В конце июля 1943 года, в ходе наступательной операции «Кутузов», последняя часть территории Покровского района была освобождена от фашистов, и для покровчан наконец-то наступила мирная жизнь. Однако эту мирную жизнь продолжали время от времени прерывать разрывы снарядов, мин и гранат. Этого военного добра накопилось на полях, в лесах, посадках, в оврагах видимо-невидимо — ведь на Покровской земле дважды проходила линия советско-германского фронта: с конца декабря 1941 по февраль 1943 и с марта по июль 1943 года. Воюющим сторонам не удавалось за эти месяцы сколько-нибудь потеснить противника, но укрепить свои позиции окопами, рядами колючей проволоки и многочисленными минными полями они смогли в полной мере.

И когда наши войска уже ушли далеко на запад, у них в тылу остались не обезвреженными десятки тысяч единиц самых разнообразных боеприпасов, наиболее опасными из которых были мины, оставленные вдоль бывших линий фронта, на ставших опасными плодородных покровских полях. Их ещё предстояло сделать мирными. А пока… пока гремели взрывы на освобождённой от фашистов земле.

Изучив книги записей актов о смерти по 13 сельским Советам Покровского и 8 сельсоветам Дросковского района, я выяснил, что только за 1943—1945 годы в населённых пунктах нашего края погибло из-за снарядов, мин, гранат 115 человек.

Подавляющее большинство погибших были детьми в возрасте от двух до семнадцати лет (из них основную часть составляли мальчики). Именно мальчишки, в силу своего природного интереса к оружию, чаще всего оказывались там, где им и не надо было находиться. Впрочем, оружие и боеприпасы специально тогда искать не приходилось: они валялись буквально под ногами. Наши части, к примеру, разминировав дороги Покровского района, по которым наступали, оставили неуничтоженные мины и снаряды в больших кучах у этих самых дорог, потому что для уничтожения у них просто не было ни времени, ни возможностей.

И потому никто не мог помешать любопытным мальчишкам в том или ином месте подойти к мине или снаряду, когда они хотели самостоятельно изучить его устройство или пытались им что-то взорвать.

5 августа 1943 года, в день освобождения Орла, сразу трое ребят из деревни Туровец Успенского сельсовета — Николай Тимохин (13 лет), Пётр Тимошкин (14 лет), Николай Мотов (15 лет) погибли, подорвавшись на минах. Ровно через два года, 5 августа 1945-го, в этой же деревне взорвались на минах ещё двое — 11-летний Иван Андрейчев и 15-летний Андрей Гришин.

1 сентября 1943 года 16-летний Иван Арсентьев из деревни Березовец у своего дома пытался разобрать найденную на поле боя гранату. Когда прогремел взрыв, погиб он сам и наблюдавшие за его опасной работой брат Николай (12 лет) и малолетняя сестра Мария, которой не исполнилось ещё и двух лет.

5 октября 1943 года взорвавшийся снаряд унёс жизни Виктора Мишина и Ярослава Ретинского — мальчишек из села Липовец.

6 декабря 1943 года учащиеся Кадинской начальной школы Иван Белёвкин, Варвара и Иван Теряевы, пытаясь пройти через необезвреженное минное поле, были разорваны в клочья.

4 мая 1944 года скончались при взрыве снаряда братья-погодки Сергей и Николай Филатовы из деревни Новосильевка.

4 июля 1944 года от взорвавшейся мины погибли ребята из деревни Теряево — 9-летний Алексей Теряев и 13-летний Иван Разиньков.

13 мая 1945 года при попытке разобрать крупнокалиберный немецкий снаряд в райцентре Покровское были убиты его осколками Вячеслав Карасёв и братья Владимир и Николай Семенихины.

Самый трагический случай при неосторожном обращении несовершеннолетних с боеприпасами произошёл уже спустя 4 года после окончания войны — 12 июля 1949 года, когда от взрыва не поддавшегося разборке снаряда мгновенно скончались четверо подростков из деревни Гремячее — Егор Васютин, Виталий Гладких, Иван и Василий Проскурнины.

Дети гибли в силу своего любопытства или из-за неосторожности, а вот взрослые чаще всего сталкивались с боеприпасами во время работы — пахоты или сева. Практически все погибшие взрослые — работники машинно-тракторных станций (трактористы, бригадиры, учётчики).

Тракторист Дросковской МТС Фёдор Харитонович Шатохин 27 апреля 1944 года погиб от взрыва мины, распахивая поле около деревни Погонево.

Бригадир тракторной бригады Александровской МТС Николай Алексеевич Юрчев был тяжело ранен при взрыве мины на поле у деревни Кологреево и скончался от полученных ранений 18 июня 1944 года.

