не удалось, поскольку уже при переписи населения по Дросковскому району ЦЧО в 1932 году хутор не значился в списке селений края. Он исчез, растворился во времени и пространстве вместе с его обитателями. Вполне вероятно, Базаровы не вынесли развернувшейся в крае в то время массовой коллективизации и, может быть, просто уехали — туда, где они не были бы так заметны, как на своём хуторе. А может быть, их репрессировали. Впрочем, что гадать? Всё равно Базаровы остались: один, Евгений, — в литературе, другие, безымянные, — в списках населённых пунктов.

Когда осенью этого года я добрался, наконец-то, до верховья речки Туровки, где стоял когда-то хутор Базарова, и осмотрел местность, то увидел, что даже спустя 80 лет после исхода отсюда последних обитателей следы их деятельности всё ещё заметны. Наверное, правы те, кто утверждает: ничто не проходит бесследно! Так ведь, читатель?

Просто — иногда — надо чуть внимательнее, пристальнее и зорче всматриваться в далёкие горизонты.

Александр Полынкин.