19 августа 2008 года, когда еще дымились руины Цхинвала, а Грузия демонстративно выходила из СНГ, в «Российской газете» появилась статья, главной темой которой были не экономические, военные или гуманитарные последствия грузино-осетинского конфликта, а проблема… русского языка. Странно? Отнюдь. По мнению автора статьи Л. Радзиховского, русский язык — единственный параметр, по которому Содружество независимых государств действительно важно для России. И далее автор поясняет: «Доминирует тот, чей язык доминирует. Человечество не просто смотрит голливудские фильмы — оно смотрит на мир глазами Голливуда. Оно объясняется по-английски, на американском культурном сленге. Это вызывает дикое раздражение (особенно в исламском мире), но противопоставить «культурному империализму» нечего. СНГ (и отчасти страны Балтии) — естественная зона влияния русского языка. Главная стратегическая, историческая обязанность России, российской политики — удержать это влияние». И самое главное: «Реальная опасность для России — не НАТО, а усиление культурной экспансии мощной западной, англоязычной культуры, опасность дальнейшего вытеснения русского языка».

Речь идет не о русскоязычной болтовне, а именно о русском языке, который есть средство выражения нашего самосознания. Можно смотреть на мир глазами Голливуда, в переводе с английского, а можно — глазами Пушкина. Именно его творчеству был посвящен Всероссийский праздник русского языка, который в этом году проходил в Орле в стенах Орловского государственного технического университета, впервые за пределами столицы.

По словам главного организатора праздника — доктора педагогических наук, профессора, заведующего кафедрой русского языка и педагогики ОрелГТУ Б. Г. Бобылева, орловскому техуниверситету пришлось потягаться с московским Университетом дружбы народов за право проведения праздника в 2008 году. Дело в том, что подобные мероприятия проводятся уже не первый год в рамках федеральной целевой программы «Русский язык», и заявки на проведение этих праздников рассматриваются ежегодно специальной комиссией Федерального агентства образования. Предложенные Орловским техническим университетом концепция и программа праздника были признаны лучшими в этом году. И 14 октября в Орле собрались участники — школьники и педагоги — победители предварительного конкурса научно-исследовательских и методических работ, темой которых было творчество А. С. Пушкина. Как рассказывает Б. Г. Бобылев, после некоторой паузы с момента официального объявления конкурсного отбора пошел настоящий вал письменных работ — буквально из всех уголков России: из Татарстана и Калмыкии, из Ставропольского, Краснодарского краев и Ингушетии, из Омска и Хабаровского края. И даже из Казахстана и Латвии. Из полутора тысяч работ отобрали полторы сотни, авторы которых и стали основными участниками праздника русского языка. По форме он представлял собой творческие конкурсы, викторины, диспуты и выступления на заседаниях четырех секций. Лучшим из лучших достались награды — оригинальные издания орловского издательства «Вешние воды». В программе праздника была встреча с орловскими писателями и экскурсии по литературным местам Орла, поездка в Спасское-Лутовиново.

Два дня в орловском вузе звучал во всей своей красоте и полноте язык Пушкина — русский язык. Настоящим открытием праздника были выступления Заремы Кантышевой — методиста центра детского и юношеского творчества Назранского района Ингушетии, учителя из Подмосковья Г. В. Черноголовиной и десятиклассницы А. Гильмутдиновой из Татарстана, педагога Елены Редько из Латвии, омских учителей. Эти и другие авторы исследовательских работ и эссе удивили своим глубоким интересом не только к творчеству Пушкина, но и к особенностям русского языка.

Язык наш, по словам профессора Бобылева, является языком двумерным, то есть кроме обычной языковой функции он несет в себе и символический смысл, высокое начало.

— К сожалению, массовое сознание сегодня «под гипнозом материально-телесного низа», — говорит Бобылев. И сам вспоминает эпизод из своей преподавательской практики, когда в одной студенческой аудитории он прочитал наизусть строки из стихотворения Лермонтова и услышал в ответ откуда-то с задних рядов насмешливое: аллилуйя. Аудитория, поясняет Борис Геннадьевич, приняла строки Лермонтова за нечто церковное. По мнению профессора, студенты просто не восприняли высокий слог, в котором нашла свое отражение глубина чувств и мысли поэта.

Так со временем, глядишь, наши дети и вовсе перестанут понимать, как это парус может белеть в тумане моря голубом, ведь с точки зрения буквального восприятия слов и обозначаемых ими предметов и явлений парус в тумане не может восприниматься белым — он будет обязательно серым. И тогда перестанут понимать наши дети всю глубину трагедии человеческого одиночества — без веры, без идеала, без Бога, о чем и писал великий русский поэт, используя в полной мере высокие возможности великого языка.

Говоря об опасностях, которые нам угрожают в результате потери вкуса к родной речи, Борис Геннадьевич Бобылев обращает внимание еще и на интонацию. Это, оказывается, тоже немаловажно для сохранения национального самосознания. Русская речь всегда имела восходяще-нисходящую интонацию. Существует даже гипотеза, что это молитвенная традиция. Именно с такой восходяще-нисходящей интонацией произносится кратко Иисусова молитва: «Господи, помилуй!» Вероятно, в такой интонации раскрывается одна из особенностей русского сознания, стремящегося ввысь и одновременно смиряющего себя. Это синусоида нашего духа, мятежного и смиренного, который не может устроить «обыкновенное» земное благополучие; которому все время чего-то не хватает и который при всем при том осознает свое несовершенство. И что же противопоставляется этому теперь? Восходящая англоязычная интонация радио-диджеев, воспитанных на англо-американской культуре. Сегодня так звучит русская речь. В ней интонация гордыни преуспевающих людей, которые не сомневаются, что смысл жизни — это успех и благополучие. Как думаем, так и говорим, как говорим, так и думаем. И незаметно перестаем быть сами собой. Помните, как у Пушкина: «Уж не пародия ли он?»