18 апреля 1945 года погибли, натолкнувшись при пахоте на мины у деревни Петровское, тракторист Александровской МТС Василий Сидорович Поляков и его прицепщик Михаил Моисеевич Морозов (обоим было по 18 лет).

Бригадир тракторной бригады Покровской МТС Фёдор Иванович Сизёнов 17 мая 1946 года, перегоняя трактор с одного участка на другой, подорвался на немецкой противотанковой мине.

6 октября 1946 года погибло сразу трое работников Александровской МТС. Это произошло при их попытке вытащить из земли у деревни Александровка и сдать на металлолом сбитый в 1943 году советский бомбардировщик. Когда грузовик-«полуторка» с помощью троса, прицепленного к фюзеляжу, начал тянуть ушедший глубоко в грунт самолёт, сдетонировали дремавшие в глубине бомбы. Далеко по полю разлетелись обломки бомбардировщика, в щепки разнесло грузовик, а останки тех, кто участвовал в этом деле, потом долго и безуспешно собирали, чтобы похоронить в одной могиле. Погибли при этом страшном взрыве старший механик Александровской МТС Иван Васильевич Белозерцев, шофёр «полуторки» Алексей Иванович Харитонов и прицепщик Алексей Петров (парень 17 лет).

А теперь, после рассказа о том, какие страшные «подарки» оставила война покровчанам, перейдём к повествованию о тех, кто от этих нежеланных сюрпризов покровскую землю избавлял.

Почти сразу после освобождения началось уничтожение разбросанных или складированных в разных местах на территории Покровского района боеприпасов, началось и разминирование наиболее опасных участков. Делали это профессиональные сапёры. Но их оказалось слишком мало, а заминированных полей на территории края было слишком много, чтобы сапёры со всеми ними могли справиться.

Из областного военкомата в районные поступил приказ, и весной 1944 года при Покровском районном Совете Осоавиахима были сформированы две команды (примерно по 20 человек в каждой), в состав которых включили молодых ребят-допризывников (в основном 1928 года рождения). Одна из команд проходила обучение в райцентре Покровское, а другая (большей частью — юноши Берёзовского и Вышне-Туровецкого сельских Советов) базировалась в селе Ворово.

Всё обучение заняло ровно один месяц (март) и носило практический характер. Преподаватели (офицеры Покровского военкомата — капитан Распопов, старший лейтенант Леонов и старший сержант Рыбин) приводили ребят на место (это, к примеру, была окраина дороги у так называемого Скарятинского моста, недалеко от Ворово), где ещё в большом количестве лежали складированные и неуничтоженные мины, и начинали объяснять: «Вот наша — пехотная, а это — немецкая, вот — противотанковая». Потом показывали, что надо и чего не надо делать ни в коем случае, чтобы не подорваться.

Всё, о чём я только что написал и о чём пойдёт речь дальше, я услышал от двух бывших курсантов этих отрядов — Ивана Петровича Коренева и Сергея Петровича Кириллова. Оба они — уроженцы села Ворово, 1928 года рождения, оба пережили фашистскую оккупацию, эвакуацию и возвращение в разрушенное село осенью 1943 года. А в феврале 1944 года вручили им повестки из военкомата.

Так получилось, что обучались они в разных командах: Иван Коренев — в райцентре, а Сергей Кириллов — в родном селе, но с апреля месяца оба оказались в одном отряде по разминированию. Этот отряд, начав свою работу весной 1944 года, закончил её поздней осенью 1948-го.

Четыре года — много это или мало для вчерашних пацанов? Четыре года — не выезжая за пределы родного Покровского района. Начинали они с минных полей у родного села, разминировали огромные пространства у Трудок, Мелевого, Балчика, Вышнего и Нижнего Туровца, а потом переместились к Столбецкому, Кубани, Алексеевке, Каменке, Озерному и Моховому.

В самом начале боевого пути (а что этот путь был боевым — никто из них не сомневался) во втором отряде, разминировавшем соседние поля, буквально через неделю, 25 апреля 1944 года, погибли сразу трое их товарищей-сапёров, три Николая — Курлов, Старых и Черников. С этого момента все ребята стали намного внимательнее. Но подростки есть подростки — каждый верит в своё личное бессмертие и в удачу. Главный прибор в каждом из сапёрных отрядов был один — 24-килограммовый армейский мино-искатель, подававший сигнал на каждую железяку. Таскали этот тяжёлый прибор по очереди. И пацаны, чуть только их начальство (а чаще всего это был старший сержант Рыбин) отходило по общественным или личным делам, миноискатель прятали куда-либо в надёжное место, а сами поисковые работы проводили или с помощью металлического щупа, или вообще просто руками — так, им казалось, было проще и надежнее.

