МАСШТАБ ПЕРЕПУТАЛИ

Один заядлый театрал рассказывал, как однажды имел честь быть приглашенным к главному режиссеру областного драматического театра им. И. С. Тургенева. Первое, что бросилось в глаза в кабинете главрежа, — большой портрет хозяина, написанный, как оказалось, к его юбилею. Умное лицо, высокий лоб с печатью интеллекта. А позади, фоном, — крошечная фигурка Ивана Сергеевича Тургенева.

Фигура и фигурка…

Театрал и главный режиссер хорошо пообщались. Но осталось чувство неловкости.

Из И. Иртеньева:

На стене висит картина,
Холст, обрамленный в багет,
Нарисован там мужчина
Тридцати примерно лет.

У него густые брови
И холеные усы,
Он отменного здоровья
И невиданной красы.

На груди его медали
В честь немыслимых побед.
Да, друзья,
Вы угадали,
Это мой висит портрет.

МНИМЫЙ УЧЕНЫЙ

В Орле вышла необычная книга по истории Орловской губернии, вызвавшая большой интерес. Тираж ее был небольшим, она быстро разошлась, не удовлетворив потребностей всех, кто хотел бы ее приобрести.

Тогда к автору приехал чиновник очень высокого ранга М., имеющий, по моде, степень кандидата исторических наук и ставший в силу своей должности даже членом-корреспондентом одной академии, и стал умолять подарить ему один экземпляр. Ссылка на то, что у автора самого почти ничего не осталось, М. только распалила. И вдруг он увидел книгу на полке. Гость тотчас ее взял и настойчиво попросил автора сделать дарственную надпись. Тому ничего не оставалось, как исполнить просьбу.

Перед уходом радостный член-корр простодушно объяснился:

— Я-то книги не читаю, но жена будет очень довольна.

НО КТО, СКАЖИТЕ-КА, СЕЙ МИР В СЕБЕ ЛЮБЯ, СЫГРАТЬ РЕШИТСЯ САМОГО СЕБЯ?

Эту историю рассказал бывший инструктор Орловского обкома ВЛКСМ.

— Стоял октябрь 1976 года. Неожиданно ударили сильные морозы, и урожай сахарной свеклы остался неубранным. Меня вызвали на бюро обкома, однако, когда я пришел, кабинет, где мы обычно собирались, оказался пуст. Поиски своих товарищей привели меня в комнату, где я ни разу не был. Там сидело все комсомольское и партийное руководство, ждали первого секретаря обкома КПСС Ф. С. Мешкова, который в это время в другом кабинете разговаривал с ЦК. Вдруг открылась какая-то внутренняя дверь, и он вошел. Молча сел. Повернул голову к окну. Все замерли. Когда он развернулся к людям, я увидел в его глазах слезы. «Беда пришла на нашу землю», — сказал он. У меня сжалось сердце: бежать домой? Хватать дочь, жену — и?.. «Труд миллионов людей оказался закопанным в землю», — продолжил он. И я понял, что это — слезы по свекле. Но это были настоящие слезы!

Потихоньку я вышел из комнаты и стал дожидаться членов бюро.
Наконец все собрались. Последним вошел первый секретарь обкома комсомола. Он сел на стул, отвернулся к окну. Пауза затянулась. Он развернулся, в его глазах стояли слезы. «Беда пришла на нашу землю…»

На следующий день я приехал в Покровский район и попал на совещание к первому секретарю райкома. Когда он перед своими подчиненными один к одному повторил сцену с окном, слезами и бедой, я понял, что в жизни чего-то не понимаю. До сих пор не знаю, что это было. Трагедия? Фарс?

Однажды петербургский генерал-губернатор Павел Васильевич Голенищев-Кутузов вышел из кабинета Александра I в приемную, утирая слезы. Ожидавшие приема бросились к генерал-губернатору с расспросами и услышали в ответ:

— Плакали оба, но кто кого обманул — не знаю…

Как сказал ироничный Александр Здориков:

Мы все играем в этой
жизни чьи-то роли:
Кто по призванию, кто,
может, поневоле,
Кто менее успешно,
кто-то более —
«Весь мир — театр»…
Но кто, скажите-ка,
сей мир в себе любя,
Сыграть решится самого себя?

ВСЕ СВОБОДНЫ. ПОКА…

Рассказывают, после публикации в местной прессе материала о явно незаконной приватизации земли в национальном парке «Орловское полесье» Е. Строев вызвал нужных ему руководителей, чтобы обменяться мнениями, что же дальше делать. Напуганное арестами чиновничество, в кулуарах виня во всем самого губернатора, упорно не желающего уходить в отставку, что, по всеобщему мнению, и провоцирует возбуждение уголовных дел в его окружении, решило как-то намекнуть Е. Строеву, что вся проблема — в нем, а не в них. Сказано — сделано. Услышав пространную речь одного из подчиненных о пожаре, который надо в срочном порядке тушить, а не доискиваться, кто виноват, Егор Семенович, говорят, долго молчал. Потом прозвучало: «Все сядете!» — и совещание закончилось.

С этим рассказом перекликается другой, не менее невероятный. Говорят, после очередного ареста кого-то из коррумпированных чиновников Е. Строев собрал совещание, где зачем-то заявил, что ему уже ничего не нужно. Затем, обведя глазами собравшихся, вдруг произнес: «А вы все адвокатов ищите».

Елена Годлевская. (Продолжение следует.)