Русский язык в своей полноте — это язык высоких смысловых форм. Русская речь никогда не исчерпывалась одним названием предметов — может быть, оттого, что ее создателям из века в век хотелось выразить истину, красоту, смысл бытия. И Пушкин, как один из зодчих литературного русского языка, в этом смысле не исключение. Его произведения полны глубокого смыла. Почему, например, Пугачев в «Капитанской дочке» благоволит Гриневу? Сказать, что в благодарность за подаренный тулуп, — значит действительно оказаться под гипнозом «материально-телесного низа». Пугачев у Пушкина помогает молодому офицеру, потому что хочет остаться в памяти хотя бы одного человека не бунтарем-мстителем, а христианином: потому что милосердие действительно выше справедливости. Не эту ли мысль пытается донести до нас Александр Сергеевич? А его Сальери! Ну не из зависти же убивает он Моцарта! Язык Пушкина заставляет задуматься о более сложных проблемах. Например, о том, что талант — не достижение, не заслуга, а дар свыше; не самовыражение, а проявление высшей истины через избранника во благо остальным. Талант как служение! Вот этого-то и не может понять Сальери — образец горделивой и воинствующей самонадеянности. Он уверен, что Моцарт, которому все в искусстве достается с удивительной легкостью, не заслуживает славы и даже самой жизни. И эта философия целеустремленных и трудолюбивых посредственностей, которые твердо стоят на земле и не интересуются небом, торжествует и по сей день.

Не потому ли Пушкин нынче не в моде? Праздник русского языка, посвященный поэту, только оттенил эту проблему. Ведь действительно, кого ни спроси сегодня, каждый скорее скептически усмехнется при имени Пушкина, чем понимающе закивает головой. Часто говорят: «Что Пушкин! Хрестоматийный поэт! То ли дело «серебряный век»!»

— Пушкин требует вдумчивого чтения, — объясняет подобный скепсис Борис Геннадьевич Бобылев. — Пушкинская простота обманчива. К Пушкину в полной мере можно отнести слова философа Лосева, который писал, что высший вид творчества — это творчество жизни. Мучительный путь Александра Сергеевича к духовному прозрению отражен в его произведениях. И это, конечно, непросто для понимания. Что касается «серебряного века», то, знаете, специалисты однажды провели исследование этой поэзии на частотность слов. Есть такой метод. И оказалось, что слов, связанных с землей, с низом, у поэтов «серебряного века» гораздо больше, чем в «золотом» веке русской поэзии. Меньше неба — больше земли — вот одна из особенностей «серебряного века».

Язык и мировоззрение тесно сплетены, и трудно определить, что из них первично. Русский литературный язык восходит (и это признают многие ученые) не только к народному, но и церковно-славянскому языку, а значит, и все его православные смысловые формы, чутко уловленные Пушкиным, это оттуда, из восточного христианства. Вот ключ к разгадке — и языка, и Пушкина.

— Пушкин объединяет людей легче, чем религия, — заметил, говоря об итогах праздника, профессор Бобылев.

Но, думаю, тут нет противоречия. Еще Достоевский говорил в своей знаменитой речи об этой сугубо русской, православной особенности пушкинского гения, которая заключается в том, что способна впитывать, вбирать в себя все лучшее из других культур, переплавляя, преображая в себе, делая эти заимствования своим и одновременно всеобщим достоянием. Но Александр Сергеевич писал на русском языке, а значит, если следовать логике Достоевского, ему, языку, действительно отводится великая объединяющая роль именно как средству выражения наших, русских, православных, чаяний о мире, любви и всеединстве. Утратив свой язык в его полноте, не преодолев «гипноз материально-телесного низа», мы потеряем и эту перспективу.

Оценивая итоги прошедшего праздника русского языка, Б. Г. Бобылев в первую очередь отмечает пробуждающийся интерес своих студентов к слову и к Пушкину.

— Да, они еще усмехаются, встретившись с возвышенным, — говорит Борис Геннадьевич, — но душа-то по природе своей — христианка, и она стремится преодолеть «власть низа». Оттого и безоглядна порой в своих проявлениях, что ищет и не может найти способа утоления духовной жажды. Целую страну держат в духовном голоде — стоит ли удивляться, что наша молодежь отчасти утратила духовный слух.

Но Орловский государственный технический университет в этом году сумел организовать и провести уже вторую конференцию, посвященную русскому языку и нашей духовности. (Первая, летняя, была посвящена памяти и творчеству русского ученого-языковеда Ф. Буслаева). И это уже само по себе обнадеживает. Как и то, что в Орле нашлись люди, которые проявили заинтересованность в подготовке и проведении в октябре Праздника русского языка, приуроченного к Пушкинским дням. Это, в первую очередь, сам профессор Б. Г. Бобылев, его кафедра русского языка и педагогики и специалисты областного института усовершенствования учителей М. И. Давыдова, М. Е. Цыганкова, В. Я. Гурова и др. В работе экспертного совета конференции принял участие известный пушкинист из Твери Н. М. Лебедев. Интерес к празднику проявил и Д. З. Арсентьев — старший научный сотрудник московского Центра непрерывного художественного образования, кандидат филологических наук.

Не так уж он непреодолим и фатален, тот духовный голод, о котором мы все чаще говорим последнее время. Одно то, что мы уже начали его осознавать, уже хорошо. Да и Пушкин, несмотря ни на что, все еще с нами.

Андрей Грядунов.