С противотанковыми минами молодые сапёры вскоре не церемонились — подковырнут их снизу ножом — и в сторону, а потом скатывают под бугор или в воронку, где их предстояло взорвать. Внимательнее подростки обращались с немецкими пехотными минами, которые имели свойство подпрыгивать после того, как на них наступили, и взрываться уже на высоте 100—120 сантиметров, выбрасывая во все стороны 360 смертоносных свинцовых шариков, похожих на большие картечины. Кое-где эти мины называли «лягушки», «прыгающие мины», но у ребят из отрядов в ходу было другое название таких мин — «усики» — за характерные три жёстких металлических уса, торчавших кверху.

Одному из сапёров отряда, наступившему на такую «лягушку», свинцовые шарики прошлись вдоль спины, распустив рубашку на десятки полос и пропоров в нескольких местах кожу. Другого минёра пришлось после взрыва оперировать, вынимая из-под кожи проникшие туда картечины. Но этим ребятам ещё повезло — а вот третий из пострадавших скончался на месте от множественных проникающих ранений.

К весне 1946 года отряд сапёров заметно поредел. Оставшиеся в живых, приобретя солидный опыт, старались ошибок не допускать. Ребята уже ко второму своему полевому сезону знали, что разминировать легче ранней весной, когда сухую траву можно подпалить, и становятся видны многие мины, особенно поставленные в зимнее время. Правда, в такие моменты у мальчишек мурашки пробегали по коже потому, что на всём почерневшем вдоль линии фронта пространстве сразу становились видны блестевшие человеческие черепа и кости непохороненных советских солдат.

В начале мая ребята работали на одном из самых опасных и ещё совсем не тронутых после освобождения минных полей. Только что на нём подорвалось сразу четверо молодых сапёров — жителей села Трудки. Они явились на свою опасную работу в тот день раньше остальных потому, что ночевали дома и идти им до этого места было гораздо ближе, чем остальным. И, как нарочно, пробежал рядом молодой, похожий на щенка, лисёнок. Рванулись подростки за ним, в азарте совсем забыв об опасности. Лисёнок помчался прямо на минное поле, и метров через 20, взвизгнув перед смертью, взлетел он (вернее, то, что от него осталось) на пару метров вверх. А потом наступил черёд подростков. Сколько мин взорвалось под их ногами — теперь уже никто и не узнает. Но — двое ребят погибли, двое были тяжело ранены и к разминированию уже не вернулись.

Вот на это поле у деревни Мелевое и пришли утром 7 мая 1946 года полтора десятка настроенных на серьёзную работу молодых, набравшихся опыта за предыдущие два года, сапёров, среди которых были и Коренев с Кирилловым.

С самого начала в этот день всё пошло не так. Первая же мина, удачно извлечённая на поверхность, оказалась абсолютно им незнакомой: за два года ни разу до этого не попадались ребятам такие — с ножками на днище. Однако общими усилиями удалось обезвредить 12 «незнакомок» и сложить их в одну из многочисленных воронок. Уставшие и потные подростки по команде старшего сержанта Рыбина уселись отдыхать. Сам сержант по каким-то делам отправился в ближнюю деревню. Большинство парней расположились в большой воронке, края которой уже покрылись молодой травой, курили самосад.

Сергей Кириллов, которого два последних дня мучил большой чирей на боку, улёгся на краю грунтовой дороги и, повернувшись больным боком к солнцу, стал греть свою болячку, надеясь на то, что фурункул быстрее прорвётся от нагревания. Прямо перед ним, метрах в сорока, находилась яма со складированными минами. К ним подошёл один из недавно прибывших в отряд сапёров по прозвищу «Кронштадт» и начал ковыряться с блестящим алюминиевым взрывателем первой в ряду мины.

Подошёл к «Кронштадту» Иван Коренев: «Ты что, дурак, делаешь? Взлетишь на воздух!» «Не бойся, я с таковскими минами не раз справлялся», — самоуверенно ответил тот и продолжил своё опасное занятие, но уже ножом. Плюнул на него Иван и начал отходить от придурка — от греха подальше.

А дальше я описываю то, что увидел находившийся от них двоих в 40 метрах Сергей Кириллов: «Взлетели кверху огонь и гарь — взрыва я не услышал. И вместе с ними полетело — по направлению ко мне, под ветерок, человеческое тело. Упало оно в пяти шагах — без головы, без ног и без левой руки, белое, без единой кровинки, как будто вымытое и вытертое насухо. Это было то, что осталось от бестолкового «Кронштадта». А оторванная левая рука упала почти на головы тем ребятам, которые в воронке сидели. Они долго не решались потом вылезти из своего укрытия. «Кронштадту», вижу, помочь уже нечем, а вот Ванька Коренев сделал три шага и упал. Подбежал к нему, а он свою рубаху на тряпки рвёт».

Да, Ивану Кореневу десятисантиметровый кривой алюминиевый осколок вонзился глубоко под колено. Он сам, как мог, изорванной рубахой перевязал рану, а подбежавший Сергей Кириллов вытащенным из брюк ремнём туго перетянул раненую ногу товарища выше колена. Как назло, по невыясненным и позже причинам, отрядная медсестра, всегда до этого их сопровождавшая, 7 мая на место работ не прибыла. Пока сбегали подростки за пять километров в Мелевое за лошадью, пока пригнали её к раненому, пока доставили его почти за 30 километров в районную больницу, началось у него заражение крови. И, хотя из Покровского Коренева удалось санитарным самолётом доставить в Орёл, ногу там ему спасти не смогли.

Так для Ивана закончились его сапёрные работы. Но для остальных его товарищей разминирование продолжалось.

12 сентября 1946 года в Покровской районной газете «За социализм» был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР, в котором сообщалось, что «За самоотверженную работу по оказанию помощи Красной Армии» награждены медалью «За отвагу» шестеро минёров команды Покровского районного Совета Осоавиахима: Козлов Иван Семёнович, Графонов Иван Николаевич, Панин Николай Трофимович, Селютин Николай Сергеевич, Финогеев Семён Васильевич и Кириллов Сергей Петрович.

Кириллов за медалью ездил в Орёл вместе с другим награждённым — Николаем Селютиным. Каждый из них в тот трагический 1946 год обезвредил не менее 1200 мин. Если же посчитать на круг в четыре года для всех, то две районные противоминные команды 16—18-летних подростков разрядили и уничтожили не менее 100000 мин. Подумать только — сто тысяч мин!

Ставший инвалидом Иван Петрович Коренев не получил тогда медали «За отвагу», но он сумел показать и доказать в последующие годы, что был достоин награды всегда.

Я, разговаривая с ним совсем недавно (а слышал-то я о нём давно), удивлялся: «Как вы, Иван Петрович, на таком протезе умудрялись подниматься в кабину комбайна?» Дело в том, что правой ноги у бывшего сапёра нет много выше колена — до самого таза. И он, несмотря на это, а также на то, что самые первые его протезы и на протезы-то не походили (настолько они были примитивны и грубы), 30 с лишним лет проработал на комбайнах, сменив первый «Сталинец» на СК-3, СК-3 — на СК-4, СК-4 — на «Колос» — вплоть до ухода на пенсию в возрасте 60 лет.

Иван Петрович Коренев не просто сидел за штурвалом комбайна, а при необходимости ремонта и залезал под него (я до сих пор поражаюсь, как он делал это в течение 30 лет), и был передовым механизатором, за которым часто не могли угнаться здоровые мужики.

В 1966 году Коренев был удостоен первой своей награды за мирный труд — ордена Трудового Красного Знамени, в 1971 году его наградили орденом Октябрьской революции, а в 1974 Иван Петрович получил за свои выдающиеся трудовые подвиги высшую награду страны — орден Ленина.

С весны до поздней осени работая на уборке урожая, с начала зимы механизатор Коренев превращался в кузнеца Коренева — единственного и незаменимого в колхозе «Россия», которому под силу было выполнить любой заказ по ковке или склёпке. Скромного, трудолюбивого, очень дисциплинированного труженика с «золотыми» и очень сильными руками до сих пор добрым словом вспоминают все ветераны села Берёзовка (бывшего Ворово), где проживает и сейчас Иван Петрович.

Неподалёку от него живёт в этом селе и его товарищ по отряду Осоавиахима, единственный оставшийся в живых в Покровском районе кавалер медали «За отвагу» из числа бывших сапёров, Сергей Петрович Кириллов. Четыре года он «отпахал» на минных полях, успел закончить курсы механизаторов при Покровской МТС, четыре с половиной года прослужил в армии (как механик, обслуживал новейшие тогда МИГи), а потом вернулся в родное хозяйство, работе в котором отдавал все свои силы.

В октябре текущего года Иван Петрович Коренев и Сергей Петрович Кириллов отметят своё 80-летие.

Спасибо вам, ветераны! Благодаря вам и вашим товарищам Покровская земля, миноносно-опасная в первые годы после освобождения, стала просто хлебородной.

Дай вам Бог здоровья и долгих лет жизни, Петровичи!

Александр Полынкин.